Следователь Плешков писал вместо меня: "От подписи отказался". Двенадцать дней я держал голодовку в знак протеста против необоснованного ареста.

8 декабря 1974 г., при предъявлении мне обвинения в совершении преступления, предусмотренного ст. 70, ч. 2 УК РСФСР ("Антисоветская агитация и пропаганда"), я заявил: "В предъявленном обвинении виновным себя не признаю. Враждебного отношения к существующему у нас строю у меня нет и не было. Действительно, в 1962 г. я был осужден Московским городским судом по ст. 70, ч. 1 и 72 УК РСФСР к 7 годам лишения свободы (т. 2, л. д. 63). Но, как считаю, тогда меня осудили необоснованно. Практически все то, в чем я мог быть обвинен, заключалось в двух беседах с моими друзьями летом в июле 1961 г. В этих беседах я подверг критике некоторые аспекты внешней и внутренней политики тогдашнего Председателя Совета Министров СССР Хрущева… Кроме того, я одобрительно высказывался о рабочих советах в Югославии…

Что касается конкретных пунктов обвинения, то могу пояснить следующее:

Я действительно издавал журнал "Вече" с января 1971 г. по декабрь 1973 г.

Абсолютно убежден, что ни в одном из девяти номеров "Вече" нет клеветнических измышлений.

Я подвергал журнал тщательной цензуре и отбрасывал любой абзац с подобными вещами. Лично я никогда не имел цели подрыва или ослабления советского строя.

Как православный христианин, послушный воле московского патриарха, и как патриот России я глубоко убежден в том, что Советское государство — это единственная политическая форма, при которой в настоящее время может существовать русский народ". Тогда же, 8 декабря, я заявил: "Враждебные голоса на Западе постоянно обвиняли меня в антисемитизме, великорусском шовинизме, просталинских симпатиях. Я не помню ни одного доброго отзыва о журнале "Вече" от враждебных Советскому Союзу элементов" (т. 2, л. д. 65).

Я выражал ту позицию, с которой издавал журнал "Вече". Что значит "имел враждебное отношение к существующему строю"? У красных тут какая-то религия шиворот-навыворот. Ну, при чем тут моя душа? Что вы лезете в душу? В душе я, может быть, и имел такое (отрицательное) отношение к коммунизму. Но нигде никогда так называемых "антисоветских взглядов" не высказывал. Раз уж свершилась преступная Февральская революция, бедствие на десятилетия вперед, был свергнут масонами Божий Помазанник и пролились реки крови, взывать к новой революции — теперь уже против советского режима в наиболее умеренной брежневской форме — было бы безумием и преступлением против России и русского народа. Наши надежды тогда были на мирное перерождение режима, особенно в связи с заменой еврейских революционеров русскими государственниками.

Но, увы, нашим упованиям противостоял Андропов и прозападный либерально-иудейский клан, на который он опирался. Он разгромил "Молодую гвардию" как русское легальное патриотическое течение и "обновил" партийно-государственные кадры теми, кого Александр Яковлев назовет антикоммунистическим и антисоветским центром в ЦК КПСС. В период ельцинизма эти кадры порушили все: промышленность, сельское хозяйство, оборону, науку, культуру, образование, медицину. Это было буквально Батыево нашествие. Нашествие, подготовленное кланом Андропова и его госбезопасностью (не всей, но космополитической частью ее).

Замечательный русский ученый-патриот А. С. Панарин писал: "…Постсоветский режим был создан не демократической оппозицией, не западническими диссидентами, а самой правящей коммунистической номенклатурой, конвертировавшей старую власть в новую собственность". И далее: "По некоторым данным, глобалисты из спецслужб получили в результате приватизации 1992 года около 65% всей бывшей государственной собственности" (П а-нарин А. С. Искушение глобализмом. Москва, 2000, стр. 45).

19 июня 1975 года, по окончании многомесячного изнурительного следствия, я заявил: "В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю… Я ручаюсь в том, что ни один из моих знакомых в период 1970- 1974 годов не может засвидетельствовать враждебность моих устремлений. Однако, оказавшись на свободе (после отбытия первого срока, то есть после

5 октября 1968 г.), я был крайне огорчен упадком нравственности и влиянием космополитизма среди людей. Меня также огорчало то, что Русская Православная Церковь не имела возможности полемизировать с атеистами. Взявшись за издание журнала "Вече", я руководствовался целями выработки славянофильской идеологии. Моим сокровенным желанием было расширить идеологическую базу советского государства, присовокупив к официальному марксизму идеи русского патриотизма" (т. 4, л. д. 143).

