Элайза все еще не могла взять в толк его сомнения.

– Не будете же вы в самом деле присягать! Вы и другие миссионеры – духовные учителя индейцев. Вы учите их вере, учите стойкости и мужеству. Если же вы присягнете штату Джорджия, это будет равносильно признанию, что дело народа чероки обречено на поражение.

– Да, именно так это и будет выглядеть. – Нэйтан сокрушенно вздохнул. – С другой стороны, если я воспротивлюсь, джорджийцы посадят меня в тюрьму. Какая польза будет индейцам от миссионеров, сидящих за решеткой? Моравские братья, например, уже покидают Джорджию, здесь остаются только их жены.

Коул нервно провел рукой по голове, растрепав волосы. Потом молитвенно сцепил пальцы и жалобно посмотрел на Элайзу.

– А что бы вы сделали на моем месте?

Элайза заколебалась – не от нерешительности, а от нахлынувших на нее чувств. Оказывается, эти края, живущие здесь люди и их беды значат для нее очень много. Прекрасная Темпл стала ей младшей сестрой; полюбила она и дерзкого сообразительного Киппа, и застенчивую Ксандру, уступавшую красотой сестре, а умом старшему брату. Полюбила она маленького Джонни, делающего первые шаги, Фиби и Шадрача, жадно впитывающих каждую кроху знаний, болезненную Викторию Гордон, Уилла Гордона, человека достойного во всех отношениях.

– Я бы не смогла отсюда уехать, – просто сказала она. – Но мы с вами в разном положении. Что рекомендует вам бостонское правление вашего общества?

– Они считают, что нужно оставаться на месте и следить за развитием событий. Но это не наказ, а всего лишь рекомендация. Каждый из нас волен поступать по-своему.

– Что ж, это мудрое решение. Мистер Гордон пишет, что Верховный суд вскоре начнет рассматривать дело о земле чероки. Если будет вынесен справедливый вердикт, вам не о чем беспокоиться. Штат Джорджия не сможет ввести свой закон в силу.

– А если меня к тому времени уже арестуют? Или, допустим, вердикт будет иным? У меня дилемма: или давать присягу, или садиться в тюрьму. Я не знаю, как быть. – Он в отчаянии покачал головой. – Я должен быть среди индейцев, а не в темнице. Но если я принесу присягу, индейцы перестанут мне доверять. Кто же тогда будет вселять в них надежду и веру? Что делать?

Элайза начинала злиться. Ей-то решение не казалось таким уж трудным.

– Если джорджийцы захотят вас арестовать, вы можете сказать, что считаете себя индейцем чероки. Я бы поступила именно так, – отрезала она.

– Ах, Элайза, в ваших устах все так просто. – Он нежно и печально улыбнулся.

– Все и в самом деле просто. – Она вскочила на ноги, пытаясь совладать с гневом. – Не может быть и тени сомнения в том, кому принадлежит эта земля. Чероки живут здесь с незапамятных времен! Я всего лишь женщина, но даже мне совершенно очевидно, что джорджийские власти сговорились с администрацией президента Джексона. При помощи жульнических законов, воровства, торговцев спиртным Джорджия хочет запугать индейцев, чтобы они отказались от своих земель и подписали новый договор. Я не смогу осуждать народ чероки, если он возьмется за оружие.

– Что вы такое говорите! Если индейцы возьмутся за оружие, джорджийцы немедленно пришлют сюда свои войска. Получится еще хуже.

– Вы правы…

Элайза угрюмо смотрела на огонь. Языки пламени плясали на поленьях. Дождь глухо стучал в оконное стекло. Неужели джорджийцам удастся сломить мужество народа чероки?

– Как вы думаете, Нэйтан, согласятся ли представители индейцев подписать новый договор?

Этот вопрос ей самой показался кощунственным.

Нэйтан недоуменно пожал плечами:

– Конечно, нет. Для них это равнозначно смерти.

Его слова были настолько безапелляционны, что Элайза даже удивилась.

– Равнозначно смерти? Но почему?

– Тем самым они нарушат свой кровный закон, – угрюмо пояснил миссионер.

– Какой еще кровный закон?

