Между тем Кун от китайских шпионов узнал, что Агунг готовит новый поход против Батавии. Матарамское командование учло ошибки кампании 1628 г. (отсутствие артиллерии и провианта) и очень тщательно готовилось к следующей кампании. Было реквизировано огромное количество крестьянских волов для передвижения тяжелой артиллерии по лесным дорогам. Вблизи театра военных действий, в Тегале и Чиребоне, были созданы огромные склады риса. Чтобы усыпить бдительность голландцев, Агунг послал в конце июня 1629 г. в Батавию 13 кораблей с продовольствием. Это было ошибкой. Кун схватил командира матарамской флотилии Варга и приказал его пытать. Под пыткой тот выдал расположение рисовых складов. Кун тотчас послал в Тегал эскадру, которая сожгла там все рисовые запасы, а заодно и весь город. Затем были уничтожены продовольственные склады вблизи Чиребона. Между тем Матарамская армия уже выступила в поход, и возвращать ее было поздно.
В конце августа 1629 г. авангард матарамской армии подошел к Батавии. В это время армия уже страдала от голода. Матарамский командующий; дядя Агунга Пангеран Пурбайя тут же начал строить плотину на реке Тьиливунг. Река была отведена в сторону от Батавии; но голландцы, тоже хорошо усвоившие уроки предыдущей кампании, заблаговременно вырыли в городе колодцы. К середине сентября подтянулась матарамская тяжелая артиллерия, и на земляных валах были установлены батареи для обстрела города. Вылазка из Батавии отряда под командованием Антони ван Димена (будущего генерал-губернатора) принесла голландцам лишь частичный успех. Батарейные позиции вскоре были снова восстановлены. Но главными врагами матарамцев были голод и болезни. От болезней страдали и голландцы (21 сентября от холеры умер Кун), но, господствуя на море, они были вполне обеспечены продовольствием. 2 октября 1629 г. Пангеран Пурбайя вынужден был поджечь свой лагерь и начать отступление. В Матарам вернулась едва половина, по другим сведениям — четвертая часть вышедших в поход воинов. Отступление, однако, проходило в полном порядке. Вся артиллерия, до последней пушки, несмотря на исключительные трудности пути по лесным дорогам, была доставлена обратно в Матарам [132, с. 156; 158, с. 237; 215, т. I, с. 156].
Агунг больше не предпринимал сухопутных походов на Батавию. Но он не примирился со своим поражением. Он решил нанести голландцам удар там, где они чувствовали себя сильнее всего, — на море. Он не пытался строить крупные корабли европейского типа, которые могли бы вступить с голландским флотом в открытый бой, поскольку не располагал для этого технической базой. Но в течение одного года он создал огромный флот из маленьких быстроходных судов, которые вскоре совершенно дезорганизовали местное торговое мореходство у берегов Северной Явы. Китайские, индийские, малайские, суматранские купцы стали теперь бояться плавать в Батавию, что существенно подорвало доходы голландской Компании. Даже голландские суда в этих водах не рисковали плавать в одиночку, опасаясь внезапного нападения стремительных матарам-ских прау.
В то же время Агунг стал ежегодно обмениваться посольствами с португальцами в Малакке и Гоа, побуждая их к совместным действиям против голландцев. Приобретя такого мощного союзника, португальцы действительно активизировались и нанесли ряд ударов по голландским морским коммуникациям. Так, в 1630 г. португальская эскадра захватила и сожгла несколько голландских судов на реке Джамби (Восточная Суматра). В 1632 г. матарамские послы в Гоа заключили с португальским вице-королем договор, предусматривающий следующее: если Батавия будет взята соединенными силами матарамцев и португальцев, сусухунан передаст этот город Португалии [134, с. 164, 185].
Руководство голландской Компании было обеспокоено этими действиями Агунга. В 1631 г. оно направило эскадру, чтобы в третий раз разорить главный порт Матарама — Джапару. Но к этому времени Джапара была уже настолько сильно укреплена с помощью португальских специалистов, что командир голландской эскадры не решился ее атаковать и ушел без боя. В 1632 г. голландцы не выдержали и отправили в Матарам посольство во главе с генеральным директором торговли Корнелисом Масейком и капитаном Питером Вагенсвелдом. Но едва часть посольства — 25 человек — высадилась в Джапаре на берег, как все они были арестованы и отправлены в Матарам, где уже содержалось под стражей несколько десятков захваченных ранее голландцев. В 1633 г. голландская Компания попыталась натравить на Агунга правителя Бали, но усилия ее дипломатов были безуспешны.
В том же году бантамский султан, возмущенный преследованиями, которым бантамские купцы подвергались на Молукках, возобновил войну с голландцами. В окрестностях Батавии опять появились бантамские партизаны. Голландцы тщетно обещали награду за голову каждого из них: местное население поддерживало партизан. Положение в Батавии становилось крайне напряженным [263, с. 148].
