Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Видимо, какой-то французский советник предложил эту версию Пугачёву, и тот, обращаясь к разным слоям населения, начал привлекать к себе людей отнюдь не призывами к антифеодальной войне, а просьбами о поддержке его попранных прав на престол. А теперь вернёмся к многоточию, оставленному нами в цитате из Пушкина. Что же мы там пропустили? А вот:

«Одно [русское] дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачёв и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выгоды их [интересы] были слишком противуположны».

Итак, на первом этапе Пугачёв копировал историю «Лжедмитрия I» и искал поддержки дворянства. Но, учтя основной промах Дмитрия, Пугачёв скрыл зарубежных покровителей своего движения, и, в отличие от предшественника на поприще самозванства, не скрывавшего, что за его спиной иностранные вооружённые силы, стал искать опору внутри страны. (Кстати, понятно, чем бы кончилось в случае его победы: старую элиту вырезали бы, и на её месте появилась бы новая, казачья элита. Об этом можно судить уверенно: так произошло после октября 1917-го. И что-то сходное мы наблюдали с падением СССР и началом «демократических реформ».)

Лишь когда Пугачёв не сумел привлечь к себе дворян, появилась его «Жалованная грамота крестьянству», ожидавшему вольности ещё со времён предоставления настоящим Петром III вольности дворянству. В народе бытовала легенда, что царя и убили-то из-за его желания вслед за дворянами раскрепостить крестьян.

1773. — Выдавая себя за Петра III, Пугачёв собирает под свои знамёна на реке Яик (Урал) всех недовольных и направляется к северу. Екатерина II поручает Бибикову подавить восстание, дав ему диктаторские полномочия.

Русско-турецкую войну готовила французская дипломатия. Она же инспирировала государственный переворот в Швеции, имевший откровенно антирусскую направленность; позже, в 1788 году, король Швеции Густав III объявил войну России. Король французов Людовик во весь предшествовавший восстанию Пугачёва период активно противодействовал России в польских делах.

Для Франции смута в России была лучшей гарантией против возрастания русского влияния в Европе. В секретной инструкции своему посланнику в Петербурге Людовик XV указывал:

«Вы, конечно, знаете, и я повторяю это предельно ясно, что единственная цель моей политики в отношении России состоит в том, чтобы удалить её как можно дальше от европейских дел… Всё, что может погрузить её в хаос и прежнюю тьму, мне выгодно…»

В письме, которым обменялись французские дипломатические службы в Вене и Константинополе, читаем:

«Король направляет к вам подателя сего письма, который по собственной инициативе вызвался оказать помощь Пугачёву. Это офицер Наваррского полка, имеющий множество заслуг. Вы должны как можно скорее отправить его с необходимыми инструкциями для так называемой армии Пугачёва. Король вновь выделяет вам 50 тыс. франков для непредвиденных расходов, помимо того, что вы должны получить из выделенных вам средств за прошлый месяц. Не жалейте ничего для того, чтобы нанести решающий удар, если к тому представится случай. Нет такой суммы, которую король не предоставил бы ради осуществления наших замыслов…»

(Цит. по «Независимое военное обозрение» от 09.02.01.)

Во французской прессе активно обсуждалось, кто победит — российское правительство или «мужицкий царь»? — да так, что маркиз Пугачёв выглядел более предпочтительным кандидатом на победу.

А Екатерине совсем не нравились ни французские публикации, ни перепечатка их в газетах других стран. Она велела составить и распространить контрпропагандистское сочинение; спешно была написана, переведена на французский и направлена во все российские представительства в европейских столицах книга «Лжепётр II, или Жизнь и похождения мятежника Емельяна Пугачёва».

Так создаётся история: лживые сказки и чьи-то придумки попадают в СМИ, политизированные сочинители выдвигают разные версии, затем начинаются толкования мнений по поводу различных вымыслов, потом политически ангажированные историки пишут на основе этих толкований учебники…

А вот Англия помогала тогда не Османской, а Российской империи. Без её помощи, в частности, русская балтийская эскадра в 1770 году не смогла бы беспрепятственно и неожиданно для турок пройти через проливы Эресунн, Каттегат, Скагеррак, Ла-Манш и Гибралтар, выйти в Средиземное море, блокировать Дарданеллы и уничтожить турецкую эскадру в Чесменской бухте. Только после наших кавказских успехов (1783) Англия перестроила свою политику в пользу ослабевшей Турции, поскольку для России открывался путь в Индию и Иран, и наши интересы сталкивались.

Октябрь 1773 — март 1774. — К Пугачёву присоединяются рабочие уральских шахт и горных заводов. Осада Оренбурга.

Грамотно планировать и успешно проводить боевые операции Пугачёву помогали иностранные военные советники. Они же подсказали мысль об учреждении на захваченной территории специальной полиции для поднятия дисциплины в войсках — сами вожди восстания вряд ли бы до такого додумались; «любовь к порядку не отражала никогда сущности российского менталитета», как пишет Владимир Сергеев. Не без их помощи была создана Пугачёвым Военная коллегия — высший орган управления на охваченных восстанием территориях.

Теперь скажем несколько слов о судьбе шахт и заводов.

Три четверти промышленных предприятий России, относящихся, по современной терминологии, к сфере военно-промышленного комплекса, находились на территории Урала и Сибири. Соответственно, там были и кадры: мастера и рабочие. Практически все оружейные заводы на Урале были захвачены сторонниками Пугачёва и, казалось бы, задача немедленного увеличения производства вооружения и боеприпасов ради победы общего дела обеспечена. Но… вместо снабжения своих войск оружием, рабочие стали разрушать заводы и рудники. Историки говорят, что население, «воодушевлённое освободительным манифестом Пугачёва», просто «проявило свою ненависть к угнетателям и всему, с ними связанному», а пугачёвская Военная Коллегия просто «не успела сразу взять под контроль военную промышленность». Во как! Создать многотысячные дисциплинированные отряды сумели, планировать и проводить блестящие воинские операции против регулярных войск сумели, обеспечить порядок у себя в тылу сумели, наладить финансы сумели, а вот предотвратить разгром русской военной промышленности — беда какая! — не смогли.

Логичнее предположить, что, имея в виду возможность провала «плана А» — захвата российского трона, зарубежные организаторы этой беспрецедентной гражданской войны просто попутно выполняли «план Б» — подрыв российской обороноспособности. Для этого всего и надо было не мешать рабочим самим разносить свои заводы.

1773, ноябрь. — Поражение правительственных войск под Оренбургом. Боевые части, действовавшие против правительственных войск, были вооружены не каким-то дрекольем, и не только саблями, пиками и пищалями, но и современными полевыми орудиями. Их у пугачёвцев, осадивших Оренбург, было не менее 86 единиц. Для сравнения: первый карательный отряд, направленный Екатериной II на подавление бунта, имел 30 орудий. Понятно, почему генерал Кар со своим войском потерпел сокрушительное поражение уже на подступах к Оренбургу. Та же участь постигла экспедиции генерала Валленштерна, полковника Чернышёва и секунд-майора Заева. А ведь это были регулярные правительственные войска, снятые с турецкого фронта.

Боевики Пугачёва получали жалованье более высокое, чем офицеры правительственных войск! Для выплаты жалования боевикам, оплаты продовольствия и боеприпасов, на агитацию и пропаганду вождям восстания требовались деньги, и немалые. Частично они поступали из захваченных запасов царских властей, но этого было явно недостаточно. Чем же покрывали потребности? В архивах удалось обнаружить докладную записку князя Барятинского канцлеру Панину:

77
{"b":"102384","o":1}