Впрочем, собака ему нравилась. Лулу была не виновата, что родилась с такой внешностью. По крайней мере, собаки – честные существа.

«Точно, парень. Главное – честность, – подумал он. – С твоей стороны очень честно пытаться влюбить ее в себя, чтобы затем унизить. Ты просто воплощение искренности».

Прибыл, наконец, поезд, и Бен, шагая в открытые двери, вдруг осознал нечто важное. Честно это было или нет, но ему хотелось снова поцеловать Шейн. И узнать, на всем ли теле у нее такая же шелковистая кожа, как на руках и ногах, не спрятанных под одеждой. Кстати, этим вечером она выглядела очень сексуальной. Хотелось видеть ее улыбку, слышать смех, прижимать к себе, запуская пальцы в ее великолепные волосы, ощущать страстную дрожь…

Бен схватился за поручень, сделал глубокий вдох и попытался сосредоточить свои мысли на рекламной кампании новой линии шоколадных ликеров от «Джелли Джем».

«Надо думать о вкусе превосходного шоколада, который делает эта компания. А не о вкусе губ Шейн. Ой, плохи мои дела. По крайней мере, это честное признание с моей стороны».

Правило № 5. Реакция мужчин не всегда предсказуема.

Иногда приходится забывать о правилах и действовать интуитивно.

Я еще немного прогулялась с Лулу, но это уже не приносило удовольствия ни одной из нас. Мы вошли в лифт и поехали домой. Без Бена ни мне, ни ей не хотелось идти пешком. Лулу встала на задние лапы и поставила передние мне на ноги – так она обнималась. Я погладила ее по голове, потом взяла под мышку пакет с мисками, подняла собаку на руки и прижала к себе.

– Не понимаю я этих мужиков, Лулу. И никогда, наверное, не понимала. Как же я могу работать антисвахой, если даже не знаю, чем можно их огорчить?

Она лизнула меня в подбородок. Это оказалось довольно противно, потому что изо рта у нее воняло.

– Лу, тебе обязательно нужно купить собачьте их мятных пастилок. Ужас какой-то.

Лифт, дернувшись, остановился, и я поплелась к нашей двери. Лулу потрусила за мной. До моих ушей донесся смех из квартиры. Хоть кому-то было весело.

Я толкнула дверь и увидела танцующих вокруг кушетки Фаррена, Энни и Мишеля.

– Народ, что здесь происходит? Вряд ли мой шоколадный пирог мог так сильно на вас подействовать, – сказала я, невольно улыбаясь, несмотря на охвативший меня приступ жалости к самой себе.

Мишель перепрыгнул через оттоманку и кинулся ко мне.

– Я попал туда! – закричал он, схватил меня и закружил по комнате. – Попал, попал!

Когда он, наконец, поставил меня на пол, у меня кружилась голова, но я все еще оставалась в неведении.

– Здорово! А куда, собственно говоря?

Фаррен обошел диван и тоже крепко обнял меня.

– В финал отборочного тура, Шейн.

Мишель перебил его, перехватив меня и опять закружив:

– Финалисты отборочного тура будут участвовать в шоу «Будущие модельеры»! Около тысячи студентов прислали свои портфолио для участия в конкурсе, из них выбрали всего двадцать пять человек. И я в их числе!

– Мишель, это потрясающе! Я так за тебя рада! Подожди… ты сказал «отборочный тур»?

Он отпустил меня. Мы оба тяжело дышали.

– Да, из нас должны отобрать десять человек для участия, в шоу. Но раз вероятность составляет один из двух с половиной, то меня должны выбрать, правда?

– Конечно, – уверенно произнесла Энни. – Шампанское сюда!

Улыбка Мишеля померкла.

– Мы сейчас не можем позволить себе пить шампанское. Остался последний рывок. Мне понадобится около пяти тысяч долларов, чтобы подготовить портфолио для отборочного тура. Наверное, придется переступить через себя и позвонить папе. Может, он сменит гнев на милость.

– Тебе нужно пять тысяч? – удивилась Энни. – Ни в коем случае не звони отцу – в прошлый раз после разговора с ним тебе едва не потребовался психиатр.

– Всем нужно пять тысяч долларов, – пробормотала я. – Какое-то новое поветрие.

Энни порывисто повернулась и оценивающе взглянула на меня:

– О чем ты?

