— Сумел кто-нибудь переплыть озеро? — спросил Артур.

— Только немногие. Большая часть утонула. Они не сдавались, пришлось их зарубить. Остальные укрылись на островах. Я поеду дальше на юг, чтобы никто не Проскользнул там.

— Нет надобности, — отвечал Артур.

— Но они могут переплыть на тот берег, пока мы болтаем. Выберутся в лес — и ищи-свищи.

— Надобности нет, — объяснил я, — потому что Артос окружил озеро.

— Окружил озеро! — вскричал рыжеволосый удалец. — Я не ослышался?

— Не ослышался, — кисло заверил я. Мне не казалась такой уж умной идея брать в осаду большие пространства воды.

Мгновение Кай хватал ртом воздух, но так и не придумал подходящий ответ. Под конец он вздохнул — словно на горячие уголья выплеснули полный рог пива.

— И что нам делать дальше?

— Ждать, — отвечал Артур. — Просто ждать.

— Этак можно прождать все лето! — взвился Кай. Вот у кого любое чувство сразу выплескивалось наружу. — На островах полно зверья и птиц. Воды — полное озеро. Они сумеют продержаться несколько месяцев!

— Значит, мы будем ждать несколько месяцев, — твердо ответил Артур. — Лучше я буду ждать, пока снег не засыплет нас до подбородка, чем потеряю хоть одного человека в сражении с Бальдульфом!

Когда на Артура находит, его не переубедить, я и пытаться не стал. Мы разбили лагерь на восточном берегу озера Ломонд и поставили шатры среди высоких сосен и кряжистых дубов.

Брать врага измором — утомительное занятие. Никому не советую.

Одного терпения требуется уйма — цена, которую стоит основательно взвесить заранее. Вот почему я никогда не любил осад. Лучше быстрый и яростный бой — копье под ребра, мгновенный удар мечом, — чем медленная и мучительная смерть.

Дважды в день всадники развозили еду дозорным, расставленным вокруг озера. Все это — приготовить еду, погрузить на телеги, доставить на посты — требовало немалых трудов. Через день усталых дозорных сменяли товарищи.

В остальное время мы всячески старались себя занять. Охотились по берегам озера, ловили рыбу, боролись или состязались в различных играх, испытывая силу и удачливость. И главное — не сводили глаз с озера.

То и дело на каком-нибудь островке удавалось заметить врагов, чаще всего в сумерках или ранним утром. По большей части они прятались от глаз, хотя как-то в конце долгого дождливого дня с островов донесся крик: варвары подошли к кромке воды и принялись всячески нас поносить, вызывая на бой.

Кай рвался в сражение, но Артур не соглашался ни в какую. Вечером варвары угомонились. Среди ночи снова послышались крики, на островах зажглись костры и замелькали факелы. Впрочем, огни со временем погасли, и вновь воцарилась тьма.

Однажды утром я увидел Пеллеаса — он сидел на камне у воды и смотрел на самый большой остров.

— Плохая смерть, — сказал он, когда я сел с ним рядом.

— Могли бы не умирать, — возразил я. — Сдались бы, поклялись больше не воевать, и Артур отпустил бы их с миром.

— Тому, кто не держит своего слова, страшно довериться чужому, — промолвил Пеллеас.

— Страшнее, чем умереть?

— Это мы увидим, Бедивер ап Вледдин, — задумчиво произнес он.

Прошло много дней. Я почувствовал скорую развязку, когда ночью, чуть позже полуночи, послышался плеск, а на следующее утро мы увидели возле берега трупы. От своей ли руки погибли эти варвары, или от руки соплеменников, или утонули, пытаясь выбраться вплавь, мы так и не узнали, но поняли, что ждать осталось недолго.

Артур приказал выловить тела из озера и похоронить в лесу, а сам сел в лодку и начал грести от берега. Встав в лодке, он крикнул Бальдульфу:

— Бретвальда! Слушай меня! Знаю, вы умираете с голоду. Знаю, у вас нет больше еды! Слушай! Вам незачем умирать. Поклянись больше не воевать с нами и ступай, куда хочешь. Мир, бретвальда!

На берегу ближайшего острова появился Бальдульф. Он вошел в воду и с ненавистью взглянул на Артура. Вслед за ним из леса вышли другие варвары.

