— Штаб нашей дружины выделил вам в помощь свой актив.

Дорохов еще раз оглядел собравшихся. Все сидели чинно, настороженно, видно понимая, что им предстоит важное дело.

— Вот что, друзья, мне нужна ваша помощь. Нужно обойти квартиры во всех трех домах, во дворе которых все произошло, и поговорить буквально с каждым жильцом. Тех, кого не будет сегодня, придется навестить завтра. Но самое важное — не пропустить ни одного человека. Нужно отыскать всех, кто пришел в тот вечер домой после одиннадцати, и побеседовать. Может, кто-нибудь видел во дворе Лаврова или Славина, а может быть, и еще кого-нибудь. Нужно узнать, не подходил ли кто-нибудь к месту убийства, что они видели. Постарайтесь выяснить, не было ли у кого-нибудь в тот вечер гостей, когда они разошлись и где живут. О ноже спрашивайте осторожно, лучше в конце разговора. Я бы на вашем месте беседовал спокойно, вежливо. Думаю, вам следует отправиться парами. Сейчас мы раздадим вам списки квартир. Побывать нужно в каждой. Если есть вопросы ко мне, пожалуйста!

— Есть, — поднялся во весь свой огромный рост Семен Кудрявцев. — А как быть с теми, которые нам что-нибудь расскажут про нож или драку? Приглашать к вам сюда?

— Не надо никого никуда приглашать, товарищ Кудрявцев. Поговорите, самое основное запишите, если сомневаетесь, что не запомните, и доложите.

— А что делать, если нас в квартиру не пустят? — спросила Елена Павлова.

— Тогда пригласите с собой управляющего домом, участкового инспектора, на время вашей работы ему приказано постоянно находиться во дворе.

— А вдруг мы узнаем, что люди, приходившие в гости, живут в другом конце города?

— Обязательно их нужно найти и расспросить. Если в чем не разберетесь, посоветуйтесь со мной. Я буду все время здесь, в кабинете. Нет больше вопросов? Хорошо. Тогда желаю вам успеха.

Дружинники ушли. Ушли искать свидетелей и злополучный нож. «Найдут ли?» — думал Дорохов. Он пододвинул к себе два объемистых тома дела и открыл обложку, на которой было крупно написано: «Кража из трикотажного магазина». Листая документы, Александр Дмитриевич делал заметки в своем блокноте. Кое-где закладывал бумагу, нарезанную ленточками.

Вот ему попался список, он с интересом прочел: «Посещающие беседку в сквере». Возле каждой фамилии был указан возраст, местожительство и коротко компрометирующие сведения. Об одних говорилось, что они играли в карты, другие постоянно пьянствуют, третьи хулиганят и дерутся. Дорохов стал внимательно изучать фамилии. Шестым в списке оказался Степан Крючков, двадцати шести лет, техник механического цеха, злоупотребляющий спиртными напитками и любитель картежных игр. Четырнадцатым по счету в списке был Сергей Славин, о котором говорилось, что он угощает подростков водкой, играет на деньги в карты и пользуется авторитетом. Одним из последних оказался Капустин. Дорохов отыскал протоколы допросов последних свидетелей по делу Лаврова, что принес ему Киселев, заглянул в список и понял, что именно Капустин несколько раз замечался в кражах, был в колонии, освобожден досрочно, в беседке постоянный посетитель, зачинщик хулиганства и драк.

Полковник набрал номер телефона дежурного по городскому отделу и спросил:

— Где капитан Киселев?… Ушел с дружинниками? А Козленков тоже?… Тогда будьте добры, доставьте ко мне осужденного за мелкое хулиганство Капустина.

Зина Мальцева и Петр Звягин закончили обход квартир в одном подъезде. Им не удалось узнать ничего нового, и они понуро направились в другой подъезд, тот самый, где жил Крючков. Когда они уходили из городского отдела, их задержал полковник и попросил узнать у дворника, управляющего домом или соседей, куда уехал Крючков; в общем, попытаться выяснить, где живет его родственница, и сейчас Зина предложила:

— Зайдем к его соседям. Они, наверное, лучше других знают, где он.

— Зайдем, — согласился Звягин.

