Капитан поморщился.

Из темноты вынырнул молодой человек в сером пиджаке. Если бы не папочка под мышкой, по возрасту его можно было принять за одного из гостей в доме главреда.

— Харитонов. Следователь одинцовской прокуратуры, — сразу же представился он, чтобы снять ненужные вопросы. — Что там произошло?

Капитан осмотрел юного борца с преступностью с ног до головы, потом перевел взгляд на прапорщика.

— Слышь, Палыч, оторви одно место от машины. Сходи, что ли, посмотри, чтобы эти придурки нам шланги не попортили. И так как сито.

Он дождался, пока прапорщик свалит грузное тело с капота и унесет его в темноту, и лишь после этого придвинулся к следователю.

— Значит так, мужик. Это взрыв. Стопудово. Баллоны с газом целы. Значит, рвануло что-то другое.

— Ну, эксперты скажут… — авторитетно начал следователь, распахнув папочку.

— Я тебе говорю, подрыв. Профессионально сняли одну стену. А потом вспыхнуло что-то легко горючее. Не бензин. Химия какая-то.

— Уже интересно. — Следователь сделал строгое лицо.

Он сразу же сообразил, что взрыв дома в элитном поселке — это не пьянка бомжей с последующим тушением пожара и вывозом обгоревших трупов. Это минимум двести пятая статья УК РФ — «терроризм», со всеми отсюда вытекающими следственными действиями и служебными перспективами. И сразу же решил брать быка за рога.

— Так, трупы есть? — строгим голосом спросил он.

— Слава богу, обошлось, — ответил капитан, суеверно сжав кулак в толстой защитной перчатке. — Хотя и не без сюрпризов.

Он разжал кулак. На ладони загорелись яркие шарики. Один, самый крупный, был в форме человеческой головы.

Следователь взял его, покрутил в пальцах. Одна сторона едва сплавилась, и в свете фар он отчетливо увидел лицо старика. Огонь исказил черты, и показалось, что старик хитро ухмыляется, прищурив один глаз. По лбу шли странные клинописные знаки.

— Божок какой-то, — высказал догадку следователь, пытаясь вспомнить, где он видел такие же письмена. — Не китайский, это точно.

— Ну, не знаю, не знаю, — протянул капитан. — Но сдается мне, что это золото. И такого добра там, — он махнул рукой за спину, — на два пальца. Весь пол залит. Замки еще какие-то уцелели. Значит, все в ящиках лежало. Ну, типа, армейских.

— Ого! — выдохнул следователь, но тут же вернул себе степенность. — Хотя, если учесть, какой контингент здесь живет…

Он сунул божка в пластиковый пакетик, туда же собрал остальные шарики с рукавицы пожарного.

— Дай-ка сюда. — Капитан сбросил перчатку, взял у него папку. На чистом листе быстро нацарапал схему. — Смотри. Вот подвал. Вот комнатка, где расплав сейчас остывает. Взрыв открыл одну стену дома, огонь шел вот отсюда. Тяга образовалась жуткая. Короче, в комнатке получилась форменная доменная печь. Именно в ней. Остальное барахло в доме только слегка попортило огнем.

— Хочешь сказать, что целью было выжечь все, что находилось в этой подвальной комнате? — быстро сориентировался следователь.

— Ну, если они этого хотели, то у них получилось. Как в аптеке.

— Туда сейчас можно? — спросил следователь.

— Нет. Через полчасика. Пусть проветрится, а то угоришь. — Он посмотрел на ноги следователя. — Пойду обувку тебе подберу В таких туфельках только за девками бегать…

Он взял с капота каску и перчатку, зажал их под мышкой и, тяжело раскачиваясь, пошел к пожарной машине.

Из темноты тут же вынырнул молодой человек, точная копия следователя, только более наглый и одет посвободнее. Все это время он стоял, спрятавшись за капотом, и прислушивался к разговору.

— Один вопрос для нашей газеты, — скороговоркой произнес он, подсовывая диктофон под нос следователю. — Жертвы есть?

По молодости лет следователю еще льстило внимание прессы, поэтому он, вздрогнув от неожиданности, машинально ответил:

— Нет. Жертв, насколько мне известно, нет. — Справившись с волнением, вспомнил стандартную фразу: — Причины пожара установит следствие. Другой информации у меня нет.

Он попытался отстранить журналиста, но тот поймал его за локоть.

— Еще один вопросик. Кому принадлежит дача?

— Вы хотите, чтобы я делал за вас вашу работу? — иронично усмехнулся следователь.

Журналист сделал жалобное лицо.

— Бог с тобой, — сжалился следователь. — На даче проживал профессор Арсеньев с женой. Как видишь, дома их не оказалось. Можешь дать заголовок «Профессору крупно повезло».

— Спасибо за идею, — благодарно закивал журналист.

Следователь помахал на прощанье папкой и пошел вслед за капитаном. Идти старался так же — в солидную развалочку, как мужик, возвращающийся с трудной работы.

Журналист, стрельнув глазками по сторонам, метнулся к «уазику». Прижался щекой к капоту, стал осторожно шарить по влажной поверхности, тихо поскуливая от нетерпения.

— Есть! — пискнул он, нащупав несколько мелких шариков, скатившихся с рукавицы пожарного и прилипших к капоту.

Он сдернул пленку с пачки сигарет, послюнявил палец и осторожно переложил шарики в кулечек.

— Пейте, пейте, козлы, — прошептал он и, злорадно усмехнувшись, бросил взгляд на коллег, гомонивших вокруг пожарной машины. — Терентий Малышев еще себя покажет.

Терентий Малышев, публиковавшийся под псевдонимом «Тереньтев» и известный в московских редакциях под прозвищем Малек, был уверен, что сейчас в его кармане лежит «бомба».

Он спрятал находку в карман джинсов, откуда она ни за что не вывалится, достал мобильник. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дождался соединения.

— Але, Варя? Терентий говорит. Как какой Терентий? Ну Малек. — Он подозрительно осмотрелся и прикрыл трубку ладошкой. — Да и черт с ним, что поздно… У меня сенсация! Слушай, Варька, и не бурчи, У тебя концы в Институте стали и сплавов есть? Дура! В смысле — связи. Еще раз — дура! Нормальные деловые связи. Ну, слава богу, доперла! Слушай, мне надо завтра организовать экспертизу одного сплава. За деньги, естественно… Только быстро. Все, до завтра!

Терентий сунул мобильный в карман курточки. Посмотрел на остов дома. Как ни хотелось, но шансов пробраться на пепелище и пошарить как следует не было. По периметру выстроились пожарные, наверное, по приказу своего капитана.

Терентий скрестил руки на груди и, оттопырив губу, задумавшись, уставился на дымящиеся руины. Как-то само собой получилось, что он вполголоса затянул:

«Шумел, ревел пожар московский».

Неожиданно у машины дружно вдарил мужской хор прессы:

«Шумел камыш, дере-е-евь-йя гну-лись! А ночка лунная был-а-а».

Женская часть сводного ансамбля московской прессы почему-то вывела в ответ, по-кошачьи подвывая:

«Я-а, искал-ла тебя-я, ночами темными-и». Концерт оборвал ревун милицейской машины. Кто-то, наконец, вызвал подкрепление.

Человек, все это время скрытно наблюдавший за корреспондентом, бесшумно отступил в темноту.

Через пять минут Хиршбургу доложили, что пресса след взяла и можно играть дальше.