Она с угрозой взглянула на Киппа, чтобы тот держал язык за зубами.

– Но почему же тогда Кипп?..

– Он вечно устраивает шум из-за ерунды, – быстро сказала Темпл. – Должно быть, решил, что этот беглец украл две наших коровы. Так ведь, Кипп?

Подросток стиснул зубы и процедил:

– Очень возможно.

– Ерунда, – небрежно ответила Темпл и вздохнула с облегчением, увидев, что в дверях появился отец.

Уилл взглянул на сложенный плакат, и Темпл кивком дала понять отцу, что мать ни о чем не знает.

– Я вижу, вы целый день тут сидите, – весело произнес Гордон. – Мы с Киппом успели уехать и вернуться, а вы и с места не тронулись.

– Мы ведь так давно не виделись, – объяснила Виктория, с улыбкой глядя на Темпл. – Нам есть о чем поговорить.

– Ты ведь обещала мне, что после обеда будешь отдыхать, – напомнил Гордон.

– Да-да, я помню.

– Это я виновата, – вмешалась Темпл. – Хотела уехать раньше, да вот задержалась. Иди, мама, наверх, отдыхай.

– Я провожу вас, – сказала Элайза.

Через несколько минут, когда Элайза и Виктория ушли, а Ксандру отправили проведать младшего братишку, в комнате остались трое: Темпл, Уилл и Кипп.

Брат сразу же спросил:

– Ты об этом знала?

– Конечно, нет. – Она посмотрела на плакат. – Клинок мне ни о чем не рассказывает, а я ему не задаю вопросов.

– Шермерхорн ошибается, если думает, что кто-то клюнет на его удочку, – сказал Уилл, имея в виду комиссара, присланного президентом Джексоном для ведения переговоров. – Во всяком случае, сейчас, когда Джон Росс в Вашингтоне.

– Во всем виноваты предатели – Ридж и прочие, – выкрикнул Кипп. – Они твердят, что Джон Росс уже не вождь, потому что никто его не переизбирал. Но народ думает иначе. Предатели посылают в Вашингтон своих делегатов, заключают всякие временные соглашения. Они нас погубят! – Он выхватил у Темпл плакат. – Вы только посмотрите! Хотят подкупить людей взяткой, обещают свои деньги, свои одеяла. Продались гадюке Джексону, так думают, что все остальные тоже продажные. Вы еще посмотрите, что внизу написано! Если кто-то не примет участия в голосовании, Совет вынесет решение, что эти люди поддерживают мнение большинства.

– Да, я прочла, – кивнула Темпл, все еще не веря, что Клинок имеет отношение к этой, по ее мнению, гнусной затее.

– Все равно у них ничего не выйдет, – сказал Кипп. – Никто их не послушается.

– Чего ты от меня хочешь?! – возмутилась Темпл, которой надоело все время препираться с братом из-за одного и того же.

– Скажи этим предателям, что за измену они заплатят жизнью.

Темпл отвернулась, чтобы он не заметил, как у нее побледнело лицо. Последние два года она все время жила в страхе, боясь, что Клинка убьют. Пятерых, нет, уже шестерых его сторонников приверженцы кровного закона успели отправить на тот свет, хотя сам Джон Росс всячески призывал народ к миру и спокойствию.

Сзади подошел Уилл Гордон, мягко обнял дочь за плечи.

– Не стоит так уж волноваться из-за этого заседания. Ведь лидеры партии переселения, Джон Ридж и Стэнд Уэти, отправились с Джоном Россом в Вашингтон. Вряд ли сторонники переселения решатся на что-то в отсутствие своих вождей. Думаю, это просто еще одна попытка увеличить число своих приверженцев.

– Конечно, так оно и есть.

Темпл взглянула на отца с любовью. Он один умел избавлять ее от страха. Благодаря его чуткости и терпимости молодая семья до сих пор не распалась. Уилл всегда обращался с Клинком уважительно, несмотря на политические разногласия. Если бы не это, Темпл не знала бы, как себя вести, раздираемая между любовью к мужу и любовью к отцу.

Иногда ей казалось, что Уилл знает: он до сих пор сохранил плантацию, лишь благодаря заступничеству зятя, который специально попросил об этом губернатора Джорджии. А между тем все крупные поместья, включая владения самого Джона Росса, понемногу переходили в собственность обладателей счастливых лотерейных билетов. В покое до поры до времени оставляли лишь тех чероки, кто выступал за переселение. Пожалуй, Уилл Гордон не мог не догадываться, кому он обязан своим везением.

