— Я знаю, что не имею права задавать тебе этот вопрос, но был ли кто-нибудь… то есть, я хочу сказать, кто-то…

Она прямо посмотрела ему в глаза:

— Я свободная женщина, Джек.

— Ты права. Я лезу не в свое дело. Прости. Забудь об этом.

— Но если это так важно для тебя… Что ж, у меня никого нет, — искренне ответила Фрэнси.

Белинда Деверо сидела в одиночестве за кухонным столом, перечитывая объявление о помолвке Джека и Фрэнси и не замечая струящихся по щекам слез. Белинда теперь жила одна. Она нашла работу преподавателя английского языка и литературы в частной школе на Ист-Сайде, сняла недалеко от нее квартиру в уютном старом доме и возобновила занятия в Колумбийском университете над своей диссертацией.

Все ее время теперь было расписано буквально по минутам. Она знала, что загружает себя работой специально, чтобы не думать о Джеке и о том, что навек потеряно. Она старалась выжить, день за днем, не заботясь о будущем.

Белинда не удивилась, когда Джек попросил развод. Их брак зашел в тупик настолько, что продолжать совместную жизнь стало невыносимым мучением. Она даже обрадовалась, подумав, что теперь, может быть, ее жизнь изменится к лучшему.

Конечно, сердце ее было разбито, но она давно уже поняла трагическую истину-выйти за Джека еще не значило излечиться от любви к нему или заставить его полюбить. Лучше уж расстаться — так или иначе придется искать свой путь в жизни.

И вот появилось это объявление в «Таймсе».

Выбор Джека не удивил Белинду. Женская интуиция и раньше подсказывала ей, что Фрэнси занимает особое место в его сердце.

Теперь наконец Джек будет счастлив. В этом, особенно для женщины, любившей его так, как Белинда, было своего рода утешение. Если она не может удержать Джека, то, по крайней мере, пожелает ему счастья с женщиной, которая сумеет дать ему все, что он хочет.

Таковы были первые мысли, пришедшие в голову Белинде, когда она прочитала газету.

Но потом она подумала о другом. За последние три года Белинда многое узнала о Джеке, его отношениях с отцом и о «Магнус индастриз». Белинда была неглупой женщиной, и ее всегдашняя склонность к анализу теперь подсказывала ей, что за этой помолвкой кроется какая-то тайна. Но какая?! Белинда припомнила встречу с Фрэнсис Боллинджер в доме Магнусов. Эта девушка, безусловно, была честной и гордой, и она любила Джека, а он ее жестоко обманул. К тому же Фрэнси несправедливо уволили, воспользовавшись плодами ее труда. Затем «Магнус индастриз» возбудил против нее иск, якобы за нарушение патентного законодательства. Белинде все это стало известно не от Джека, а из статей в «Уолл-стрит джорнел»-именно таким способом она привыкла следить за событиями, происходившими в жизни мужа.

Получается, что для Фрэнси Боллинджер не было худшего врага, чем «Магнус индастриз», и более ненавистного человека, чем Джек Магнус. Но в таком случае почему она согласилась вернуться к нему?

На этот вопрос ответа не было.

Размышляя над странной историей, Белинда отложила газету, закрыла глаза и сосредоточилась на образах Фрэнси Боллинджер и Джека.

Белинде о многом надо было подумать.

Сэм Карпентер сидел один в своей мансарде. Огромная гостиная опустела. Место, занимаемое раньше его любимым компьютером, теперь освободилось, потому что «9292» превратился в «Молли», и Сэм наконец выбросил покореженный корпус.

Корпус, переживший свое содержимое и теперь уничтоженный… как и мечты Сэма. Он оглядел комнату, чувствуя невосполнимую пустоту в душе. В ванной, в аптечном шкафчике, больше не хранились туалетные принадлежности Фрэнси-зубная щетка, флакон с одеколоном, расческа, губная помада… но в кухне остался кофейник, который она купила для Сэма, жестокое напоминание о всех тех утрах, когда они, пробудившись в объятиях друг друга, пили здесь кофе, потом вместе спешили на работу. Старый выщербленный стол в гостиной больше не был завален статьями, которые Фрэнси привыкла проглядывать в свободные минуты. Не осталось ничего.

