Предположения Буркхардта оказались верными: эти статуи действительно охраняли вход в древний храм, подобный тому, в котором он только что побывал. Однако он не мог в одиночку раскапывать это колоссальное сооружение, которое ныне называется Большим храмом. Буркхардт лишь точно описал загадочные головы и их местоположение в надежде, что будущие исследователи откроют тайну Абу-Симбела. Действительно, прошло всего несколько лет, и экспедиция под руководством Джованни Бельцони расчистила эти статуи от песка, откопала вход в пещерный храм и исследовала это величественное сооружение. Французский египтолог Максим дю Ван — один из первых европейцев увидевший освобожденный от песка Большой храм, в восторге писал своей жене: «Постарайся представить себе собор Парижской Богоматери, вырубленный в целом утесе. Ни одно европейское сооружение не может дать представления о труде, вложенном в это гигантское святилище».

Однако понадобилось еще немало средств и времени для того, чтобы до конца раскопать весь ансамбль. Едва ли не столетие — вплоть до 1910-х годов — продолжались расчистка и изучение Абу-Симбела.

Древние египтяне построили немало пещерных храмов, но храмы в Абу-Симбеле превзошли и по величине и по отделке всех своих предшественников. Четыре колоссальные статуи (у одной из них повреждено лицо) в двадцать метров высотой, как выяснилось, изображают великого фараона Рамсеса II. Древний скульптор вырезал их прямо в скале. На головах — двойные короны, лицо украшает подвесная стилизованная бородка — клафт, символ царского достоинства. Фигуры сидели так, что вход в Большой храм не достигал их колен, и даже на их ноги люди вынуждены были смотреть, задрав головы вверх. Внутри храм расписан фресками, украшен барельефами, прославляющими деяния и подвиги фараона. А тот храм, который Буркхардт видел вначале, оказался посвященным жене Рамсеса II — Нефертари.

Раскрыта и тайна темноты, окутывающей храм внутри. Для этого потребовались не только раскопки, но и длительные наблюдения за другими храмами, усыпальницами, и прежде всего пирамидами. Оказывается, бывают Дни, когда лучи солнца пронизывают все подземные залы, заглядывая в самую их глубину. И первый такой день зодчие искусно приурочили к тридцатилетию восшествия Рамсеса на престол.

Сегодня уже невозможно представить себе Египет без открытого Буркхардтом Абу-Симбела. Этот храм Рамсеса II, возведенный 3200 лет назад, наряду с пирамидами Гизы давно стал «визитной карточкой» Египта.

В середине XX века мир стал свидетелем еще одного чуда, связанного с Абу-Симбелом. После ввода в действие Асуанской плотины храм Рамсеса II вместе с ценнейшими статуями, фресками и барельефами должен был неминуемо скрыться под водой. По призыву ЮНЕСКО архитекторы, скульпторы, инженеры всего мира приняли участие в разработке проектов по спасению Абу-Симбела. Предложения поступали самые разные — окружить храм водонепроницаемой каменной дамбой, накрыть его огромным стеклянным колпаком, поднять домкратами. Наконец был принят следующий план: распилить статуи и храм вместе со скалой на отдельные блоки, поднять на поверхность и собрать в другом, безопасном, месте. Работы длились более двух лет, и с августа 1966 года возрожденный храм уже красуется на скале у старого русла Нила.

«Одинокий шакал в египетских пустынях», «Гиена в гробницах фараонов»… Редко кто из писавших о Джованни Бельцони удержался от подобных нелестных прозвищ. Действительно, научными изыскания Бельцони назвать трудно, однако без этого человека египтология лишилась бы множества ценнейших материалов. При тогдашних условиях в Египте большая часть их пропала бы для человечества бесследно и навсегда.

«Это был один из самых замечательных людей за всю историю египтологии», — сказал в 1933 году о Бельцони Говард Картер — человек, открывший гробницу Тутанхамона. Картер, без сомнения, знал о чем говорил. Джованни Баггиста Бельцони (1778–1823), чье имя уже при жизни превратилось в легенду, принадлежал к тому славному поколению гробокопателей, которые, собственно говоря, и заложили фундамент археологической науки. И только годы спустя исследователей, вооруженных лишь страстью к наживе или страстью к познанию, сменили настоящие специалисты.

