Тиски вокруг шеи продолжали крепнуть.

Это был шелк. Чарли потянула за него. Запахи исчезли. Вокруг ее шеи было завязано узлом что-то шелковое. Она встала на цыпочки – так высоко, как только могла, и попыталась ослабить тиски. Ей удалось отыскать узел и потянуть, но он был слишком тугим. Она споткнулась, и узел снова стал душить ее. Бен неистово залаял.

Помоги мне.

Вытянув руки вверх, над головой, она ощутила, что шелк упруго натянулся. Где, черт подери, я нахожусь? Я хочу немедленно проснуться. Ну пожалуйста, пусть я проснусь!

Но она не спала. И она знала это. Она не спала и свободно качалась на конце шелковой удавки. Кто-то обвязал эту петлю вокруг шеи. Кто-то в этой комнате.

Понемногу привыкая к подсвеченной луной темноте, она различила пустую постель, арочный проход в ванную, Бена… Она стояла спиной к гардеробу. Чарли попыталась отодвинуться, но удавка, сжимавшая шею, резко дернулась. Чарли вцепилась в нее пальцами и попыталась ослабить ее, но петля все затягивалась, и Чарли тряслась от страха, хватая ртом воздух. Для того чтобы подышать, ей приходилось заставлять себя подниматься на цыпочки.

Протолкнув руку назад, она нащупала гардеробную ручку и потянула ее. Дверца распахнулась, ударив ее. Чарли отступила на несколько дюймов, крепко ухватилась за платья, которые, как она знала, были позади нее, почувствовала полиэтиленовые чехлы, услышала шуршание одежды и постукивание вешалок. Она пробежала рукой вниз. Дно гардероба было высоким, в несколько футов от пола, под ним еще находились выдвижные ящики, но Чарли не могла дотянуться до них: удавка не пускала ее.

Чарли попыталась снова: протянув руки как можно дальше, она коснулась туфли и едва ухватилась за нее кончиками пальцев. Она дышала с трудом, в какой-то момент решив, что вот-вот потеряет сознание. Покрепче ухватив туфлю, Чарли подняла ее.

Крепко сжимая туфлю, она что есть силы вколотила каблук во внутреннюю сторону дверцы гардероба. Услышав звон разбившегося стекла, она переложила туфлю в левую руку на случай, если та еще понадобится, а потом правой рукой осторожно отыскала болтающийся осколок зеркала.

Указательным и большим пальцами она отколола его, подняла над головой и принялась пилить по скрученному шелку. Тиски чуть-чуть ослабли. Когда порвались последние нити, Чарли упала лицом вперед.

Дрожа, жадно глотая воздух, она пролежала несколько минут, прежде чем смогла пошевелиться, проползти на коленях и включить лампу на тумбочке у кровати.

Щурясь от яркого света, она в ужасе смотрела на гардероб. Часть ее черного шелкового халата свешивалась с решетчатой деревянной резьбы на верхушке гардероба. Остальное было обвязано узлом вокруг ее шеи.

Чарли тряслась от шока и страха, осознавая, что произошло и что она сделала.

Во сне она пыталась повеситься.

Она достала этот халат из нижнего ящика, где он лежал в хозяйственной сумке, встала на невысокое кресло, куда Том обычно складывал свою одежду, обвязала полу халата вокруг резного завитка на верху гардероба, другой конец вокруг своей шеи, а потом оттолкнула ногами кресло. Оно и валялось теперь на боку.

Схожу с ума. Проделать все это во сне. Бред какой-то. Я откапываю во сне медальон. В предыдущей жизни убиваю собаку. Я пытаюсь повеситься. Так, может, я сейчас мертва, я – привидение.

– А призраки могут заставлять людей делать что-то?

– Это возможно. Существуют свидетельства.

Ее кровь текла так медленно, словно это был конденсат, капающий с потолка карстовой пещеры. Чарли погладила Бена, желая потрогать что-то живое. На ощупь он был как статуя.

Изо рта у нее шел пар. В комнате было холодно и становилось еще холоднее. Чарли подошла к открытому окну, протянув руку, чтобы закрыть его, она почувствовала, что снаружи совсем не холодно.

Холодно было только в комнате.

Какая-то зверушка во тьме пронзительно завизжала в страхе. Было половина четвертого. Крошечные призраки ярко блестели над ней в темноте, и большая луна-призрак, покрывая пруд своим блеском как льдом, безмолвно скользила по маршруту, давным-давно проложенному ею на небе. А страх безмолвно прокладывал собственный маршрут вдоль спины Чарли.