В 1634 г. голландское руководство во главе с генерал-губернатором Хендриком Броуером вынуждено было пойти на крайнюю меру — признать сюзеренитет Матарама над Батавией. Только после этого, добившись полного унижения голландцев, Агунг прекратил свою корсарскую войну против Батавии. Голландские посольства стали регулярно посещать столицу Агунга Карту, привозя подарки — дань [132, с. 158; 263, с. 153].
В 1635 г. Агунг возобновил свои завоевания на востоке Явы. Его войска атаковали княжество Баламбанган. Но это вторжение было отбито вовремя подоспевшими балийскими войсками [106, с. 48; 120, с. 213]. Неудаче Агунга способствовало также восстание у него в тылу. Правитель духовного княжества Гири, Кавис Гува, в 1625 г. вынужденный признать сюзеренитет Матарама, теперь, в 1635 г., попытался восстановить свою независимость. Война с Кавис Гувой, которого поддерживали китайские мусульмане, продолжалась около года. В конце концов зять Агунга, бывший наследник сурабайского престола, перешедший на матарамскую службу, нанес ему решительное поражение. Кавис Гува был взят в плен и увезен в Матарам, где вскоре умер. Его сыну был оставлен номинальный титул вассального князя Гири, но вся реальная власть здесь, как в других «внешних владениях», был сосредоточена в руках присланного из Матарама губернатора [134, с. 213, 256; 209, с. 46, 48]. В 1637 г. Агунг занялся делами Калимантана и закрепил здесь свою власть над Банджармасином. Правитель Банджармасина стал регулярно посылать в Матарам послов с данью. В 1639 г. Агунг снова начал военные действия на востоке. В короткий срок Баламбанган, последнее индуистское государство на Яве, было полностью завоевано. В течение следующих десятилетий индуизм здесь был вытеснен мусульманством.
Затем Агунг перенес военные действия на территорию сюзерена Баламбангана, Бали, где индуизм сохранил свои позиции до наших дней. Правитель Бали Дева Агунг, ранее избегавший гоюза с голландцами, теперь обратился к ним за помощью. Но руководство Компании не рискнуло нарушить с таким трудом достигнутый мир с Агунгом. Однако и без внешней помощи балийцы оказали Агунгу упорное сопротивление. Войска Агунга разорили большую часть острова и угнали значительную часть населения в Матарам. Но как только армия сусухунана покинула остров, балийцы снова восстали и изгнали оставленные Агунгом гарнизоны. Бали отстояло свою независимость и религию [263, с. 149].
В январе 1641 г. пала твердыня португальцев в Юго-Восточной Азии — Малакка. Очередное посольство Агунга в Малакку, видимо, едва успело покинуть город перед его взятием голландцами. Агунг понял, что навсегда лишился сильного потенциального союзника в борьбе с Голландией, и стал искать другую внешнюю силу, которая могла бы восполнить эту потерю. Единоверная Турция была в этот момент еще в расцвете своего могущества. В 1641 г. Агунг направил посольство в Мекку, находившуюся под властью Турции, под тем предлогом, что он заинтересован в получении титула султана. Реальной же целью посольства было зондирование возможности получить военную помощь от Турции. Но у Турции были традиционно хорошие отношения с Голландией, так как они имели общего врага — Испанию. Поэтому турецкое правительство не оказало Агунгу никакой реальной помощи, хотя и санкционировало присвоение ему звания султана. Тогда Агунг, не оставляя попыток склонить Турцию на свою сторону, завязал отношения с английской Ост-Индской компанией. Голландской разведке, видимо, стало известно о дипломатических демаршах матарамского правителя. Ослабленный неудачной войной на Бали и лишившийся португальского союзника, Агунг теперь перестал их страшить. Англичане же, как правильно рассчитало голландское руководство, не собирались втягиваться в серьезную войну из-за Матарама. Когда в 1642 г. Агунг направил в Мекку новое посольство с дарами для подкупа турецких вельмож на английском корабле «Реформация», голландцы перехватили «Реформацию» возле Батавии. Они потребовали от англичан выдачи посольства Агунга, и английский капитан согласился выполнить их требование. Матарамцы, видя, что их предали, взялись за оружие. После отчаянного сопротивления большая часть посольства-Агунга была перебита объединившимися против него голландскими и английскими моряками. Сокровища Агунга достались голландской Компании. Поделилась ли она ими с англичанами — неизвестно, но самый факт английского предательства оказался достаточным поводом для полного разрыва Матарама с английской Ост-Индской компанией [132, с. 157; 134, с. 268].. В результате всех этих событий Агунг оказался в полной изоляции.