— Ты хочешь убить нас! Мы умрем, но не сдадимся! — Он хорохорился, однако плечи его повисли, словно он не мог смотреть прямо перед собой. Это был сломленный человек.

— Зачем говорить о смерти, бретвальда, если ты можешь жить. Поклянись не воевать против нас и ступай восвояси.

Бальдульф еще стоял в воде, раздумывая, как поступить, когда несколько его людей прыгнули в воду и поплыли к Артуру. Другие поплыли прямо на берег, туда, где стояли мы. Ни у кого из них не было оружия.

У берега они в изнеможении падали на камни, не в силах даже вылезти из воды, не то что поднять меч.

Те, что стояли с Бальдульфом, увидели, как Артур вытаскивает их товарищей из воды и сажает в свою лодку. Они видели, что мы вынимаем их соратников из озера, а не добиваем копьями. Уже не колеблясь, они прыгнули в воду и поплыли вслед за родичами. Хотел того Бальдульф или нет, осада озера Ломонд окончилась.

Мы подбирали врагов до конца дня. За первой маленькой струйкой хлынул настоящий поток. Из пришедших с Бальдульфом осталось всего три тысячи, по большей части англы. Попадались ирландцы, но ни одного пикта. Полагаю, они сумели уйти в леса и не остались помогать англам.

Бальдульф последним ступил на берег, но прибыл он в лодке Артура. Бретвальда шел с гордо поднятой головой, словно это он был победителем. Артур своей рукой свел его с лодки.

Да, чудное то было зрелище. Кровные враги стояли рядом, и ни один не сказал другому резкого слова, будто не было ожесточенных боев и отважные друзья не спят в земляных домовинах, омытые собственной кровью, словно война — пустой звук.

Но Бальдульф стоял рядом с Артуром как ни в чем не бывало. И такова была милость Артура, что он пощадил противника, от которого сам бы никогда не дождался пощады. Бальдульф без колебаний пронзил бы мечом ему горло, и все это знали.

Артур явил истинное величие духа, когда заключил с язычником мир. Условия его были просты: покинуть Британию и никогда больше не грабить наших земель. Когда Бальдульф согласился, Артур приказал, чтобы варваров покормили и дали им отдохнуть.

Мы пробыли у озера Ломонд еще два дня и начали долгий переход к Клайду, а дальше — к Каер Эдину и верфям на Фиорте, где стояли англские корабли.

Переход был долгим и медленным, но мы в должное время достигли Каер Эдина и посадили англов на их ладьи, еще раз велев под угрозой смерти не возвращаться на Остров Могущественного. Мы стояли на берегу, провожая взглядами паруса, пока те не скрылись за морскими валами.

— Вот и все, — сказал я Артуру. Как же радостно было не видеть больше варварских кораблей!

— Молись, чтобы мир продержался, — отвечал Артур, потом повернулся к собравшимся воинам.

Он хотел заговорить, но кимброги разразились ликующими возгласами, и голос его потонул в них. Кимброги чествовали своего предводителя. Вскоре возгласы перешли в пение, Артура подняли на плечи и понесли.

Так мы вступили в крепость Эктора: наши голоса звенели, песня лилась, Артур плыл высоко над нашими головами, его белокурые волосы сияли на солнце, на шее горела золотом гривна, а меч Каледвэлч был устремлен в небо.

Мирддина мы в Каер Эдине не застали.

— Уехал семь дней назад, — объяснил Эктор. — Думаю, вернулся в Каер Мелин, но точно не знаю. Не захотел говорить, куда едет. Я предложил послать с ним воинов, но он отказался.

Артур удивился, но Мирддин — сам себе хозяин и никому не дает отчета о своих планах. Одно можно было сказать наверняка: планы эти самого таинственного и неожиданного свойства.

— Жаль, — не без огорчения промолвил Артур. — Хотелось бы, чтобы он вместе с нами отпраздновал победу.

Он думал, что это все, но Пеллеас рассудил иначе.

— Господин Артур, я должен за ним ехать.

— Для чего?

— Ему может понадобиться моя помощь.

Пеллеас больше ничего не стал объяснять, но я вспомнил странное поведение Мирддина при дворе короля Лота и тоже ощутил смутную тревогу.