Его Величество король Сиама, как только он узнал об этом, не стал делать тайны из своего одобрения этой дальновидной мудрости, которая учитывает и положительные, и отрицательные отзывы о событиях и отказывается доверять только одной стороне. Это, по мнению нашего короля, гарантирует превосходные качества Правителя, стоящего во главе французского народа.
Суждение, которое Вы высказываете о нашем перевороте, примечательно тем, что Вы выслушали только одну сторону, подчеркивавшую страдания, вынесенные епископом и его окружением. Это, я повторяю, противоречит позиции, занятой королем Франции. Это, кроме того, наносит вред добрым отношениям между нашими странами… Вам известно, что покойный король Сиама, оказывая большое покровительство Константину Фалькону, поставил его на высокий пост и доверил ему, вместе с другими чиновниками, управление многими государственными делами.
Фалькон вытянул из казначейства огромные суммы в золоте и серебре и тратил их для собственного удовольствия. Затем он дошел до того, что стал замышлять предательские планы. Чиновники, знавшие об этом, не решались говорить, пока не представится подходящая возможность, но решили сами помешать заговору.
Фалькон понял, что ему не доверяют. Он решил добиться разрешения короля Сиама послать г-на де Борегара губернатором Мергуи и г-на дю Брюана с 120 французскими солдатами комендантом крепости Мергуи.
Впоследствии, когда король заболел, сознание того, что о его измене знают, сильно обеспокоило Фалькона. Тогда он решил послать тайный призыв г-ну Дефаржу привести войска, чтобы обеспечить свою безопасность и осуществить свои предательские планы. Но генерал дошел только до Аютии. Затем он вернулся в Бангкок, не объясняя своих мотивов.
Фалькон был обвинен в заговоре с де Вердесалем, дю Брюаном и де Борегаром. Поняв, что его заговор неосуществим, он отправил двух последних в Мергуи, как указывалось выше, одного комендантом, другого губернатором. Это было открыто нынешним королем Сиама, когда он арестовал Фалькона и подверг его допросу. Ответы Фалькона, таким образом, подтвердили возведенные против него обвинения. Тогда было решено пригласить генерала в Лопбури. Он, ничего не зная об аресте Фалькона, спокойно приехал. Целью наших конфиденциальных переговоров с ним было предотвращение волнений, которые могли вызвать французы, так как мы боялись, что дю Брюан и де Борегар, пользовавшиеся доверием Фалькона, могут испугаться и совершить какие-нибудь недружественные действия.
Поэтому мы объявили генералу, что получили известия о серьезной опасности, угрожающей с севера, и что необходимо, чтобы его войска и войска дю Брюана, соединившись с сиамской армией в условленном месте, преградили путь врагу. Мы напомнили ему об инструкциях, полученных им во Франции, которые обязывали его служить королю Сиама. Затем ему было предложено написать письмо де Брюану с уведомлением об этом плане.
Если бы они были невиновны, они не стали бы нарушать инструкции французского короля и не прибегли бы к недружественным действиям. Однако же дю Брюан, получив письмо Дефаржа, стал готовиться к сражению. Сиамские чиновники были изумлены и вынуждены были принять меры к обороне. Французы открыли огонь из пушек и других видов оружия, который продолжался всю ночь, убили четырех чиновников и ранили многих людей. Сиамцы могли бы оказать сильное сопротивление, но ограничились тем, что ушли в укрытие. Дю Брюан и де Борегар, видя, что сиамцев нет поблизости, погрузили 16 пушек и 50 мушкетов на один из кораблей короля [Сиама], захватили стоявшее в гавани английское судно и бежали. Дефаржу сообщили о заговоре Фалькона с де Вердесалем и военным хирургом в Бангкоке и просили прислать этих людей в Лопбури, где их должны были предупредить, чтобы они не совершали недружественных действий. Дефарж ответил, что они столь упрямы, что бесполезно посылать за ними, но изъявил желание лично съездить за ними, оставив в Лопбури заложниками двух своих сыновей и других офицеров, которые там были. Мы не знаем, к какому решению пришел он вместе со своим штабом, покинув Лопбури. Нам известно, однако, что французские офицеры арестовали своих сиамских и португальских коллег, открыли огонь и сожгли генеральский поселок близ крепости, взорвали 13 пушек в Западном форте, заклепали те, которые они не смогли взорвать, и перевезли оружие и боеприпасы в форт на противоположной стороне реки.
