В мою первую лондонскую зиму мне особенно понравилась церковная служба в соборе Святого Павла для англичан накануне Рождества и для шотландцев перед Новым годом. Но самые забавные рождественские приключения случились со мной, когда я присоединился к жаждущим сделать покупки в эти дни на Оксфорд-стрит. Поскольку толпы покупателей появляются в рождественские дни каждый год, они вскоре перестали меня интересовать, а скорее заставляли вспомнить о том, что делают люди в это время на моей родине, и я грезил о доме, который был теперь далеко за горизонтом. Мы, китайцы, птицы домашние, и существует такой обычай: если у вас есть малейшая возможность приехать домой в конце года, вы должны это сделать. Во многих народных песнях звучит эта тема новогоднего возвращения в родные края. А вот что-то вроде частушки «Хорошая отговорка для студентов». Мы знаем ее наизусть.

У нас нет традиции посылать поздравительные открытки к Рождеству, но есть традиция собираться накануне Нового года. Это наш главный праздник. Правда, согласно нашему календарю он наступает больше чем на месяц позже вашего Нового года. Это время, когда урожай собран, крестьяне отдыхают, разве что выполняют какую-нибудь работу по дому, а у торговцев горячая пора: они подводят финансовые итоги года. Этот праздник обычно длится несколько дней. В первые дни нового года всякие дела на время приостанавливаются, мы ничего не делаем, лишь наслаждаемся жизнью и развлекаем друг друга. В преддверии Нового года каждая семья, готовясь к нему, заготавливает впрок продукты, которые не портятся, – хотя бы на месяц. Когда моя бабушка была главой дома, она распоряжалась приготовить так много, чтобы хватило и на три месяца. Продукты консервируют разными способами, чтобы придать им особый вкус и аромат. Впрочем, я не буду рассказывать об этом в деталях, мой удел – грезить о том, что сейчас недоступно.

Цветущая зимняя слива

В цветочных магазинах Лондона зимой продаются самые разные цветы, но все знают, что их заставили цвести с помощью искусственных методов. В Китае цветущая зимняя слива – мэйхуа – самый любимый всеми цветок. Мы зовем его «всем цветам – голова», потому что он расцветает раньше других и отличается очень сильным характером, что позволяет ему цвести, невзирая на жестокий мороз и снегопад. Я тоже его очень люблю и собрал много стихотворений наших великих поэтов, а также картин выдающихся художников, посвященных нашему любимцу. Я и сам часто рисую мэйхуа. Здесь, в Англии, я так скучаю по этому цветку Вот лишь несколько строк об этом: «Во всей заморской стране не найти подобного чуда. Лишь только в грезах вижу зимнюю сливу».

Я не видел ее вот уже пять лет, встречусь ли с ней когда-нибудь вновь!

Лондонский туман – такой феномен, что я должен посвятить ему несколько страниц. В старом номере лондонского сатирического журнала «Панч» я обнаружил такие стихи:

Трафальгарская площадь в тумане

Мне кажется, лондонцы должны часто сочинять подобные песенки о лондонском тумане! как-то я прочел: «Уистлер – вот, кто открыл Лондон как город мимолетной, мистической красоты. Десятилетия лондонский туман был поводом для хулы и сарказма. Должен был появиться этот впечатлительный американский художник, который учился в Париже, чтобы показать нам: то, в чем обычный человек банально видит заклятого врага и повод для ярости, для истинного художника – друг. Теперь об этом знает каждый». Я вовсе не стремлюсь убедить вас в том, что я небанален. Но как китаец, который многие годы прожил в глубине азиатского континента и привык к туманам в горах и к дымке над озером, я отношусь к этому явлению особым образом. До приезда в английскую столицу я много слышал о знаменитых лондонских туманах, но всегда с недоверием относился к оценкам этого феномена. Мне кажется, что практически с раннего детства у меня было особое отношение к дымке и пелене перед глазами. Когда я жил в своих родных горах, не было для меня большего восторга, чем вглядываться в густую пелену, застилавшую глаза или закрывавшую горизонт. Туман медленно рос от подножия к вершине, сливаясь с серым небом. Казалось, он поглотит меня и все вокруг. Частички влаги касались моего лица и дарили приятное ощущение прохлады и свежести. Но хотя я много раз наблюдал утреннюю или вечернюю дымку, обволакивавшую весь город, все-таки это было созерцанием на расстоянии, похожим на ощущение, которое рождается от стихов или живописи на эту тему. Лишь оказавшись в Лондоне, я ощутил густой туман внутри города. Здешний туман отличается от того белого тумана, к которому я привык. Он – желтовато-серый, а порой и уныло-черный. Частички его не радуют лицо холодом и свежестью, а ноздри чувствуют присутствие дыма и гнетущего воздуха.

Во время моей первой здешней зимы мой друг прислал из Китая шутливое письмо, в котором спрашивал, действительно ли лондонский туман густой, словно фасолевый суп или даже гуще, и его можно резать ножом. Я ответил отрицательно, поскольку к тому времени туман еще не предстал передо мной в своем наихудшем варианте. Как-то меня пригласили на новогоднюю вечеринку неподалеку от Гове-стрит. Я выехал из Хэмпстэда, и когда подъезжал к станции «Морнингтон-Кресчент», небеса неожиданно, безо всякого предупреждения, покрылись толстой желтоватой пеленой, которая стала густеть в темноте надвигающихся сумерек. Меня очень удивило, почему день мгновенно превратился в ночь, ведь было всего лишь три часа пополудни. Соблазненный этим странным зрелищем, я вышел из автобуса и пошел пешком. Почти ничего не различая вокруг, я ступил на тротуар, и тут-то и начались забавные приключения. Сначала я наткнулся на стоявший на углу улицы почтовый ящик, затем почувствовал, что почему-то сжимаю чью-то руку. То был невидимый прохожий. Столкнувшись лбами, мы разразились смехом, так и не увидев друг друга. Наконец, приняв свет в окне магазина за огонек автобуса, который, как мне казалось, двигался совсем рядом со мной, я решил избежать этой опасной встречи и так и не осознал, что вхожу в открытый гараж рядом с магазином. Надо идти медленно, но более решительно, акцентируя каждый шаг, словно раздвигаешь нечто, обволакивающее твое тело, решил я. И не только я должен был делать нечто нестандартное, но и автобусы вынуждены были двигаться очень медленно, словно что-то служило им помехой. Странная мысль пришла мне голову в эти минуты: частички тумана, объединившись в огромную массу, могут стать важной силой в любой борьбе. Частичка сама по себе – ничто, ребенок легко поймает ее, но целая армия умнейших ученых будет беспомощна перед этими крупицами, объединенными в массу. Может быть, действительно существует в мире некая мистическая сила? И не подтверждает ли густой туман силу движения народных масс? И не должна ли это сила испугать кровавого диктатора или жестокого милитариста, рискнувшего пойти наперекор народу?