Эти события потрясли и без того неустойчивую психику молодого правителя. С тех пор до конца его правления ему всюду мерещились измены и заговоры, он не доверял никому и казнил своих родственников и вельмож по малейшему подозрению. Один из голландских историков наградил его даже прозвищем «Яванский Нерон» [132, с. 210].
Новый правитель Матарама вошел также в конфликтные отношения с мусульманским духовенством. Одним из показателей этой конфронтации был отказ от титула султана, который носил его отец, и возвращение к старому местному титулу — сусухунан, или сунан. Он ревизовал судопроизводство Матарама и ограничил юрисдикцию религиозных судов [263, с. 175]. После восстания принца Алита, который пользовался сочувствием мулл, Амангкурат I прибег к прямому террору против духовенства. Он приказал начальникам четырех кварталов, на которые делилась столица, составить списки всех проживавших здесь мусульманских священнослужителей. Все они, 6 тыс. человек, без суда и следствия были перерезаны в один день. В живых оставили только нескольких священников. Их вывели к народу, и они дали нужные показания об «ужасном заговоре, который они готовили против сусухунана» [215, т. I, с. 159]. Чтобы как-то укрепить свою шатающуюся власть, Амангкурат I решил пойти на мир с Голландией. В середине 1646 г. в Батавию прибыло матарамское посольство (формально не от имени сусухунана, а только от его первого министра) для зондирования почвы. Генерал-губернатор Корнелис ван Лейн тут же направил в Матарам ответное посольство во главе с главным бухгалтером Компании Себальдом Вондераром. Вондерар вернул матарамскому правительству захваченные на корабле «Реформация» сокровища, а также яванских послов и мулл. В ответ на это Амангкурат I освободил 33 голландских пленных [242, с. 266].
Вскоре после этого, в сентябре 1646 г., в Батавию прибыло новое матарамское посольство с проектом мирного договора из шести пунктов. Согласно, этому проекту: 1) голландская Компания обязывалась каждый год посылать посольство в Матарам с товарами Компании; 2) послам и паломникам из Матарама разрешался проезд на судах Компании; 3) производился обмен пленными; 4) стороны обязывались возвращать друг другу перебежчиков; 5) стороны обязывались оказывать друг другу военную помощь против всех врагов; 6) подданным Матарама разрешалось свободное плавание во все области, подчиненные голландской Компании [242, с. 286–287].
Генерал-губернатор и его Совет легко согласились на первые четыре пункта, но из-за двух последних завязался ожесточенный спор. В конце концов стороны пришли к соглашению, что голландская Компания и Матарам будут помогать друг другу только против таких врагов, с которыми никак нельзя договориться мирным путем (Компания здесь заявила претензию на роль арбитра в международных отношениях Матарама). Что касается шестого пункта договора, то в него была внесена оговорка, запрещающая матарамцам плавать на острова Амбон, Банда, Тернате и в Малакку без специального разрешения властей Компании в каждом отдельном случае. В таком виде договор был подписан 24 сентября 1646 г. и ратифицирован Амангкуратом I в начале 1647 г. [96, т. I, с. 483–485–132, с. 210].
Обеспечив мир с Голландией, Амангкурат I с новыми силами начал борьбу за централизацию страны. Подавив духовную секцию феодального класса, он теперь взялся за светских феодалов. Некоторые из них, наиболее могущественные, были казнены, также, как правило, без суда и следствия. Чтобы не дать укорениться новым феодалам, назначенным на их место, Амангкурат I прибегнул к политике, которую примерно в это же время осуществлял сиамский король Прасат Тонг. Он постоянно менял губернаторов, перемещая их с одного поста на другой. Как и Прасат Тонг, он держал губернаторов большую часть года при своем дворе. В то же время он неоднократно менял административное деление Матарама, что вело к новым служебным перемещениям, а также создавал новые должности, благодаря чему был усилен взаимный контроль феодалов друг за другом [132, с. 208–209; 135, т. I, с. 14; 158, с. 280; 215, т. I, с. 159; 280, с. 93].
Чтобы пополнить опустевшую в результате многочисленных войн казну, Амангкурат I стал искать новые источники дохода во внешней торговле. Если предшественник Амангкурата I, Агунг, в начале своего правления гордо заявлял голландцам, что он не купец, и разрешал им торговать в своих портах беспошлинно, то теперь в Матараме были введены высокие торговые пошлины. Кроме того, так же как в Сиаме в это время, здесь была установлена государственная монополия на большинство товаров, вывозившихся из страны. Для наблюдения за торговыми интересами государства в матарамские порты были назначены специальные суперинтенданты, подчинявшиеся непосредственно монарху. При Амангкурате I с помощью голландских специалистов на верфях Джапары началось строительство судов европейского типа. Однако, когда новый флот достиг значительных размеров, голландцы внезапно прекратили свою помощь, а среди яванцев не нашлось достаточного количества опытных моряков, чтобы укомплектовать суда нового типа. Англичане, закрывшие свою факторию в Джапаре еще в 1648 г., также не могли оказать профессиональной помощи АмангкуратуI[135, т. I, с. 88, 92, 105; 209, с. 59, 60; 271, с. 104].