24 июня 1975 года на вопрос следователей Евсеева и Плешкова: "Имели ли Вы разрешение официальных органов на издание журналов "Вече" и "Земля"?", я ответил: "Нет, не имел. Однако я и мои друзья были убеждены в том, что пользуемся молчаливой поддержкой или благожелательным невмешательством патриотических и антисионистски настроенных лиц из числа советского руководства. За четыре года моей деятельности меня официально никто не предупредил" (том 4, л. д. 179).

Суд состоялся во Владимире 24-26 сентября 1975 года (судья Колосов Н. Н., прокурор Дроздов П. М., адвокат Волкова Р. Ф.) в малом зале клуба имени Фрунзе. На суде я заявил следующее: "Я не имел и не имею враждебного отношения к Советскому Союзу, хотя и не согласен с некоторыми положениями официальной идеологии… Мне казалось и сейчас я думаю, что идеи русского патриотизма были бы полезным дополнением к нашей государственной идеологии. Это особенно актуально перед лицом нависающей угрозы со стороны маоистского Китая. Цели подрыва Советского строя я не имел и вообще никаких антисоветских целей перед собой не ставил…Журнал вообще не касался политических вопросов. Ни в одном из материалов "Вече" нет клеветнических измышлений, порочащих Советский государственный и политический строй, хотя и попадаются критические замечания в адрес отдельных должностных лиц (архитектор Посохин, например), а также замечания по поводу последствий невнимания к национальным традициям и устоям. Под каждым номером "Вече" стоит моя фамилия и адрес…Что касается основного в моей деятельности — издания русского патриотического журнала "Вече", то я считаю эту деятельность ПОЛЕЗНОЙ И ВАЖНОЙ для развития чувства патриотизма, уважения к национальной культуре, проблемам национального самосознания" (т. 46, л. д. 39-42).

25 сентября в судебное заседание Владимирского областного суда явились вызванные свидетели:

Бочеваров Г. Н., Ильяков В. В., Хмелев Е. И., Добровольский А. А., Бородин Л. И., Овчинников И. В., Родионов В. С., Хайбулин Б. Х., Репни-ков В. А., Зайцев В. В., Дьяконов С. М., Бажанов Б. В., Пирогов Ю. А., Поленов В. С., Рогачев М. П. Не явились Мельникова С. А., Родионова Г. И. (первая жена В. С. Родионова, не путать с его второй женой Надеждой Ивановной, честнейшим человеком и русским патриотом, трагически погибшей в 2001 году), Серый С. Ф., Боголюбов Г. А.

Подсудимый Осипов В. Н. на вопросы прокурора ответил: "Редакция журнала "Вече" состояла примерно из 10 человек, но они не были постоянными. Некоторые из авторов журнала "Вече" занимают определенное положение, и была договоренность, чтобы их имена не афишировать. Я не могу нарушить эту договоренность и называть их имена не желаю" (т. 46, л. д. 44).

"Журнал "Вече" я считаю легальным и патриотическим с христианским уклоном. На журнале ставилась моя фамилия и адрес. Фамилии других авторов не ставились, так как многие из них, как я уже говорил, занимали определенное положение, а некоторые были членами КПСС; чтобы не было неприятностей, подписи свои они не ставили" (т. 46, л. д. 45). "Никто никогда не предупреждал меня, чтобы я отказался от издания журнала "Вече". Я категорически отрицаю умысел подрыва Советской власти" (т. 46, л. д. 46).

Свидетель Бочеваров Г. Н. заявил: "Считаю, что журнал "Вече" не содержал враждебных и антисоветских выпадов" (т. 46, л. д. 49).

Свидетель Иванов А. М.: "Журнал я считаю нужным и правильным. Считаю решение Осипова о закрытии журнала неправильным…Журнал "Вече" я не считаю антисоветским… Я считаю, что журнал "Вече" играл положительную роль" (т. 46, л. д. 51).