Бельцони горячо принялся за дело, сопряженное с немалым риском. Но вряд ли нашелся бы еще человек, которому это дело подходило до такой степени!

От Буркхардта Бельцони получил информацию о том, что в знаменитом храме Рамессеум близ Фив есть гранитная статуя изумительной красоты, известная ныне под именем «Молодой Мемнон». Как впоследствии выяснилось, речь шла о громадной голове Рамсеса. И Бельцони взялся доставить колосса из Фив в Лондон, хотя многим эта задача казалась невыполнимой.

В конце июня 1816 года Бельцони нанял большую лодку и отправился вверх по Нилу в Фивы. «Молодого Мемнона» он отыскал быстро. «Его голова лежала около его гранитной плоти с лицом, повернутым вверх. Казалось, он улыбался мне при мысли, что будет перевезен в Англию», — вспоминал Бельцони впоследствии. Несмотря на сопротивление местных властей, ему удалось перевезти голову Рамсеса II на берег Нила и погрузить в лодку. Отправив груз в Каир, сам Бельцони отправился в противоположную сторону-в Асуан. Это было довольно рискованное путешествие, так как Нубия была в ту пору практически независимой от центрального правительства, и в стране царила полная анархия. Но Бельцони манил к себе огромный храм в Абу-Симбеле, о котором ему рассказал Буркхардт.

18 августа 1816 года он отправляется в путь. 24-го экспедиция уже была в Асуане. Для раскопок Абу-Симбела Бельцони нанял местных рабочих, договорившись с вождем местного племени, что найденное золото будет поделено пополам. Если же в храме окажутся одни камни, то все они достанутся Бельцони.

За несколько дней Бельцони смог убедиться, что работы предстоит сделать гораздо больше, чем можно было заранее предположить, и, следовательно, в этот приезд он не сумеет осуществить задуманное. Тем не менее его экспедиция стоила свеч: из Нубии Бельцони привез в Каир большое количество египетских древностей. Оформить их вывоз в Европу не составляло большого труда: египетский чиновник, отвечавший за подготовку документов, спросил только, зачем европейцам египетские камни — неужели у них не хватает своих? «О, в Европе достаточно камней, — ответил Бельцони — но египетские лучшего сорта». И в начале 1817 года собранные им древности, включая «Молодого Мемнона», отправились из Александрии в Лондон.

Первая экспедиция принесла Бельцони некоторую известность в кругах египтологов, но, увы, очень мало денег — Генри Солт заплатил ему за все про все лишь 75 фунтов. И раздосадованный Бельцони 20 февраля 1817 года с небольшой группой помощников отправился в новую поездку в Верхний Египет — на этот раз в описанную Пококом Долину царей. Эта поездка мало напоминала археологическую экспедицию — скорее пиратский набег. Бельцони не могло остановить ничего. У него отсутствовало всякое уважение к произведениям древнего искусства и надгробным памятникам. Он пользовался такими методами, от которых у современных археологов волосы встают дыбом. Чтобы проникнуть в замурованные гробницы, он использовал, например, таран. Но не надо забывать, что Бельцони был сыном своего века.

Этот двухметровый гигант спускался в тесные погребальные камеры, протискивался в узкие проходы и как ураган сметал все на своем пути. Беспощадно круша прах древних мумий, он искал драгоценные папирусы, сокровища, изваяния… Правда, в большинстве случаев ему приходилось довольствоваться лишь крохами, оставшимися после давних грабителей.

Поистине выдающееся открытие ожидало его лишь в гробнице фараона Сети I, состоявшей из пяти богато украшенных фресками и рельефами комнат, соединенных коридорами. С этой находки начались важнейшие открытия, сделанные в последующие годы в Долине царей.

Сперва гробница показалась практически пустой — Бельцони и его спутники нашли лишь обрывки погребальных бинтов, а в самой большой комнате уцелели мумия священного быка и множество изящных деревянных статуэток-ушебти. Однако пробравшись через стометровой длины коридор, во многих местах обвалившийся и засыпанный, Бельцони обнаружил великолепный алебастровый саркофаг с изображением богини Нейт. Впоследствии Бельцони переправил его в Лондон. Правда, саркофаг был пуст — как оказалось впоследствии, древнеегипетские жрецы перенесли мумию Сети I и мумии других фараонов Нового царства в более безопасное место, где они и были найдены спустя полвека после раскопок Бельцони.