– Да так, ни о чем. Не волнуйся, Мишель. Мы с Фарреном приготовили небольшой сюрприз, – сообщила я, направляясь на кухню – проверить, имелось ли шампанское в холодильнике. – У нас, кажется, оставалась бутылка с того дня, когда мы обмывали новую роль Фаррена в «мыльной опере»?

– В дневном сериале, – поправил Фаррен, танцуя с Мишелем.

– Извини, в дневном сериале.

Я нашла бутылку, открыла, почти ничего не разлив, налила шампанское в пластиковые стаканы с надписью «С днем святого Патрика» и раздала всем.

– За Мишеля! Да превзойдет он самого Ральфа Лорена! – провозгласила я, поднимая стакан.

– И Веру Вонг! – добавила Энни.

– И Армани! – внес свою лепту Фаррен.

Лулу лаяла, весело гарцуя между нами.

Мишель стоял, сияя от радости, и слезы текли по его щекам; мы чокнулись и осушили стаканы. Я обняла Мишеля одной рукой.

– Милый, тебе лучше присесть. Мы с Фарреном хотим поведать, как у нас оказалась в точности нужная тебе сумма – ну, может, за исключением нескольких сотен на жизнь.

Слушая, как Фаррен взахлеб рассказывал о своем бонусе и о моем авансе, полученном от Мелиссы, Мишель раскрывал глаза все шире и шир, Энни, наоборот, напряженно щурилась. Наконец Фаррен закончил. Мишель ошеломленно молчал. А вот Энни – нет.

– Ты с ума сошла?! – заявила она, вскакивая со стула и тыча в меня длинным костлявым перстом. – Эти деньги тратить нельзя! У тебя ведь ничего не выходит с Мелиссой и Тони. И тебе придется вернуть ей две с половиной тысячи.

Я пожала плечами:

– Попробую еще раз.

– Еще раз? Да что тут пробовать?! С этим мужчиной все твои приемчики действуют с точностью до наоборот!

– Не ори! – рявкнула я в ответ. – Ты что, не видишь – я хочу помочь другу?

Мишель наконец обрел дар речи.

– Э-э… простите. Раз я и есть тот друг, которому ты хочешь помочь, можно мне принять участие в обсуждении?

Мы с Энни одновременно повернулись к нему:

– Нет!

Фаррен расхохотался, а Лулу отбежала и спряталась за его ногами.

Мишель наклонился вперед.

– Знаю, мои слова прозвучат эгоистично, особенно учитывая тот факт, что я в принципе мог бы воспользоваться кредитом. Но все же – ты не рассматривала возможность действовать «от противного»?

Я сверкнула глазами:

– Мне не нужна помощь в… что значит «от противного»?

Он развел руками.

– Если все твои действия дают обратный эффект, попробуй действовать наоборот.

Я задумалась.

– Что конкретно нужно делать?

– Для начала расскажи, как ты действовала.

Вкратце описывая свои позорные неудачи – на стройплощадке и с колыбелью, я поняла правоту Энни. Придется вернуть деньги Мелиссе.

– Энни, ты не совсем права, – сказал Фаррен, вскочили зашагалпо комнате. – У тебя получится, Шейн. Мы знаем, чего хочет этот Тони, и отсюда можем вычислить, чего он не хочет.

– Можем? – спросила я, чувствуя себя бестолковой.

– Конечно, – сказал Мишель. – Ему нужна приверженная традициям итальянская жена и мать для его детишек, правильно?

– Похоже на то, – мрачно согласилась я.

Фаррен уселся рядом со мной на кушетку.

– Значит, предоставим ему девушку легкого поведения.

– Но… Погоди, Не так быстро, – взмолилась я. – Если превратить Мелиссу в сексуальную любительницу тусовок, ты думаешь, Тони больше не захочет иметь с ней дело?

Мишель с самодовольным видом откинулся на спинку кресла, скрестив на груди руки.

– Именно. Он мечтает о «Маленьком домике в прерии», а мы дадим ему «Секс в большом городе».

– Меня едва не взяли на роль одного из парней Кэрри, но потом решили, что я слишком смазлив, – заметил Фаррен уже, наверное, в сотый раз.

– Ты говорил, – простонали мы хором.

Энни кивнула:

– Да, такой подход может оправдать себя, Шейн. В самом деле. Позвони Мелиссе и узнай, согласна ли она на такое.