Сиамцы немедленно заняли оставленный форт. Дефарж, увидя это, приказал своим людям вновь захватить его. Но они после непродолжительного сражения были вынуждены вернуться в свой форт и затем нанесли еще немало вреда.
Король Сиама, зная, что королю Франции неизвестно, что творят его войска, опасался, что, если его люди будут действовать решительно [т. е. истребят французов], это положит конец дружественным отношениям между двумя странами. Поэтому он приказал, чтобы сиамцы ограничились возведением защитных укреплений вокруг своего форта (дабы защитить реку) и на прибрежных землях, чтобы помешать французам делать вылазки и наносить вред стране.
Двум сыновьям генерала и офицерам, которых он оставил в Лопбури, было разрешено делать все, что они хотели, и однажды во время верховой прогулки они бежали, намереваясь достичь Аютии, а затем Бангкока. Сиамцы, встретившие их, приняли их за англичан из партии Фалькона и арестовали часть из них на суше, других же в лодке, которую они только что захватили. Затем их заставили вернуться в Лопбури.
Как только ошибка открылась, их тотчас развязали. К ним были приставлены слуги, которые кормили их и присматривали за ними на их квартирах, как прежде. Действительно, [один из них] инженер, видя за собою погоню, спрятался и был задержан позже, чем другие. Он дошел до истощения, упал по дороге в Луво в обморок и умер.
Единственной мыслью Его Величества сиамского короля было сохранить дружбу французского короля. Поэтому он решил возвратить генералу двух его сыновей и офицеров, которых тот оставил как залог своего возвращения в Лопбури, полагая, что этот поступок приведет в чувство генерала и его людей и побудит их прекратить свои недружественные действия. Но все было тщетно. Они усилили свои валы мешками с песком и поместили пушки на внутреннем укреплении, построенном из гигантских кокосовых пальм. Они поставили две батареи, одну над другой, и открыли бешеный огонь по нашим пороховым складам.
После этого несколько (французских) солдат было отправлено на лодке Вере на поиски двух судов, которые он за несколько месяцев до этого отправил якобы для охраны берегов. Сиамцы заметили это небольшое судно и окликнули его, желая узнать намерения французов. В ответ на это французы открыли огонь. Когда же сиамцы взошли на борт, чтобы арестовать их, французы воспламенили порох и взорвали судно.
Тогда сиамцы на своей стороне в западном форту поставили батарею, чтобы посылать ядра и бомбы во французский лагерь. Опасаясь, однако, причинить вред своим соотечественникам [в крепости], а также ухудшить отношения между двумя странами, сиамцы вели огонь лишь в ответ на огонь французов.
Французы посадили на кол несколько сиамцев, захваченных на подступах к их форту, и выставили их так, чтобы было видно с сиамского форта. Это вызвало такой гнев сиамцев и иноземцев, [живущих в Сиаме], что они обратились с петицией к королю, прося позволить им соорудить земляные укрепления вокруг французской крепости, чтобы прочно запереть французов внутри. Король же, стремясь к добрым отношениям, отказал в этой просьбе, разрешив лишь вести работы, мешающие французам делать вылазки.
Глядя на эти работы, французы поняли, что они скоро погибнут от голода. Тогда представитель Компании Вере был послан ко мне с письмом и просьбой одолжить большое судно и 300 катти [24 тыс. бат] для покупки двух меньших судов и продовольствия. Я передал эту просьбу королю, добавив, что, если осада продолжится, французы могут погибнуть от голода. Я предложил, чтобы Дефарж подписал акт об урегулировании отношений, и оставил залог за то, что он хочет взять взаймы. Дефарж подписал соглашение, по которому епископ, миссионеры и французы, остающиеся в Сиаме, становились поручителями, гарантирующими выполнение договора и возвращение займа.