Они поднялись на третий этаж и позвонили. Дверь долго но открывали, женщина спрашивала, кто они, что им нужно, и только после того как к ней подошел мужчина, их впустили в квартиру и проводили в небольшую чистую комнату. Хозяйка — пожилая полная женщина в просторном халате, с полотенцем в руках, которым она все время вытирала потное лицо. Мужчина был худой, низкого роста, в полосатой пижаме, давно вышедшей из моды. Видно, несколько дней он уже не брился, и седая щетина на щеках сливалась с растрепанными седыми курчавыми волосами. Женщина каким-то точным, привычным движением оттеснила в сторону мужчину и очень быстро заговорила, пересыпая русские и украинские слова:

— И што вы всё ходите, все выспрашиваете, всё выстырываете? Мы с Егором ничего не знаем. Что видели, то и сказали. У него, — женщина кивнула в сторону мужа, — после убийства давление поднялось. Я как засну, каждую ночь покойников вижу. Хиба ж вы не знаете, что старым людынам волноваться нельзя? Мы ж пенсионеры, нам доктор велел каждый вечер в садочке сидеть, прогуливаться. А тут на глазах убивать стали. Раньше мы думали, что вы, дружинники, порядок наводите, а теперь знаем, что от вас одни неприятности. Тот высокий парень… ну, в очках который… подошел к нам и сказал, что его знакомому плохо, что он просит нас побыть возле него, пока он вызовет «скорую помощь», мы согласились, и что из этого получилось? Одни неприятности. Подошли, смотрим — лежит парикмахер Сергей. Раньше, когда Егор еще работал, он к нему бриться через день ходил. Мой муж говорит: «Смотри, Олекса, ему плохо». А я посмотрела, пощупала руку, пульса нет, и говорю: «Нет, Егор, ему уже хорошо. А вот нам с тобой будет плохо. Мы пошли гулять и мало того, что вымокли под дождем, так еще и попали в свидетели». Тут стали подходить люди. Пришел симпатичный, такой видный из себя, хорошо одетый мужчина. Он тоже пощупал пульс у парикмахера и сказал, что ему теперь уж ничем не поможешь.

Хозяин выглянул из-за плеча своей мощной супруги, хотел что-то объяснить, но женщина снова оттеснила его, повысила тон и продолжала сыпать словами. Она сообщила, что больше они ничего не знают и сожалеют, что остались ждать, когда приедет «скорая», а не ушли так же, как тот симпатичный мужчина.

Звягин перебил женщину:

— Скажите, а разве вас в милиции допрашивали не вместе с тем симпатичным и хорошо одетым человеком?

— Нет. Нас допрашивали вместе с Егором, а тот человек повернулся и ушел. Он сказал, что торопится.

Зина тоже что-то хотела спросить, но ее жестом остановил Звягин.

— Мы, в общем-то, к вам по другому вопросу. Вы не знаете, куда уехал ваш сосед Крючков?

— Куда он уехал? Конечно, знаю! В село к своей тете. Повез Олечку в деревню. Я говорила ему: «Слушайте, Степан, зачем вам везти дочку, оставьте ее нам. У нас с Егором нет детей, и мы ее выкохаем». Он сказал, что девочке будет лучше у тетки… Где живет эта тетка? В селе… В каком? Вот в каком, мы не знаем. Да вы спросите Степана сами… Когда он приедет? Наверное, дня через три-четыре.

Мальцева и Звягин вышли из квартиры с облегчением. Несколько раз свободно вздохнув, Зина спросила:

— Как ты думаешь, Петр, стоит нам рассказывать полковнику про этого видного и прилично одетого человека?

— Стоит, Зиночка, стоит, только давай не будем торопиться. Может, узнаем, как его фамилия или как зовут. Мы еще вон сколько квартир должны обойти. — Он протянул Мальцевой список.

— Хорошо, — согласилась Зина.

Капустин осмотрел Дорохова, кабинет, уселся на стуле и стал ждать вопросов. Дорохов в свою очередь, не скрывая любопытства, смотрел на парня. Прежде чем начать разговор, он хотел составить себе о нем представление. «Парень как парень, — размышлял полковник, — рост сто семьдесят, хорошо сложен, неплохо одет, глаза живые, с хитринкой; видно, привык быстро схватывать обстановку. Но откуда у мальчишки такая самоуверенность? Ага! Вошел в роль «трудного», привык, что все с ним нянчатся, все опекают, даже целая дружина. А вот интересно, как с ним установил контакт его бригадир — Кудрявцев? Все ли у них обошлось гладко? Боюсь, что однажды этот самый тяжеловес не вытерпел и намял бока своему подшефному. Возможно. Ну, да это мы еще проверим, вначале я ему немножко подыграю», — решил Дорохов, достал протокол допроса, повертел его в руках и протянул Капустину: