Редакция текста и примечания Н. Л. Бродского

Во втором томе Собрания сочинений помещены все драматические произведения И. А. Крылова. В основном разделе — оригинальные пьесы, в дополнительном разделе — оставшаяся незаконченной пьеса «Лентяй», комическая опера «Американцы», написанная совместно с А. И. Клушиным, и опера «Сонный порошок или похищенная крестьянка», переведенная И. А. Крыловым с итальянского.

Пьесы Крылова — важный факт как в биографии Крылова, в его литературной деятельности, так и в истории русской драматургии, русского театра. Выдающийся журналист и гениальный баснописец, Крылов начал свою творческую жизнь драматургом: первая его пьеса («Кофейница») была написана им, когда ему было около пятнадцати-шестнадцати лет. Первые литературные неудачи Крылова были связаны с театральной администрацией, его первыми литературными советниками и друзьями были замечательные актеры и одновременно драматурги И. А. Дмитревский. П. А. Плавильщиков. Крылов пробовал свои силы в качестве актера: он играл в двух из своих пьес (в «Подщипе» и в комедии «Пирог»); он выступал в печати с театральными рецензиями и статьями о театре, в которых обнаружил свою большую осведомленность в европейской драматургии, четкое понимание просветительной задачи театра, высказал меткие замечания о драматургических жанрах, о сценических образах, о приемах актерской игры, о зрителях. По мнению Крылова, «театр есть училище нравов, зеркало страстей, суд заблуждения и игра разума» (Соч., т. I, стр. 250), действующие лица в пьесе должны быть «ближе к природе» (там же, стр. 398). Таким образом, реализм содержания и социальная направленность темы выдвигались Крыловым в его театральной эстетике как главенствующие стихии драматургии. Его пьесы своими отдельными сторонами отвечали его теоретическим взглядам. Как ни далека была от правды переживаний, от естественной жизненной ситуации ранняя трагедия Крылова, сочиненная по всем правилам «высокого штиля», она была полна «игры разума», разума века просвещения с его «судом» над тиранами. Превосходное знание русской действительности, ее социальных противоречий, ненависть к «дикому барству» и демократические симпатии, сочувствие к подневольной крестьянской массе отличали первый драматургический опыт Крылова («Кофейница»). Эволюция Крылова-драматурга шла именно в расширении круга наблюдений над русским бытом, в обогащении пьес красками живой разговорной речи, в нарастании мастерства лепки характерных образов разных общественных классов, в углублении пафоса сатирического осмеяния командующего класса. Крылов-драматург примыкал к демократическому крылу русских драматургов; театр Крылова занимает свое, оригинальное место между Фонвизиным и Грибоедовым. В каких бы жанрах ни писал свои пьесы Крылов — комическая опера, комедия, трагедия, волшебная опера, шуто-трагедия, — везде проявлял он свое вольнолюбие, протестующее настроение против разных форм насилия над человеком, против подлости и пошлости, чванства и глупости бар-крепостников и их прихлебателей, свою любовь к закрепощенному народу, его языку, фольклору. Антикрепостническая тема в первой написанной Крыловым пьесе («Кофейница»), тираноборческая тема трагедии «Филомела», соединенная с темой народного восстания против тирана и особенно ярко раскрытая в «Подщипе», этом социально-политическом памфлете не только против гатчинской системы императора Павла, поклонника немецких порядков, но и против самовластья царей, вельмож, против того «самодурства», от которого страдал столетия русский народ; большой цикл комедий («Бешеная семья», «Сочинитель в прихожей», «Проказники», «Пирог», «Лентяй», «Модная лавка», «Урок дочкам»), посвященных теме разоблачения дворянского быта — городского и усадебного, причем последняя по времени написания комедия, осмеивавшая барскую галломанию, пристрастье к иностранному с забвением и пренебрежением к своему родному, отечественному, во время войны России с наполеоновской Францией превратилась, по верному замечанию советского литературоведа, в «урок патриотизма»,[79] патриотическая тема на основе русского былевого эпоса в опере «Илья богатырь», — все это придает драматургии Крылова большой идейный смысл. Крылов выбирал и для перевода или переделки иностранных образцов темы гуманистического содержания: сюжет пьесы Вольтера «Альзира и американцы» дал повод Крылову и Клушину, двум писателям, разночинцам XVIII века, выступить в комической опере «Американцы» в защиту индейцев в их борьбе с бесчеловечными «гишпанцами»; неизвестный итальянский автор дал повод Крылову в опере «Сонный порошок или похищенная крестьянка» затронуть типичный для крепостнической России эпизод «барской любви», дворянского разврата.