Чтобы оказать давление на голландцев, Амангкурат I в 1652 г. заключил мир со своим старинным врагом, султанатом Бантам, но из попытки зажать Батавию между двумя яванскими государствами ничего не вышло. Бывшие соперники слишком мало доверяли друг другу, а голландская Компания в 50-х годах XVII в. уже настолько усилилась, что практически полностью контролировала индонезийские воды. Амангкурату I пришлось выступать в отношении Компании в качестве просителя. Голландцы, однако, очень неохотно выдавали матарамским кораблям пропуска для плавания и обычно отклоняли просьбы предоставить матарамским купцам места на голландских судах, идущих в Индию. В 1655 г. отношения Матарама с Компанией на этой почве обострились настолько, что Амангкурат I закрыл свои порты для голландских судов. Но голландцы уже могли обходиться без яванского риса. Они наладили его подвоз в Батавию и Малакку из Сиама и других мест. Сам же Матарам, отрезанный от моря, стал терять одно за другим свои внешние владения. Так, в 1657 г. князь Сукаданы на Калимантане окончательно отверг матарамский сюзеренитет. В том же году Амангкурат I был вынужден снова открыть свои порты для голландцев. В 1660 г., после того как голландский флот разгромил столицу Палембанга, суматранского вассала Матарама, Амангкурат I снова распорядился закрыть порты. Но эта мера также не принесла пользы Матараму. Занятый вновь вспыхнувшей борьбой с крупными феодалами, матарамский монарх не мог долго поддерживать на должном уровне государственную торговую монополию, и после 1664 г. она пришла в упадок [135, т. I, с. 42, 60, 67, 105; 152, с. 279; 209, с. 57, 60].
На рубеже 50–60-х годов XVII в. внутреннее положение в Матараме снова обострилось. В 1659 г. Амангкурат I заподозрил своего тестя Пангерана Пекика, потомка независимых князей Сурабаи, в покушении на свою жизнь. Пангеран Пекик был казнен вместе со своей семьей, насчитывавшей более 40 человек. Одновременно были истреблены многочисленные сторонники Пангерана Пекика в Сурабае. В 1660 г. был убит по приказу сусухунана еще недавно бывший в большом фаворе губернатор Пати. Он был обвинен в связях с голландцами. Вскоре после этого началось восстание принцев из побочной ветви правящей династии. Войска Амангкурата I подавили восстание, а все повстанцы, попавшие в руки правительства, были казнены. В 1662 г. был казнен губернатор Джапары, обвиненный в самовольном возобновлении переговоров с Батавией [135, т. I, с. 125, 134, 143. т. II, с. 4, 13; 215, т. I, с. 160].
Во второй половине 60-х годов террор продолжался. Всего, по оценке голландских современников, Амангкурат I уничтожил 20 тыс. человек [106, с. 16]. В то же время он чувствовал себя крайне неуверенно и появлялся на людях только в окружении многочисленной стражи из мадурцев (яванским солдатам он не доверял). Большую же часть времени сусухунан проводил в своем дворце, «окруженный 10 тыс. женщин» (в это число входило 1 тыс. жен и наложниц, 6 тыс. служанок и 3-тысячная женская лейб-гвардия). Но и в этом внутреннем дворце Амангкурату I мерещились заговоры. Когда в 1667 г. умерла его любимая наложница Рату Маланг, он, заподозрив, что ее отравили, посадил в железную клетку и уморил голодом 43 наложницы. Отношения сусухунана со своими четырьмя сыновьями от главных жен также были очень натянутыми. Особое его подозрение вызывал старший сын Пангеран Адипати Аном. В конце 60-х годов Амангкурат I лишил его всех владений и сослал на необитаемый остров у южных берегов Явы. В 1672 г. Адипати Аном был помилован, восстановлен в правах наследника престола и получил в управление Сурабайскую область. Впрочем, как и другие крупные феодалы, он только получал от нее доходы, сам же был принужден жить в столице под присмотром шпионов отца. Неустойчивость положения Адипати Анома побудила его искать выхода в заговоре, и он вскоре нашел себе союзников [132, с. 212; 158, с. 281; 209, с. 66–67; 262, с. 101; 263, с. 152].
