— Спасибо, Норман, не думаю, что здесь есть какая-то связь.

— Бывает, смотришь на такого и ни сном ни духом не ведаешь, что он — педик. Там таких полно.

— Спасибо, Норман, — твердо сказал Грейс, пытаясь поставить его на место.

Он уже собирался перейти к рассказу о тайной жизни Джейни Стреттон, но тут поднял руку Гленн Брэнсон.

— Рой, в машине ты мне говорил о символическом значении скарабеев. Думаю, было бы полезно поделиться этим с коллегами.

— Да, я собирался это сделать. Если кратко, то в древнеегипетской мифологии жуку-скарабею поклонялись под именем Хепри, что дословно переводится как «тот, кто приходит в бытие» или «тот, кто приходит вперед с земли». Египтяне были солнцепоклонниками. Согласно их представлениям, катящий перед собой шарик навоза жук-скарабей являлся олицетворением Хепри, каждый день толкающего перед собой солнце — то есть солнечный шар — по небу с востока на запад. Поэтому они считали Хепри одной из ипостасей бога солнца Ра. В итоге скарабей стал важным символом творения, воскрешения и вечной жизни в религиозной мифологии Древнего Египта.

— Ты смотри! — покачал головой Норман Поттинг. — Эти египтяне были башковитыми ребятами. В том смысле, как им удалось построить эти пирамиды? Никогда бы не поверил, чтобы черномазые… нет, за ними надо смотреть в оба.

Грейс, поморщившись, покосился на Гленна Брэнсона, а затем сердито уставился на Поттинга, удивляясь, как такой тип ухитрился столько лет прослужить в полиции и до сих пор не оказаться перед трибуналом за оскобительные высказывания сексуального или расистского толка.

— Норман, подобные выражения здесь абсолютно неприемлемы, и я категорически запрещаю пользоваться ими на оперативках.

Поттинг собрался было что-то сказать, однако, подумав, решил воздержаться и с хмурым видом уткнулся в бумаги.

— Рой, как по-твоему, какое отношение этот символизм имеет к нашему случаю? — спросил Ник Николл.

— Пока что никакого, но надеюсь, что кто-нибудь из вас, гениев, сумеет догадаться, — улыбнулся ему Грейс и продолжил, поведав, как сегодня днем они с Брэнсоном разузнали о тайной жизни Джейни Стреттон и получили имя первого подозреваемого. Антон.

Было уже установлено, что номер Антона, данный Грейсу Клэр, принадлежит «одноразовому» телефону и засечь его невозможно.

Грейс сделал паузу, чтобы выпить воды.

— Ладно, теперь — о наших ресурсах. Полицейское управление Восточного Даунса охотно согласилось предоставить нам людские резервы. Мы начали поиски в районе, где в среду утром были обнаружены торс и конечности, но за последние сорок восемь часов существенно его расширили. Я привлек к работе отряд подводных пловцов суссекской полиции, и сейчас они прочесывают все местные реки, озера и прочие водоемы. Также я потребовал начать воздушное патрулирование с вертолета.

Грейс продолжал вести инструктаж. Определил периодичность оперативок: ежедневно в 8.30 утра и 6.30 вечера. Сообщил, что группа компьютерщиков в Холмсе трудится со среды не покладая рук. Огласил план «Стратегия расследования», куда входили и контакты с отделом по связям с общественностью, особо подчеркнув необходимость держать обнаружение жука в тайне от прессы. Обсудил с бригадой свое намерение привлечь к расследованию убийства очередной выпуск программы «Криминальный дозор», выходящий в эфир на следующей неделе.

Эмма Джейн подняла руку.

— Будем ли мы раскрывать сведения о тайной жизни Джейни Стреттон широкой публике?

Как раз над этим Грейс и ломал голову. Взять того же Дерека Стреттона: убитый горем отец, уже немолодой, бизнес, того и гляди, пойдет под откос… Как подобная новость подействует на беднягу? И имеет ли смысл вообще делать эти сведения всеобщим достоянием? Побудит ли это кого-нибудь из бывших клиентов Джейни обратиться к ним с какой-нибудь важной зацепкой? Возможно, хотя и вряд ли — все же на такой звонок решится не каждый. Подобная публикация в огромной степени подхлестнет интерес прессы, которая раструбит об этом на каждом углу, — вдруг кто-нибудь что-то вспомнит и сообщит в полицию? Может быть, официант или бармен, видевший Джейни и Антона вместе?

