— Дорога. Асфальт, гравий, иной раз вообще какие-то коровьи тропы.

— Через мосты переезжали?

Она задумалась:

— Не думаю.

— Какие-нибудь характерные звуки ты слышишь?

Конечно! Самолеты! Уже несколько раз над церковью пролетали самолеты.

— Самолеты, — сказала она. — Один пролетел совсем низко.

— Что ты имеешь в виду — низко?

— Звук был такой, как будто он шел на посадку. Или, может быть, взлетал.

— Погоди секунду, — сказал он и кого-то позвал. — Передо мной карта. Сейчас ты слышишь что-нибудь?

— Сейчас нет.

— Большие самолеты или спортивные?

— По-моему, большие. Во всяком случае, реактивные.

— Значит, скорее всего, Стуруп.

Зашуршали бумаги. Он попросил кого-то связаться с диспетчерской службой аэропорта Стуруп.

— Смотрим на карту. Сейчас что-нибудь слышишь?

— Самолет? Пока нет.

— Можешь описать мне поподробней, откуда летят самолеты?

— Колокольня расположена на западе или на востоке?

— Откуда мне знать?

Он крикнул что-то Мартинссону. Тот, по-видимому, ответил.

— Колокольня на западе, алтарь на востоке. Это как-то связано с воскресением мертвых.

— Тогда самолеты летят с юга. Если я смотрю на восток, то они летят с юга на север. Или на северо-запад. Пролетают прямо над церковью.

В трубке что-то заскрипело и затрещало. С Линды ручьями лился пот. Зебра, обхватив голову ладонями, раскачивалась на стуле. Линда снова услышала голос отца.

— Сейчас ты будешь говорить с диспетчером в Стурупе. Его зовут Янне Лундвалль. Я буду слушать, и, может быть, вклиниваться. Ты меня слышишь?

— Я слышу. Только поторопитесь, времени почти нет.

У него вдруг задрожал голос.

— Я знаю. Но мы бессильны, пока не поймем, где вы.

Она услышала голос Янне Лундвалля.

— Сейчас попробуем тебя вычислить, — весело сказал он. — Сейчас что-то слышишь?

Что отец ему сказал? От его легкомысленного тона ей сразу стало еще страшней.

— Сейчас ничего не слышно.

— Через пять минут КЛМ[36] будет заходить на посадку. Скажи, как услышишь.

Прошло несколько томительных минут. Наконец она услышала слабый звук приближающегося самолета.

— Слышу!

— Ты стоишь лицом на восток?

— Да. Самолет приближается справа.

— Правильно. Скажи, когда он будет находиться прямо над головой.

Дверь заскрипела. Линда прервала разговор, выключила мобильник и быстро сунула его в карман. Это был Тургейр Лангоос. Он постоял молча, глядя на пленниц. Потом вышел, не сказав ни слова. Зебра так и сидела, скрючившись и качаясь на стуле. Только когда он уже вышел, Линда поняла что момент упущен — самолет уже пролетел мимо.

Она снова набрала номер отца. Голос у него был взволнованный. Ему так же страшно, как и мне, подумала Линда. Ему так же страшно, и он так же, как и я, не имеет ни малейшего представления, где я нахожусь. Мы можем разговаривать, но найти друг друга мы не можем.

— Что случилось?

— Сюда вошли. Тургейр Лангоос. Я была вынуждена отключиться.

— О боже! Соединяю с Янне.

Следующий самолет появился через четыре минуты. Лундвалль сказал, что это опоздавший на четырнадцать часов чартерный рейс из Лас-Пальмаса.

— Сейчас они будут встречать разъяренных пассажиров, — сказал Янне с удовольствием. — Иногда неплохо посидеть в башне, где тебя никто не достает. Слышишь?

Линда крикнула, когда до нее дошел слабый звук приближающегося самолета.

— Поступаем так же. Как только самолет будет прямо над тобой, скажи.

Самолет приближался. Вдруг телефон запищал. Линда глянула на дисплей — заряд кончался.

— Мобильник сдыхает.

— Мы должны знать, где ты! — заорал отец.

Поздно, подумала Линда. Она заклинала телефон продержаться еще чуть-чуть. Самолет все приближался и приближался, телефон пищал и пищал. Наконец она услышала мощный вибрирующий звук двигателей прямо над головой.

— Есть! — крикнула она.

