Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В круге апостолов Девы Сталин начал учиться в Нарыме — это как раз те самые великие Васюганские болота, или граница Лукоморья, о котором я чуть выше уже упомянул, — очень может быть, что канака ему показали в той же самой глухой деревушке, что и мне. Через год это наивысшее из образований Сталин продолжил, будучи сослан ещё дальше, уже в Красноярский край в Костино, а затем и в прославленную его присутствием Курейку. Полнотой изначальной сути апостолы Девы владеют только в тех местах — в Гиперборее, Прародине. Эти места, кстати, апостолы никогда, несмотря на 60-градусные морозы, не покидают. Соколы, между прочим, тоже не улетают — хотя крылья улететь есть.

Там, за Полярным кругом, Сталин и воспитал себе канака, собаку, о которой слышали, по меньшей мере, все историки, изучающие удивительный феномен Сталина. Звал он её уважительно, по имени-отчеству: Тихон Степаныч. Разговаривал он с ней много. И ещё с этой собакой связаны удивительные события, о которых речь ещё впереди.

У хозяинасобака живёт не только в этой жизни. Она не только современница хозяина. Она живёт также и во всех прошлых жизнях.

Скажем, укусила охотника змея. Требуется противоядие — во всяком лесу есть соответствующая травка или из них сбор. А которая из многих трав может спасти, охотник и знать не знает.

И где такую траву найти — не знает тем более.

Мне рассказывали: канака отбегает немного, останавливается и, обернувшись, смотрит в глаза мучающегося хозяина внимательно так, внимательно. Хозяин понимает и идёт за ней. Она опять отбегает и опять останавливается. И так до тех пор, пока не ткнёт охотника носом в необходимую траву. Спасительную.

Канака разбираться в травах никто из людей не учил, да и школ для собак, где бы им преподавали подобные предметы, в тайге не строят.

Однако ж, канака умеет и это.

Каким способом научилась?

Первый возможный источник — родовая память.

А раз так, то, согласно Гребню Девы, у разных народов в словах, обозначающих собаку, эту высшего уровня развития друга ведающего охотника, должны обнаруживаться корни — ГД, МН, К.

И точно. Английский — dog (ГД), тофаларский — Ч-ГД, селькупский — К-Н-К, русский — «собака», «кобель» и т. п.

Гласные, разбавляющие корни, от языка к языку могут отличаться (канак, кунак, киник), но согласные корня для всех языков общие — в особенности, в языках древних или осознанно охраняемых жречеством, а также в русском. Эта часть ведения волхвов называется Гребнем Девы.

Второй источник (сопутствующий родовой памяти) удивительных возможностей канака — слияние с территорией, планетой, третьей стихией «земля» вообще.

Сибирские шаманы подымают планку повыше: верность чистоте Хозяйки леса, Деве, Великой Матери.

А раз слияние с третьей стихией «земля-кунь», то ищи в словах, обозначающих собак, корень С (СоБаКа, ПёС).

Слово слово, прочтённое в обратном порядке, даёт слово волос. Это не случайно.

Слово, пройдя через Гребень Девы, обретает красоту (защитную силу) Волос Девы. Кто поймёт, почему это так, то есть научится владеть Гребнем, тот, даже будучи заключён в одиночную камеру, всегда будет обладать доступом в величайшую в мире библиотеку.

Тема Гребня Девы обширна. Она или открывается при озарении, или должна быть предметом книги совсем другого объёма, с обширным научным аппаратом — первый том уже вышел. В столь малом, как эта книга, объёме учить жреческому ведению о способе расчёсывания волос Девы, возможности нет.

Общий же для этой главы вывод следующий: грамотные действия ведающего по отношению к собаке способствуют, во-первых, пробуждению у неё родовой памяти, а во-вторых, подводит на шаг ближе к Хозяйке леса самого ведающего.

Волк же выводит хозяина на самую высокую ступень. И тот обретает право на новое имя — Рубка, Бирюк, Спаситель.

Высоцкий: «Охота на волков»

Нет у Высоцкого песни более экспрессивной, чем знаменитая «Охота на волков».

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — опять как вчера:
Обложили меня, обложили —
Гонят весело на номера!
Из-за елей грохочут двустволки —
Там охотники прячутся в тень, —
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идёт охота на волков, идёт охота —
На серых хищников, матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря — но не дрогнет рука, —
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций, —
Видно, с детства — слепые щенки —
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
И вот — охота на волков, идёт охота, —
На серых хищников, матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры, —
Почему же, вожак, — дай ответ —
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем — через запрет?!
Волк не может, не должен иначе,
Вот кончается время моё:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё.
Идёт охота на волков, идёт охота —
На серых хищников, матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел —
За флажки, — жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.
Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера:
Обложили меня, обложили,
Но остались ни с чем егеря!
Идёт охота на волков, идёт охота —
На серых хищников, матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Высоцкого всегда «продавали» как эдакого борца с режимом, эдакого героя, который всегда шёл против течения. Смешно, но будущий демократический электорат (интеллигенция) внимал эту дурилку со всхлюпом.

На самом деле Высоцкий пишет, что после этой песни его возлюбило начальство (будущие внезапные миллионеры), сами знаете, какая нация назначила Высоцкого совестью русских (и это при папе-юристе!), правоборцы его боготворили, быдло млело. Это 68-й год.

Экспрессивности в «Охоте на волков», точно, хоть отбавляй.

Что касается смысла песни, то Высоцкий врёт — то ли намеренно, то ли от незнания. Из текста песни однозначно следует, что внутри оклада полегла почти вся стая, включая и вожака. Спасся же один только молодой прогрессивный волк, демократ, от лица которого, так сказать, и ведётся повествование.

На самом же деле флажки — непреодолимый барьер только для прибылых и переярков, то есть для волков молодых, которым до матёрого под хлёсткими ударами жизни ещё учиться и учиться. Флажки — не преграда только для матёрого.

4
{"b":"100721","o":1}