– КЛАКСИ – ФОРР, ЭНЕКСИ – БУМ!!
Чародей Невракль дернулся, но вынуть кончик гусиного пера изо рта не успел. Так и застыл на полотне покусывающим перышко и поглядывающим растерянно куда-то вдаль, словно видя там что-то странное и даже немного страшное…
Но переделывать картину Жозефина не стала, ей было не до того.
– Все ясно, – сказала она Марте, Конфитюру и Гансу-Весельчаку, – в гостиной порезвились Юпитер и Брикле. Но где же тогда Бригитта и Энни? Наши озорники их украсть не могли, я вам ручаюсь!
– Брикле мог, – заметил мудрый виноградный эльф, – предлагаю сходить в подвал и все там проверить.
– Хорошая мысль! – похвалила его Жозефина. – Мы так и сделаем!
И она первой устремилась прочь из гостиной. За ней, вздыхая и охая, побежала Марта. Пометавшись по столу, виноградный эльф сполз по скатерти на стул, а со стула на пол. Поправил съехавшую набок шляпу и тоже помчался в подвал спасать Энни и Бригитту.
И только старый Конфитюр остался в комнате и никуда не полетел сломя голову: еще сто лет назад он поклялся не разговаривать и не здороваться с двоюродным племянником хулиганом Брикле и теперь был вынужден свято выполнять свою давнишнюю клятву.
Глава тридцать восьмая
Не успели Жозефина, Марта и Ганс-Весельчак скрыться в подвале, как к дому Дядюшки Клауса подошел запыхавшийся от быстрой ходьбы Минибер и нажал на кнопку звонка.
– Войдите, не заперто! – раздался из-за массивной двери хрипловатый голос Конфитюра. – Только сейчас никого здесь нет! Кроме меня, конечно…
«Ничего, скоро народ появится!» – весело подумал Минибер и зашел в дом.
– Здравствуйте, – сказал он, обращаясь в пустоту, – меня пригласила госпожа Жозефина…
– Ее сейчас нет, – перебил его все тот же хрипловатый голос, – никого нет, я же предупредил!
Минибер повертел по сторонам головой и удивленно спросил:
– Но вы-то есть?!
– Есть, – лениво ответил Конфитюр.
– Почему же я вас не вижу?
– Потому что я – призрак.
Минибер вспомнил, к кому он попал в дом, и решил больше не удивляться увиденному и услышанному здесь. Призрак так призрак, лишь бы не дрался. Он неуклюже поклонился загадочному невидимке и вежливо поинтересовался:
– А госпожа Жозефина не скоро придет? Она назначила мне встречу на шесть часов…
– Непредвиденные обстоятельства вынудили ее внезапно отлучиться, – ответил Конфитюр. – Извините, но вам придется немного подождать. Не хотите ли чаю, юноша? Веселее будет ждать!
– Спасибо, не откажусь.
– Тогда следуйте за мной.
Снова послышалось шарканье стареньких тапочек по паркетному полу, и Минибер послушно пошел на этот звук.
Войдя в свою мастерскую, Конфитюр сказал:
– Присаживайтесь, юноша, а я пока подогрею чай.
Минибер двинулся было к креслу, но вдруг остановился на полпути как вкопанный: он увидел на мольберте готовый портрет Энни. Энни Штильтойфер – своей одноклассницы!
– Откуда у вас это? – прошептал он чуть слышно. – Разве вы приезжали к нам в Бербург?
Конфитюр подошел поближе и горделиво посмотрел на свое творение.
– Вам нравится моя работа? Вы угадали: это портрет юной девушки из Бербурга. Я, конечно, не ездил туда, старость не радость, но она сама заявилась к нам два дня назад.
– Энни здесь?!
– Да. Но сегодня она пропала. Может быть, уехала домой, может быть, ее похитили… – Конфитюр сокрушенно развел руками и сочувственно вздохнул. – Такая красавица эта девушка… Правда, все почему-то говорят, что я исказил ее черты, но это клевета и ложь!
– Энни выглядит на холсте как живая, – успокоил художника Минибер, – уж я-то знаю: она – моя одноклассница!
Внезапно их разговор прервал шум хлопнувшей парадной двери.
– Кто-то пришел, – сказал Конфитюр, – наверное, Жозефина. Извините, но чай будет позже!
Минибер и старый призрак поспешили в гостиную. Увидев на пороге Дядюшку Клауса и Энни, Конфитюр чуть было не лишился чувств и дара речи от удивления и радости. Придя в себя, он бросился к другу с объятиями.
– С приездом, Клаус! А мы тебя и не ждали! Думали, что приедешь завтра или послезавтра! – Оторвавшись на секунду от приятеля, Конфитюр повернулся к Миниберу, показывая ему невидимой рукой на застывшую, как изваяние, у порога Энни, торопливо сказал: – Что вы стоите, юноша? Ваша одноклассница нашлась, поздоровайтесь хотя бы с ней!
Минибер еще раз взглянул на уродливую девушку, и его глаза расширились от ужаса и удивления.
– Это – Энни?!
– Ну да! С кого же еще, по-вашему, я писал этот портрет?
Дядюшка Клаус посмотрел на холст, потом на плачущую беззвучно Энни и подтвердил слова друга:
– Конечно, это она! Вылитая копия!
Минибер подошел к заколдованной однокласснице, взял ее за руки и, заглядывая ей в глаза, полные слез, проговорил чуть слышно:
– Здравствуй, Энни… Не плачь, я с тобой…
И он, неожиданно для самого себя, вдруг поцеловал ее в щеку, а потом и в лоб.
Энни вздрогнула, отшатнулась немного назад, и все увидели, как какая-то легкая тень скользнула по ее лицу, заволакивая уродливые черты. А когда тень исчезла, Минибер ахнул: перед ним стояла настоящая красавица! И это была Энни – его подружка и одноклассница!
Глава тридцать девятая
В тот же момент, когда Минибер поцеловал свою заколдованную одноклассницу Энни, в далеком Бербурге в сейфе господина Штильтойфера что-то громко заскрежетало и вдруг раздался звук, похожий на выстрел. Отец Энни, который находился в кабинете, испуганно подпрыгнул на стуле и торопливо распахнул дверцы металлического шкафа. Достал дрожащими руками деревянную шкатулку, поставил ее на письменный стол и открыл крышку. В шкатулке на ворохе старых писем лежало зеркало двоюродной прабабки Эфалии. От времени или еще по какой причине оно раскололось вдребезги. Остались целыми только ободок, в который вставлялось стекло, да небольшая костяная ручка белого цвета. Только и всего, такая жалость!..
Вместо эпилога
А расколдовался ли сам Минибер? Увы, этого никто не знает. Известно одно: с тех самых пор его уже никогда не видели рассвирепевшим, а только веселым и жизнерадостным. А если он и выходил иногда чуть-чуть из себя, то сразу же возвращался обратно. Да так быстро, что никто не успевал этого заметить. Даже Энни. А уж она-то с тех пор всегда была рядом с ним, можете мне поверить!