Он отвечал с явной неохотой:

– У них существует священный закон, согласно которому всякий индеец чероки, уступивший чужаку хоть пядь родной земли без особого разрешения Совета, обречен на смерть.

– Впервые об этом слышу.

– Насколько мне известно, закон применялся на практике всего один раз, в 1807 году. Некий вождь Двойная Голова подписал договор с федеральным правительством, передав американцам Камберлендское горное плато, ныне входящее в штат Кентукки. Вождю дали хорошую взятку. Совет немедленно отправил воинов, чтобы покарать предателя.

– И они убили его? – спросила Элайза, заранее зная ответ.

– Да. – Нэйтан явно не одобрял такой кровожадности. – А два года назад Национальный Совет официально ввел кровный закон в здешнее законодательство. Между прочим, автором закона является Джон Ридж, сын майора Риджа, приведшего приговор над изменником-вождем в исполнение. В свое время майор Ридж предложил в законодательном порядке предусмотреть строжайшие меры против мздоимцев, которые будут посягать на целостность земли чероки. – Нэйтан откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. – Мне стало известно, что индейские племена чоктау и чикасау согласились подписать новые договора с американским правительством, поменяв свои земли на территории, расположенные западнее. Но чероки на такое никогда не пойдут. Они относятся к западу с суеверным страхом.

– Но почему?

– Прошлым летом я объезжал с проповедями поселения индейцев, живущих в горах. У меня был разговор с одним стариком, все еще придерживающимся языческих верований своих предков. Он не имел ни малейшего представления ни о Вечной Жизни, ни о рае. Старик верил, что души умерших переселяются на запад, в Темный Край, и там исчезают.

Темпл задвинула тяжелые шторы, чтобы в комнату не проникало слепящее утреннее солнце. Ее мать мирно спала, раскинувшись на пышной пуховой перине. Черные волосы разметались по подушке, подчеркивая худобу и бледность лица. Черная Кэсси в последнее время то и дело пускала хозяйке кровь, но от этого Виктории делалось только хуже.

«Может быть, сегодня мама наконец пойдет на поправку», – подумала Темпл, бесшумно выходя из спальни.

– Миз Темпл! Миз Темпл! – раздался испуганный голос Черной Кэсси.

– Тише ты! – зашипела девушка. – Маму разбудишь!

– Миз Темпл, скорее сюда!

– Ну что там еще? – раздраженно всплеснула руками Темпл.

С тех пор как заболела мать, ей пришлось самой заниматься всеми домашними делами, и она знала, что на кухне постоянно происходят какие-то мелкие катастрофы.

– Всадники! – дрожащим голосом воскликнула Черная Кэсси. – Похоже, джорджийцы!

– Что-что? – Темпл замерла.

– Скорее, миз Темпл! Они несутся сюда во весь опор. Ой, быть беде!

Темпл сбежала вниз по лестнице, бросилась к окну. Холодный мартовский ветер гнал по газону сухие листья. Истошно верещали павлины, предупреждая о появлении чужих людей. Как быть? В доме одни женщины, защитить их некому. Отец еще не вернулся из Вашингтона, дядя уехал закупать зерно для посева.

– Видите их? – выдохнула сзади Черная Кэсси.

– Нет, – ответила Темпл и тут же разглядела среди деревьев с полдюжины всадников. Они скакали навстречу ветру, низко нахлобучив шляпы. Путь их, судя по всему, лежал к школе, где мисс Холл как раз проводила занятие с детьми.

Пытаясь преодолеть страх, Темпл отпрянула от окна.

– Где Шадрач? Всякий раз, когда мне нужен этот мальчишка, его нет поблизости.

– Он в школе, миз Темпл.

Она вспомнила, что Шадрач и Фиби действительно теперь ходят в школу.

– Немедленно беги на конюшню и скажи Айку, чтобы во весь опор скакал к мастеру Стюарту.

– Но Айк не может уехать без пропуска.

– Нет у меня времени выписывать ему пропуск! Скорее! Ну же!

– Нет, мэм, – упрямо покачала головой Черная Кэсси. – Если моего Айка поймают на дороге без пропуска, решат, что он беглый.

– Делай, как я тебе говорю! – вспыхнула Темпл и ударила служанку по щеке. Никогда в жизни она не поднимала руку на слуг, однако всему же есть предел.