Из Долины царей Бельцони отправился в Луксор. В Карнакском храме он отбил голову у колоссальной статуи Рамсеса II (ее купил Британский музей) и вывез отсюда несколько обелисков. Затем он снова направился в Нубию, горя желанием продолжить начатые им за год до этого раскопки Абу-Симбела. 29 июня 1817 года он уже был на месте. 1 августа, после девятнадцати дней непрерывных работ, Бельцони и его спутники с зажженными Свечами вступили в Большой храм Абу-Симбела. «Мы вошли в самый красивый и самый обширный склеп в Нубии… — писал Бельцони. — Наше удивление возросло еще более, когда выяснилось, что это не только очень большой, но и великолепно разукрашенный храм — с барельефами, росписями и статуями…»

Успехи Бельцони вызвали ярость у конкурентов — таких же гробокопателей, но действующих в интересах французского консула. Подкупив бея Карнака, они добились от него приказа, запрещающего Бельцони нанимать местных рабочих для раскопок. Однако у Бельцони имелась охранная грамота хедива Мухаммеда Али, против которого бей был бессилен. Тогда противники Бельцони пошли на крайнее средство: они попытались его убить. Однако, и на этот раз судьба была благосклонна к итальянцу — Бельцони сумел избежать смерти.

Вернувшись в Каир, Бельцони поссорился с Солтом и вынужден был зарабатывать на жизнь, сопровождая в качестве гида состоятельных туристов. Так началась новая глава в его египетских приключениях — поиски сокровищ в пирамидах. Пирамиды в Гизе Бельцони увидел впервые лунной июньской ночью 1815 года, когда, только-только прибыв в Каир, в компании соотечественников отправился на ослах полюбоваться древними усыпальницами фараонов. Восход солнца над пирамидами потряс его своей красотой. С этих пор помимо чисто коммерческого азарта, двигавшего Бельцони в его непрестанных скитаниях, в нем жило романтическое преклонение перед культурой Древнего Египта.

И вот теперь, бродя с туристами в окрестностях пирамид, Бельцони вынашивал мысль тщательно обследовать эти «сокровищницы фараонов». Из рассказов арабов и книг европейских путешественников он знал, что в пирамиде Хеопса еще тысячу лет назад побывал халиф аль-Мамун и, вероятно, вывез оттуда все сокровища (если они там были). Поэтому Бельцони избрал своей целью вторую по величине пирамиду Хефрена. Он считал ее нетронутой: в стенах этой пирамиды не было не следов входа, ни грабительских проломов. Значит, тут до него никого не было!

«Мое предприятие имело немалое значение, — писал впоследствии Бельцони. — Ведь я хотел проникнуть в одну, — из больших египетских пирамид, проникнуть в тайну одного из чудес света. Я знал, что, если эксперимент не удастся, я стану посмешищем для всего мира…»

Распространив слух, что он едет исследовать район Мукаттамских гор, Бельцони тайно покинул Каир и с несколькими нанятыми им рабочими отправился к пирамидам. Здесь он предпринял тщательное исследование пирамиды Хефрена. Интуиция подсказывала ему, что вход должен находиться в северной части пирамиды, где заносы песка и мусора были чуть выше, чем с других сторон. «Я обследовал всю поверхность пирамиды, каждую ее пядь, буквально каждый камень, — писал Бельцони. — Я двигался от восточной грани к западной, пока не оказался на северной стороне. Здесь стена показалась мне чуть иной».

Отойдя на некоторое расстояние, Бельцони заметил, что найденное им углубление несколько смещено к востоку от центра пирамиды. Отступив на такое же расстояние к западу, он обнаружил, что и грунт в этом месте податливее, чем в других. По его указанию рабочие принялись долбить каменную кладку. После нескольких дней работы в стене пирамиды наконец появилась расщелина. Пальмовая ветвь, просунутая в нее, проникла глубоко внутрь. Вскоре рабочие проделали проход в коридор, где было полно щебня и пыли. И при свете свечи Бельцони стал метр за метром спускаться в глубину уходящего вниз коридора…