Ничего не было и на тех двух вешалках, где висели раньше пальто и плащ Фрэнси. И самое главное, исчез аромат, присущий только ей одной. Он еще держался в течение нескольких дней после ухода Фрэнси, почти убивая Сэма, а потом… ничего. Ничего, кроме самого Сэма, его пустой жизни… и воспоминаний.

Фрэнси честно и откровенно рассказала ему о своей помолвке. Сэм молча выслушал, стараясь не выдать мучительной боли, терзавшей сердце, потом поздравил ее и помог сложить вещи. Оба знали, что она провела здесь последнюю ночь и никогда больше не вернется.

Сэм спросил Фрэнси, не лучше ли ему покинуть компанию. Это было первое, что пришло ему в голову. Он хотел бы убежать от нее как можно дальше. Видеть ее каждый день на работе и знать, что никогда больше она не окажется в его объятиях, было невыносимо. Но Фрэнси попросила его остаться:

— Конечно, можешь уйти, если хочешь. Но, пожалуйста, останься, пока «Молли» не будет закончена. Она ведь принадлежит и тебе тоже. Не могу представить, что тебя не будет рядом, когда она пойдет в продажу.

Заметив выражение лица Сэма, Фрэнси взяла его за руку.

— Останься хоть ненадолго, Сэм, — сказала она. — Во всяком случае, я не выйду замуж, пока «Молли» еще в работе. Останемся вместе хоть на это время. После этого поступай так, как сочтешь нужным.

Сэм согласился.

И теперь вынужден был терпеть невыносимые страдания. Каждое утро они по-прежнему встречались на складе, а потом начиналась обычная суета, но Сэму с трудом удавалось сосредоточиваться на работе, волновало его только одно — не потерять Фрэнси из вида. Он повсюду следовал за ней глазами — волосы небрежно заколоты, поверх костюма рабочий халат, маленькие руки потемнели от пыли, за ухом торчит карандаш…

Сэм был убежден, что Фрэнси совершает страшную ошибку. Он достаточно знал о Джеке и, несмотря на то что никогда не видел соперника, понимал: это не тот человек, который нужен Фрэнси, да и любой другой женщине. И кроме того, он однажды уже причинил Фрэнси боль.

Однако ни один мужчина не властен над женским сердцем. Если Фрэнси хотела Джека, она должна получить его.

Вспоминая свои сомнения по поводу Фрэнси и ее отношения к нему, Сэм теперь понимал, насколько он был прав. Ее ненависть к Магнусам на самом деле была оборотной стороной любви. Она так и не смогла забыть Джека.

Что ж, скорее всего, она делает ошибку, но, возможно, и сама любовь — это ошибка, которую нельзя исправить. Никто не понимал этого лучше Сэма, чье сердце отныне всегда будет принадлежать Фрэнси. Любовь — это навсегда. Никто не в состоянии справиться с ней доводами рассудка или неотразимой логикой. Сердцу не прикажешь, и назад повернуть нельзя. Роковой шаг уже сделан. И Сэм станет всего лишь мимолетным эпизодом в жизни Фрэнси, тогда как она…

Сэм работал теперь ожесточеннее, чем раньше, оставался на складе допоздна. Приходя домой, он выпивал пару бутылок пива, тупо глядя в пустоту, и окончательно вымотанный, валился на кровать. Спасительный сон иногда приходил быстро, но чаше Сэм мучился, ворочаясь с боку на бок: не давали покоя мысли о Фрэнси и о том, как теперь жить, когда душа мертва.

К пяти часам утра он сталкивал себя с кровати и тащился на работу, чтобы провести еще один долгий день, ни о чем не думая, зная только, что впереди — одиночество темной мансарды.

Разве мог он себе представить раньше, что на свете существуют такие изощренные пытки? Каждую ночь он спрашивал себя, сколько еще сможет выдержать…

Но Фрэнси взяла с него обещание остаться.

— Пока не будет закончена «Молли», — просила она. — Потом ты будешь свободен. Сделай это для меня, Сэм. Пожалуйста…

Он сделает это для нее.

Скотт Монтигл собирался выйти из отеля во вторник двадцать пятого января, чтобы встретиться с одним из руководителей юридической фирмы, у которой были общие дела с компанией, в которой он работал. Они намеревались обсудить некоторые международные контракты.