– Уже поздно. – Она собрала вязание. – Пора готовить ужин мужу. Я поеду.

– Как ты можешь там жить? – накинулся на нее Кипп. – Как ты можешь оставаться с ним под одной крышей?

– Кипп, не смей так разговаривать с сестрой! – вскипел отец.

– Она живет в доме изменников!

– А ты живешь в моем доме. Это значит, что ты должен уважать мои правила. Понятно?

– Да, сэр, – буркнул Кипп.

– Кипп, ну перестань. – Темпл хотела помириться с братом, но тот повернулся и вышел. – Папа, мне очень жаль.

– Ты ни в чем не виновата. А твоему брату не мешает научиться терпимости.

– Это верно.

Но она все равно чувствовала себя виноватой.

– Кипп должен понять, что Клинок тоже любит наш народ и желает ему добра. Просто мы с ним придерживаемся разных точек зрения. Я не могу называть изменником человека, который желает своей нации добра.

– Это верно, он любит свой народ, – горячо сказала Темпл. – Все отвернулись от него, ему угрожают, его оскорбляют. Я сама видела это. Я тоже думаю, что Клинок не прав. Но он считает, что действует в интересах народа, и поэтому я не могу относиться к нему с ненавистью… Я не могу перестать любить его.

– Я знаю.

Когда Элайза спустилась вниз, Темпл уже уехала, что немало удивило учительницу. Странно, что Темпл уехала, не попрощавшись. Это на нее непохоже.

В гостиной никого не оказалось. Элайза разочарованно вздохнула, но тут кто-то тронул клавиши пианино, и она встрепенулась. Должно быть, снова маленький Джонни шалит.

Но возле пианино сидел Уилл. Он не видел Элайзу, и она воспользовалась этим, чтобы как следует им полюбоваться. Какие широкие у него плечи, как тесно облегает их сюртук! В свете заходящего солнца черные волосы Уилла отливали медью, а чеканный профиль был необычайно красив. Уилл неспешно касался клавиш, и Элайза вспыхнула, представив, как его пальцы точно так же касаются ее тела. Греховные помыслы, против которых она некогда предостерегала Темпл, не давали молодой женщине покоя.

Словно почувствовав ее присутствие, Уилл оглянулся, и их взгляды встретились. Элайза давно уже научилась скрывать свои эмоции. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она как ни в чем не бывало подошла к Гордону.

– Темпл уехала? – спросила она, чтобы не молчать.

– Да. Просила передать вам поклон.

– Что это она так рано?

– Расстроилась.

– Ах да, что это был за листок? – вспомнила Элайза.

Уилл коротко рассказал ей о грядущем заседании, на котором должен был обсуждаться новый договор.

– Они сделали это специально, зная, что Джон Росс в отъезде, – возмутилась было Элайза, но тут же подумала о Темпл. Бедняжка, как она, должно быть, переживает из-за того, что ее муж оказался замешан в этой истории.

– Бедная Темпл, – сказала она вслух.

– Я сказал ей, что не следует придавать этому сборищу слишком большое значение. Ничего у них не выйдет. – Уилл тяжело вздохнул. – Жаль только, Кипп наговорил столько резкостей. В мальчике слишком много ненависти.

– Это верно, – вынуждена была согласиться Элайза. – Иногда мне кажется, что вместо сердца у него гневно сжатый кулак. – Она подумала, что выразилась чересчур резко. – Простите меня. Не нужно было этого говорить.

– Увы, это правда. А страдать приходится бедняжке Темпл. Ей ведь и без Киппа несладко.

– Ничего, она справится. Темпл – сильная женщина.

– Вы тоже, Элайза.

Этот простой комплимент в сочетании с нежным взглядом тронул ее.

– Спасибо, – с деланной легкостью поблагодарила Элайза, хотя сердце у нее билось очень быстро. – К сожалению, я совсем не занималась сегодня хозяйством – из-за приезда Темпл. Возьмусь-ка я за работу.

Теперь, когда Виктория чувствовала себя совсем плохо, Элайза взвалила на себя все хозяйственные дела. На такой большой плантации работы всегда хватало. И слава Богу – меньше оставалось времени размышлять о своих проблемах.