Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Но вновь произошло то, что потом вызвало еще большее беспокойство шерристянина. Какая-то неведомая сила заставила его вдруг снова, в очередной раз, преобразовать окружающую действительность так, как бы никогда не смог никто из землян.

Сначала мгновенным излучением своей мозговой энергии шерристянин разделил Надю на атомы и в какую-то тысячную долю секунды переправил эти атомы через весь город к ней домой, где она, оказавшись в полной безопасности, немедленно материализовалась вновь — рядом с креслом дедушки, все еще с головой ушедшего в роман и потому даже не заметившего ничего.

И тотчас же шерристянин занялся хулиганами…

Нет, никто бы не позавидовал им в этот момент. Соответствующим образом перестроив молекулярные структуры их тел, он полностью всех преобразил. Вместо хулиганов вдоль аллеи немедленно выстроилась шеренга… из новеньких гипсовых статуй: застывшие в характерных позах на гипсовых пьедесталах метатель молота и толкатель ядра, дискобол и еще три атлетические фигуры спортсменов другого профиля.

А самый неприглядный из нарушителей порядка, их вожак, стал даже статуей спортсменки — двухметровой высоты красивой гипсовой девушкой, опирающейся на четырехметровое весло.

Мужественными и суровыми были лица статуй группы, несокрушимая мощь чувствовалась в гипсовых статуях, позы выражали непреклонную решимость состязаться с кем угодно, не щадя сил, непоколебимую уверенность в победе.

И, осознав, что произошло, шерристянин от досады топнул даже ногой… и быстро, очень быстро пошел дальше. Продолжать жить жизнью землянина, собирая дальнейшую информацию, надо было все-таки, несмотря ни на что.

А гипсовые фигуры так и остались в парке. И простые, хорошие люди, посетившие парк в целях отдыха, осматривая эти, может быть, и не слишком выдающиеся, но безусловно полезные, создающие у отдыхающих хороший настрой скульптурные произведения, и не подозревали о первоначальном состоянии гипсовых этих фигур, проходили мимо, не опасаясь ничего.

В факт подобного превращения, конечно, не так-то легко поверить; возможно, в нем усомнится даже и тот, кто, в общем, привык уже к невероятным вещам, превосходящим любую фантастику, которыми просто перегружена история Миши Стерженькова. Что можно сказать на это? Наверное, никто не был бы против, если б подобные превращения происходили почаще, и уже одно это доказывает если не их возможность, то хотя бы желательность.

А приводить более очевидные доказательства у нас пока просто нет времени, потому что повествование о приключениях шерристянина уже готовит и еще более неправдоподобные с виду факты.

Глава пятая

— Так, значит, вот, — сказал Виктор Витальевич Ворошейкин увлеченно, — если вы поняли все предыдущее, последующее окажется уже гораздо более доступным для понимания, но некоторые аспекты последующего требуют все же углубленного представления о целом ряде вопросов предыдущего, которые следует очень хорошо уяснить,

Профессор сделал короткую паузу и испытующе взглянул в сторону слушателя. Взгляд его слегка затуманился.

— Ну, что тут можно сказать? — продолжил он неуверенно, — С монографией доктора Е. фон Кадш вы, конечно, вряд ли знакомы. А я вам настоятельно рекомендую, на немецком языке, блестящие отклики эстуарологов всех стран., Какая голова, а ведь женщина, подумать только, я сам писал рецензию, свежий взгляд, опубликовано в вестнике…

Еще несколько секунд профессор размышлял, сосредоточенно глядя на лист бумаги, лежащий перед ним. Рука его чертила эстуарские значки, греческие буквы, какие-то цифры…

— А впрочем, — сказал он слегка огорченно, — монография для вас, пожалуй, сложновата. К тому же нет времени. Сейчас я перескажу монографию в нескольких словах!..

Белая кошка Пенелопа, любимица Марьи Ивановны, жены, рассеянно встала, зевнула и перешла из одного угла кабинета в другой.

— Итак, эстуарцы пользовались в своем языке целым рядом глагольных форм, что теперь известно, конечно, каждому образованному человеку. Но представьте, что лишь в прошлом веке знаменитый французский исследователь Жан-Батист Дюбуа подметил, что… Да что вы, куда же вы, я же ничего толком еще не рассказал…

Профессор Ворошейкин поспешно кинулся к двери и закрыл ее на ключ. Ключ он убрал в карман и, близоруко щурясь, стал смотреть на Пенелопу, попытавшуюся было уйти в другую комнату, осуждающе покачивая головой.