Бельцони родился в итальянском городе Падуя 5 ноября 1778 года в семье бедного цирюльника, происходившего, однако, из старинного римского рода. Он жил в эпоху великих исторических событий, давшую множество примеров быстрых и блестящих карьер. Это несомненно служило стимулом для честолюбивых авантюристов, ряды которых с большим воодушевлением пополнил Бельцони. История его молодости пестрит самыми удивительными поворотами.

В шестнадцать лет он отправился в Рим изучать гидротехнику, но вскоре из-за какой-то темной истории бросил учебу и ушел в монастырь. Там, однако, он пробыл совсем недолго. С началом наполеоновских войн он уже оказался в рядах армии, но вскоре дезертировал (по другим сведениям — оказался замешанным в какую-то политическую интригу) и бежал в Англию. Здесь он некоторое время подвизался в роли лекаря-чудодея, излечивавшего едва ли не от всех болезней, потом изобрел «необычайно производительный водяной насос» и, наконец, выступил в амплуа «самого сильного человека в мире»: обладая двухметровым ростом и громадной физической силой, Бельцони поступил в труппу акробатов и вскоре стал «звездой» ярмарочных балаганов. Лондонские газеты с восторгом писали об «итальянском гиганте», который «каждый вечер носит на импровизированной сцене целую группу мужчин». Сохранилась афиша 1808 года, на которой Бельцони держит на какой-то конструкции, укрепленной на его спине, шестерых мужчин, двух мальчиков и трех женщин — то есть одиннадцать человек да вдобавок еще два итальянских флага.

Авантюрист по призванию, Бельцони не мог долго оставаться на месте. В 1811 году из Англии он отправился в путешествие по Португалии и Испании, затем шесть месяцев жил на Мальте. Здесь случай свел его с египетским моряком Исмаилом Гибралтаром, доверенным лицом хедива (наместника Египта) Мухаммеда Али, который подыскивал для службы в Египте образованных и энергичных людей. Узнав, что в Египте до сих пор, как во времена фараонов, используют примитивные водоподъемные устройства, Бельцони представился Гибралтару как инженер-гидравлик и предложил ему свой «необычайно производительный водяной насос». В результате Бельцони получил приглашение посетить Каир и построить там действующую модель насоса.

В Александрию Бельцони прибыл 19 мая 1815 года. В городе свирепствовала чума, уносившая в могилы сотни и тысячи жизней. Бельцони тоже заболел и был помещен в карантин (по другой версии, он был избит каким-то турецким кавалеристом и целый месяц вынужден был провести в постели). Лишь через полтора месяца он смог наконец ходить и, едва оправившись от болезни, пешком отправился в Каир.

В столице, пользуясь рекомендацией Исмаила Гибралтара, Бельцони Добился аудиенции у хедива Мухаммеда Али. Двухметровый молодец, бойко торгующий насосом собственного изобретения, вызвал у хедива большие сомнения, и в результате Бельцони оказался на мостовой — как в прямом, так и в переносном смысле. Никаких средств к существованию у него не было, и он уже подумывал вернуться к карьере «самого сильного человека в Мире», но тут случай свел Бельцони с швейцарским путешественником Иоганном Людвигом Буркхардтом — первооткрывателем Петры и Абу-Сим-бела. Буркхардт отрекомендовал Бельцони британскому консулу в Каире сэру Генри Солгу. Именно тот и вдохновил Бельцони на труд, благодаря которому его имя навсегда вошло в историю египтологии.

Солт предложил Бельцони «приглядеться» к египетским древностям — иными словами, стать неофициальным агентом британского правительства по добыче памятников древнеегипетского искусства. В Европе за них платят золотом, а здесь их можно даже не покупать, а просто найти подходящую гробницу и самому приняться за раскопки. В результате был заключен договор, по которому Бельцони становился «сотрудником Британского музея», а Солт брал на себя обязательство платить ему за каждый найденный и переправленный в Лондон предмет.