Она осторожно затолкала осколки разбитого зеркала под гардероб, чтобы не наступил Бен, а потом натянула джинсы, свежую блузку и свитер. Бен завилял хвостом.

– Нет-нет, паренек, мы собираемся не гулять. Пойдем-ка! – оживленно говорила Чарли.

Ухватив сумочку, она вышла из комнаты, оставив свет включенным, и пошла вниз, щелчками зажигая свет на своем пути. Подхватив на ходу поводок Бена, она отперла входную дверь и вышла.

Стерев росу с окон машины, Чарли завела двигатель и быстро покатила вверх по дорожке. Подпрыгивая на рытвинах, автомобиль кренился, стуча подвесками о днище. Когда она обогнула Розовый коттедж и заметила «ягуар» Хью у амбара, кролики на дороге бросились врассыпную.

Остановившись в конце улочки, «ситроен» выхватил из темноты слабыми фарами живую изгородь поперек дороги. Из-за мучительной боли в мышцах Чарли помассировала себе шею, а потом, толкнув ручку переключения передач вперед, покатила дальше по безмолвной дороге.

Прогудел мимо уборочный грузовичок, вращающий щетками по обочине тротуара Кингз-роуд. В витрине магазина на другой стороне стояли изогнувшись манекены, наряженные в модные одежды кричащих расцветок. Демонически и свирепо смотрели они из темноты сквозь солнцезащитные очки.

Из темноты неба просочилась струйка темно-красного света и полилась вниз, по серым сборным стенам многоэтажного здания, башней высившегося над головой. Окна Лауры были наверху, на седьмом этаже. Чарли пыталась сообразить, где именно, но из-за предрассветной мглы не нашла.

Девица с торчащими волосами, в одежде готического стиля, видно только что снявшая ролики, чеканила шаг по мостовой, бурча себе под нос: «Мальчик-маньяк-маньяк-маньяк», как будто слово являлось ключом к тайнам вселенной.

Двое полицейских из своей машины, проезжающей мимо, всматривались внутрь ее «ситроена», и Чарли вспомнила, что предыдущей ночью она пила спиртное. Полицейский автомобиль покатил дальше.

Выбравшись из «ситроена», она прошла к входу в квартирную секцию, просмотрела панель со списком фамилий и нажала на звонок к Лауре. Их могло там и не быть, возможно, укатили куда-нибудь на выходные. Никто не отвечал. Чарли собиралась нажать на кнопку снова, когда послышалось потрескивание, а потом слишком усталый голос Лауры, едва узнаваемый, спросил:

– Кто там?

– Чарли, – ответила она.

Последовало молчание, а затем щелчок замка и жужжание механизма. Чарли толкнула стеклянную панель двери и, пройдя через фойе, нажала кнопку лифта.

Двери лифта открылись немедленно, с резким металлическим звуком, эхом разнесшимся в тишине. Бряцая у каждого этажа, лифт остановился на седьмом. Чарли подошла к двери Лауры и негромко постучала.

Задребезжала предохранительная цепочка, и дверь открылась. В мягкой ночной рубашке, с растрепанными волосами стояла Лаура. Кожа у нее была серой, цвета овсяной каши.

– Мне надо поговорить с Томом, – сказала Чарли.

– Его здесь нет, – ответила Лаура.

Чарли с недоверием посмотрела на нее.

– Хочешь войти?

Лаура закрыла за ними дверь, и они прошли в кухню. Чарли глянула вдоль коридора на открытую дверь спальни в поисках какого-нибудь движения или звука. Не прячется ли где-нибудь Том?

– Кофе?

Чарли кивнула. Лаура включила чайник.

– Его здесь нет, я тебя уверяю.

Зашипел чайник. Чарли устало села за кухонный стол. Лаура уселась напротив нее, и в течение некоторого времени они в молчании таращились друг на друга.

– Мне надо поговорить с ним, – повторила Чарли.

– Я не знаю, где он.

– Я думала… – Чарли покрутила свое обручальное кольцо. – Я думала, что ты…

Лаура вытерла руками лицо.

– Господи, – сказала она. – Я себя ужасно чувствую. – Вода закипела, и чайник выключился сам. – Что за напасть такая…