Но встретит судьбы удары

Тополь сражений стойко.

Сага о Гисли.

Одолеть Третий рейх силой оружия оказалось не так-то легко. Французы не решались на штурм германского Западного вала. Англичанам никак не удавалось установить эффективную блокаду Германского побережья. Наоборот, германские военные корабли и подводные лодки, в том числе базировавшиеся в северных портах «заклятого друга» — СССР (все еще являвшегося союзником Третьего рейха) — топили все больше британских судов, грозя блокадой самой Англии. Тогда британцы решили изменить ситуацию в свою пользу, завладев Данией и Норвегией, под предлогом зашиты скандинавских стран от советской военной угрозы. Советский Союз, окрыленный успешным захватом прибалтийских государств Эстонии, Латвии и Литвы, предусмотренным секретными протоколами к советско-германскому пакту, зимой 1939 объявил войну Финляндии. Красная армия долго и безуспешно (но оттого не менее упорно) штурмовала финскую укрепленную линию Маннергейма и, можно сказать, прямо-таки стучалась в ворота Норвегии и Швеции. Между тем, оккупировав Данию (якобы для ее защиты от СССР) англичане могли через Шлезвиг-Гольштейн легко достичь крупнейшего германского порта Гамбурга — «окна Германии в мир». А, захватив Норвегию (якобы также для ее зашиты от советских агрессоров), они рассчитывали легко добраться морем до Германии, а сушей — до Швеции с ее запасами железной руды, никеля и других видов стратегического сырья, без которых Германии трудно было бы продолжать войну (если бы не аналогичные советские запасы, услужливо предоставленные Гитлеру товарищем Сталиным). 8 апреля 1940 года из английских портов вышли транспортные корабли с англо-французскими войсками и вооружением на борту, предназначенные для захвата Дании и Норвегии. Однако Гитлер опередил коварных «сынов Альбиона». В ходе операции Учение на Везере (Везерюбунг)[468] германские войска почти без боя овладели Данией и высадились в Норвегии — почти одновременно с англо-французским десантом. Через 2 месяца после высадки германских войск в Норвегии, 9 июня 1940 года, англо-французские экспедиционные войска покинули «страну фиордов» (прихватив с собой норвежского короля и его немногочисленных сторонников). К власти в Норвегии пришло правительство бывшего норвежского военного министра Видкуна Квислинга, лидера норвежской национал-социалистической партии «Нашунал Самлинг» («Национальный Собор»)[469] . Имя Квислинга (кстати, женатого на русской) вошло в лексикон западных «союзников» как синоним слова «предатель» или «коллаборационист» (подобно тому, как в большевицкой пропаганде всех русских, повернувших, начиная с 22 июня 1941 года, оружие против советского режима, стали именовать «власовцами», а всех поступивших аналогичным образом украинцев — «бандеровцами»).

Теперь на очереди были страны Бенелюкс[470]  и Франция.

Для фронтовых формирований СС-ФТ участие в кампании на Западе явилось важным промежуточный этапом на пути превращения в Ваффен СС. Отныне эти формирования, объединенные, вопреки как открытому, так и и подспудному сопротивлению со стороны Верховного Командования Вермахта (ОКВ), не желавшего допускать существование в Третьем рейхе никакой «параллельной армии», в дивизионные струкуры, получили право воевать под командованием собственных, эсэсовских, командиров, а не генералов вермахта. Лейбштандарту, благодаря его особой ценности в глазах фюрера, предстояло действовать самостоятельно, в качестве независимого моторизованного полка.

Первоначально важная роль, отведенная «белокурым великанам» Дитриха, была окутана глубокой тайной. В декабре 1939 года, когда полк находился на зимних квартирах, его посетил сам Адольф Гитлер, в весьма завуалированной форме высказавшийся о своих дальнейших намерениях. Кроме того, что им скоро предстоит сражаться в районе, где проливали кровь их отцы и деды, «белокурые бестии» Дитриха ничего нового не узнали. Лейбштандартовцам пришлось ждать до февраля, когда пришла новость, что их полк прикомандирован к 27-й пехотной дивизии в составе 18-й армии, входивщей в группу армий Б (В) под командованием генерала Федора фон Бока. Перед 27-й пехотной дивизией генерала Фридриха Зиквольфа, под командование которого попал ЛАГ, стояла задача прорвать голландскую границу и, получив кодовое слово «Данциг», захватить неповрежденными дороги и мосты на пути, ведущем к реке Эйссель.

Острой льдине сражений

Должно покинуть ножны.

Виса Гисли.

Наступило 10 мая 1940 года. Всю ночь германские войска придвигались к границам 2 западноевропейских королевств — Бельгии и Голландии (официально именовавшейся Нидерландами, что содержало в себе скрытую претензию на всю территорию одноименной средневековой провинции Священной Римской империи, включая и Бельгию). На дорогах лязгали гусеницы танков. Подобно призракам, вздымались к ночному небу стволы орудий зенитных батарей. Вермахт готовился к очередному прыжку. За закрытыми дверями и замаскированными окнами лихорадочно работали штабы, звонили телефоны. В узлах связи трещали телеграфные и кодовые аппараты, радисты принимали последние метеосводки. На аэродромах бортмеханики в последний раз проверяли готовые к взлету машины. К самолетам подвешивались авиабомбы. В кассеты фотоаппаратов для аэрофотосъемки заряжалась новая пленка — разведчикам предстояла большая работа. Германские стрелки-парашютисты[471], надев парашюты, набив карманы патронами и навесив на себя ручные гранаты, в полной готовности застыли в строю перед своими командирами, получая от них последние указания. На аэродромах Кёльн-Остгофен и Бутцвейлергоф стояли готовые к старту грузовые планеры штурмового воздушно-десантного батальона Коха, которому надлежало, вместе со стрелками-парашютистами, захватить важнейшие узлы бельгийской и голландской обороны.

10 мая 1940 года германский вермахт одновременно вступил на территорию Люксембурга, Бельгии и Нидерландов. Правительства всех 3 стран получили меморандумы, аналогичные тем, которые были адресованы правительствам Дании и Норвегии. В них говорилось, что германские войскам не причинят им никакого вреда, если они не окажут сопротивления. Но Бельгия и Нидерланды решили обороняться, надеясь на помощь войск своих англо-французских союзников.

Ровно в 5 часов 30 минут главные силы германских войск начали переходить нидерландскую границу у Маастрихта.

Гауптштурмфюрер СС Курт Мейер (впоследствии прозванный друзьями «Панцермейером»)[472] в своих мемурах «Гренадеры» вспоминал о том, как отдельная боевая группа (штурмовой отряд) Лейбштандарта под его командованием заняла исходные позиции на голландской границе, у моста, неподалеку от пограничного городка Попе. Бойцы штурмового отряда ЛАГ с ходу опрокинули голландскую охрану моста, перерезали провода, ведшие к заложенным под мост взрывным зарядам, и убрали заграждения, препятствавашие продвижению автоколонны СС, ожидавшей перед мостом. Штурмовому отряду ЛАГ противостояла охрана моста, уступавшая «белокурым бестиям» Мейера как в физической подготовке, так и в боевой выучке. Но самой слабой стороной солдат голландской королевской армии являлось отстутствие у них современного противотанкового и зенитного оружия. Метко брошенные ручные гранаты скоро заставили голландские пулеметы замолчать.