— Ах, Пенелопа, Пенелопа, неужели это вам совсем неинтересно? А ведь история Эстуарии, хотя о существовании такого древнего государства ученые узнали совсем недавно, даже в масштабах всего древнего мира, в масштабах всей нашей планеты, я бы даже сказал, в масштабах космических… в космических масштабах?., да, в масштабах космических!.. Ах!!!

Виктор Витальевич на мгновение застыл, а, потом стремительно поднял свое длинное, худое тело из-за письменного стола. Память, работавшая у него импульсивно, не всегда ему подчиняясь, вдруг подсказала кое-какие воспоминания, ассоциируемые с последними его словами.

— В космических? — машинально пробормотал он еще раз. — В космических? Нет, это невероятно, это неправдоподобно!.. И все же… Нет… И все же… Когда-нибудь это должно неминуемо… И я…

Простонав, профессор бросился к двери и дернул ее за ручку. Дверь почему-то была заперта, и Виктор Витальевич нетерпеливо стал искать ключ. Найдя его наконец у себя в кармане, он настежь распахнул дверь и крикнул задыхающимся голосом:

— Маша! Маша! К нам ведь кто-то приходил недавно?… Какой-то молодой человек, вроде бы наш сосед, а?… Он еще рассказывал мне о том…

Из кухни прилетел приглушенный голос жены:

— Приходил мужчина, ошибся квартирой. Приходили пионеры, спрашивали макулатуру. Но откуда же у нас макулатура? Мальчик… ну, этот физкультурник с нашей лестничной площадки, приходил тоже…

— И что, что он говорил? — крикнул Ворошейкин, с сильно бьющимся сердцем дожидаясь ответа. — Ты вспомни, Маша, вспомни!

— Мальчик? — переспросила жена. — Да, Витя, ты знаешь, мальчик приходил как-то странно. У него был беспорядок в одежде…

— Что говорил он? — крикнул Ворошейкин, теряя терпение.

— Я ничего не поняла, — донесся из кухни голос жены. — Какие-то космические корабли, посланцы с других планет… Наверное, он начитался этих романов. И знаешь, Витя…

— О-о! — простонал Виктор Витальевич. — Так и есть! Так и есть!

Еще несколько секунд он думал, держась за голову руками.

— Маша! Маша! — закричал он потом. — В какой он живет квартире? И как его, кстати, зовут?

— В пятьдесят девятой, — ответила из кухни жена. — Зовут его Миша. Он сын Иннокентия Ивановича. Знаешь, этот интеллигентный человек, всегда ходит с большим черным портфелем, работает в каком-то музее… И знаешь, Витя, мне показалось…

Известный эстуаролог Виктор Витальевич Ворошейкин, уже не владея собой, выкрикнул во весь голос:

— Ты представляешь, что произошло?! Первый Контакт!!! Пришельцы из космоса!!!

И профессор стремглав вылетел из квартиры.

Близоруко щурясь, он нашел на одной из дверей своей лестничной площадки табличку «59» и что было сил надавил на кнопку звонка. За дверью было тихо. Профессор еще раз нажал кнопку, налегая на нее всей тяжестью тела, и дверь наконец открылась. На пороге стояла симпатичная девочка в синеньком платьице в горошек. Увидев соседа, чье имя было известно всему культурному человечеству, она слегка смутилась, покраснела и тихо сказала:

— Здравствуйте, Виктор Витальевич! Вы к папе? Его еще нет, но вы, пожалуйста, проходите…

— К папе?! — почти проревел профессор, и девочка даже испуганно отшатнулась. — Нет, не к вашему папе! Я к мальчику… как его зовут… тебе он, наверное, брат, а вашему папе сын, мне его нужно немедленно, с ним произошло такое, где он, завтра об этом узнает весь мир, да!..

Профессор Ворошейкин стремительно влетел в прихожую.

— Миша… — пролепетала девочка, изменившись в лице, — с ним что-то случилось, да?… Вы знаете?… Где… где он сейчас?…

27
{"b":"102772","o":1}