— В настоящее время с отцом Джейни находятся двое офицеров из отдела семейных проблем, детективы-констебли Доннингтон и Ритчи, — ответил Грейс Эмме Джейн. — Сначала я обсужу этот вопрос с ними, но мне кажется, что сделать это стоит. Если только они не будут на сто процентов убеждены, что на данной стадии это окажется для мистера Стреттона страшным ударом, мы опубликуем эту информацию.

Следующий вопрос — судебно-медицинская экспертиза. Грейс доложил, что, помимо жука, иных сюрпризов в ходе вскрытия обнаружено не было, за исключением одного: никаких следов сексуального насилия. Перед ним лежал отчет доктора Фрейзера Теобальда, но зачитывать собравшимся несколько страниц, напичканных медицинской терминологией, не было нужды. «То, что ей отрезали голову, шансов на выживание не прибавило», — подумал он.

— Больше всего в настоящий момент меня заботит жук-скарабей, — сказал Грейс. — Никто не обнаружил другого убийства, где на месте преступления был найден жук?

— В апреле на Уимблдонской пустоши была обнаружена убитая женщина, — оживился Ник. — Двадцать шесть лет, и тоже без головы. На ней был серебряный браслет с брелоками, не опознанный никем из членов ее семьи. Я получил по электронной почте его изображение. Вот распечатка. — Он протянул листок бумаги Грейсу. — В этом убийстве следы сексуального насилия тоже отсутствуют. И оно тоже не раскрыто.

Грейс посмотрел на крошечного серебряного жучка, свисавшего с браслета, и тут же узнал его — это был скарабей.

— Хорошая работа, — одобрительно кивнул он. — Больше ничего?

— Столичники — единственные, кто пока откликнулся, — развел руками Ник.

Грейс вновь взглянул на фотографию.

— У меня такое предчувствие, что будут и другие. Мы можем получить копию этого дела?

Ник заглянул в свои записи.

— Расследование ведет детектив-инспектор Дикинсон. Он предложил мне встретиться с ним или с любым из нас.

— Несколько странная готовность к сотрудничеству для Столичной полиции, — цинично заметил Грейс. Тамошние полицейские старательно изображали высшую касту служителей закона, считали себя лучшими из лучших и не слишком стремились помогать провинциальным коллегам, с которыми обычно вели себя довольно надменно. — Ты сможешь договориться с ним о встрече на завтра в первой половине дня?

— Вообще-то мне выступать в футбольном матче за полицию Суссекса, но смогу.

— Сейчас июнь, и футбольный сезон кончился, все перешли на крикет, — нравоучительным тоном сказал Грейс. — А кроме того, у нас есть отец, которому я лично поведал сегодня, что его дочь была жестоко убита. Вряд ли он будет в восторге, если узнает, что наше расследование откладывается из-за какого-то долбаного футбольного матча.

Детектив-констебль покраснел.

— Нет, сэр… то есть Рой.

Отчитавшись по всем вопросам, Грейс подвел общий итог:

— В настоящее время мы точно установили место, где было совершено убийство Джейни Стреттон. Белла и Ник провели опрос всех ее соседей, и он продолжается. Пока что у меня есть две версии: либо это дело рук психически ненормального человека, либо не исключено, что мы столкнулись с серийным убийцей, оставляющим свой автограф. Мы ожидаем новых сведений от Столичной полиции относительно другого убийства, где тоже был обнаружен жук-скарабей, чтобы выяснить, не связаны ли они между собой. Наш «клиент» мог разделаться уже по крайней мере с двумя молодыми женщинами, и с нашей стороны будет логичным предположить, что на этом он не остановится.

Затем Грейс опросил членов бригады, есть ли у них что сообщить.

Поттинг рассказал, что большую часть дня провел в адвокатской конторе, где Джейни Стреттон проходила стажировку. Он побеседовал с ее шефом, Мартином Брумом, с которым Грейс однажды сталкивался в ходе судебного процесса об избиении, произошедшем во время очень скандального дела о разводе, и с несколькими ее коллегами. Все отзывались о Джейни как о доброжелательной, отзывчивой и трудолюбивой молодой женщине.