— Ну вот, мы тебя и вычислили довольно точно, — сказал Янне Лундвалль. — У меня только один вопрос по пово…

Что это был за вопрос, Линда так никогда и не узнала. Батарейка села окончательно. Линда отключила его и положила в шкаф, где висели рясы и мантии. Оставалось только надеяться, что отец сумеет понять, где они находятся. Зебра смотрела на нее.

— Все обойдется, — сказала Линда. — Теперь они знают, где мы.

Зебра не ответила. Она уставилась на Линду остекленевшими глазами и вцепилась ей в руку так, что ногтями поранила кожу. Пошла кровь. Я боюсь не меньше тебя, подумала Линда. Но я должна это скрыть. Я должна успокоить Зебру. Если она начнет бушевать, они могут заторопиться. С чем? Она не знала. Но если Анна рассказала отцу про Зебрин аборт и если именно сделанный когда-то аборт определил судьбу Харриет Болсон, то особо сомневаться в том, что ждет Зебру, не приходилось.

— Все обойдется, — еще раз прошептала она. — Они уже едут.

Она не знала, сколько времени они ждали. Может быть, полчаса, может быть, больше. Вдруг грохнула дверь. Вошли трое и взяли Зебру, двое других схватили Линду. Они выволокли их из ризницы. Все было так быстро, что Линда даже не попыталась противиться. Руки, державшие ее, были очень сильными. Зебра кричала, крик ее временами переходил в вой. Их втащили в зал. Там их ждали Эрик и Тургейр Лангоос. На передней скамье сидели две женщины и один мужчина. Анна тоже была там, она сидела чуть подальше. Линда попыталась встретиться с ней глазами, но ее лицо было как застывшая маска. Или это и в самом деле маска? В церковной полутьме Линда не могла определить. Сидевшие впереди тоже держали в руках нечто, похожее на белые маски.

Линду парализовал страх, когда она увидела канат у Эрика Вестина в руках. Сейчас он убьет Зебру, а потом меня, потому что я слишком много знаю. Зебра вырывалась, как пойманный зверь.

И вдруг словно рухнули стены. Церковные двери с грохотом распахнулись, цветные витражи по обеим сторонам разлетелись вдребезги. Линда услышала голос в мегафон — это был ее отец, конечно, это он, он ревел так, будто не доверял способности мегафона усиливать звук. В церкви все замерли.

Эрик Вестин бросился к Анне, схватил и прикрылся ей, как щитом. Она рвалась у него из рук. Он кричал, чтобы она успокоилась, но она его не слушала. Он потащил ее к выходу. Она не унималась. Грохнул выстрел. Анна дернулась и осела на пол. У Эрика в руке был пистолет. Он недоверчиво посмотрел на дочь и выбежал из церкви. Никто не решился его остановить. Отец во главе целой толпы вооруженных полицейских — большинство из них Линда никогда не видела — ворвался в церковь с бокового входа. Тургейр Лангоос начал стрелять. Линда схватила Зебру, и они втиснулись между рядами, вжимаясь в пол. Стрельба продолжалась, но Линда не видела, что происходит. Потом внезапно наступила тишина. Она услышала голос Мартинссона, он кричал, что кто-то выбежал через центральный вход. Тургейр Лангоос, подумала Линда.

Она почувствовала, как кто-то взял ее за плечо. Она дернулась, может быть, даже крикнула, сама того не заметив. Это был отец.

— Вам надо уходить отсюда, — сказал он.

— Что с Анной?

Он не ответил. Линда поняла — Анна мертва. Они, пригибаясь, выбежали из ворот. Вдалеке по дороге мчался темно-синий «сааб», его преследовали две полицейские машины. Они вышли за кладбищенскую стену и опустились на землю.

— Все, — сказала Линда, — конец.

— Никакой не конец, — прошептала Зебра. — Я буду помнить об этом всю жизнь. Всегда буду чувствовать этот канат на шее.

Снова грохнул выстрел, потом еще два. Линда и Зебра услышали голоса, какие-то команды, визг срывающихся с места машин, вой сирен. Потом все стихло.

Линда приказала Зебре сидеть на месте, осторожно поднялась и выглянула из-за стены. Вся церковь была окружена полицейскими, они почему-то стояли совершенно неподвижно. Как на картине, подумала Линда. Она заметила отца и подошла к нему. Отец взял ее руку. Он был очень бледен.