Современник Новикова и Фонвизина, Крылов уже в первой своей пьесе («Кофейница») остро воспринимал главную социальную тему русской действительности — гнет крепостного права над народной массой. Эта заостренность социальных и политических характеристик, резкое осмеяние тогдашнего быта дворянского общества, прозрачные выпады против литературных недругов, пользовавшихся весом и влиянием в тех общественных кругах, которые были антагонистичны молодому драматургу, сделали невозможным появление на сцене многих пьес Крылова. «Кофейница», «Бешеная семья», «Сочинитель в прихожей», «Проказники» и другие не были представлены в театре. Драматург Я. Б. Княжнин, не без основания увидевший в «Проказниках» пасквиль на себя и свою семейную жизнь, мог повлиять на театральных чиновников, чтоб они запретили к постановке комедию Крылова, в которой сам автор, как он писал Я. Б. Княжнину, описывал «пороки» общества, а не «личности», не «картину (его) дома». Но письмо Крылова от 1789 года П. А. Соймонову, заведывавшему театром, показывает, что решающую роль в неудачах с постановкой пьес на сцену сыграло «неблаговоление» административных лиц, хотя П. А. Соймонов и давал Крылову театральные заказы (до нас не дошел крыловский перевод с французского оперы «Инфанта Замора»).[80] Тот же руководитель театра своим приговором, что опера «Американцы» — «из числа творений, не имеющих ни содержания, ни связи», решил судьбу пьесы, одобренной Дмитревским, чей вкус, по словам Крылова, «всегда согласен со вкусом просвещенной публики».[81]

О постановке на императорской сцене «Подщипы» не могло быть речи: лишь на домашнем театре у опального павловского вельможи князя С. Ф. Голицына в его селе Казацком была поставлена эта шуто-трагедия, ставшая известной в списках. О популярности ее среди «либералистов» александровского времени рассказал юный Пушкин в своем стихотворении «Городок».

На домашнем театре в доме А. Н. Оленина была разыграна комедия «Пирог».

Едва ли не первой из всех пьес Крылова попала на сцену переводная опера «Сонный порошок»: 9 февраля 1800 года эта опера шла в Москве «в пользу актера и актрисы Сандуновых». Следующими пьесами, поставленными в театре, можно считать оперу «Американцы» (24 января 1801 года) и комедию «Пирог» (20 июля 1802 года).

Шумный успех сопровождал три последних пьесы Крылова. 27 июля 1806 года впервые была поставлена в Петербурге комедия «Модная лавка». Рецензент первой постановки, отметив, что в пьесе «характеры прекрасные, и притом пьеса написана чистым русским языком и весьма нравоучительна», что «актеры отменно хорошо играют эту пьесу», признавался, что благодаря комическим эффектам «почти в продолжение всей пиесы смеешься».[82]

В журнале «Драматический вестник» (ч. I, 1808, стр. 14–15) была напечатана рецензия по поводу этой комедии нравов, где автор (А.), указывая на ее разнообразные «красоты», писал: «все любители театра (исключая тех, которые не хвалят ничего, чтобы не показаться невеждами) находят ход, комическую цель, завязку и слог пиесы достойными похвалы. Хотя в развязке… сцена сначала несколько порастянута, но комическое положение последнего явления, быв естественным следствием происшествий и характеров, заслуживает неумолкаемые рукоплескания, которыми партер ее удостаивает. Множество острых слов, кои не токмо имеют связь с действием или разговором, но кажутся даже необходимыми и как будто без намерения сказанными, были чувствуемы и приносили удовольствие зрителям… Игра актеров и их общее действие (l’ensemble), споспешествуя успеху пиесы, служат к показанию всех ее красот». Один из завзятых театралов того времени, С. Жихарев, писал в своем дневнике 26 мая 1807 года: «Наконец, видел «Модную лавку» и насмеялся досыта. Как эта комедия ни хороша в чтении, но она еще лучше на сцене, потому что разыгрывается отлично. Рыкалов и Рахманова в ролях Сумбурова и Сумбуровой превосходны. Мало того, что они смешат, но вместе заставляют удивляться верности, с какой представляют своих персонажей. Это настоящие провинциалы совершенно русские, и кто живет в отдаленных губерниях, тому, наверное, удавалось не раз встречать подобные оригиналы…».[83]