Народу в пивной в этот час находилось немного, так как пить пиво было, в общем-то, еще рановато – полдвенадцатого. Основной люд тут, видимо, собирался к вечеру. Обстановка пивной была самая что ни на есть стандартная, включая подвешенный к потолку на кронштейне телевизор, чтобы можно было заодно и футбол посмотреть, поболеть всем вместе. В это время дня он работал без звука, показывая чьи-то скитания по пустыне на канале "Дискавери". Сели в углу, ближе к окну. Заняли целый длинный стол из толстых досок – как в старых пивных – вдруг кто еще придет. Пока же уселись втроем.

Принесли пива. Павел отхлебнул, причмокнул:

– Пиво-то какое хорошее! Откуда?

– Из Н. Там варят. Уж не знаю, правда, из чего! – сказал Хомяков.

– Каземя там на пивзаводе работал, рассказывал, что якобы какой-то особый дореволюционный рецепт, но мне кажется, что главное

– это вода! Там очень хорошая вода! Ее и просто так пить приятно.

Помнишь Каземю-то?

– Помню, конечно. Только трезвым его никогда не видел…

– Он умер пару лет назад. Конец его был ужасен. Будучи вдребезги пьяным, во время работы на том самом пивзаводе он упал в цистерну с квасом, утонул и пролежал там чуть ли не с неделю, и много людей этим квасом отравилось. Было страшное ЧП, однако правду народу не сказали, а сообщили, что просто попалась некачественная закваска.

Вообще там, в Н., на таких предприятиях чуть не все ходят в сосиску пьяные, я вот сам недавно в тамошней колбасе окурок нашел!

– А куда санэпидстанция смотрит? – спросил с удивлением Павел.

– Я же тебе говорил: СЭС смотрит только в свой карман! То-то ты с ней дела не имел! – яростно ответил Хомяков, видно для него это было наболевшее.

Кто-то громко и назойливо бубнил за соседним столиком, Павел обернулся – оказалось, это был тщедушный подвыпивший паренек, который говорил какому-то плешивому дядьке:

– Я толстые трубы варить не могу, а кузовню – могу. Я в армии этим гребанным шакалам-офицерам их машины варил! – Впрочем, вид у парня был несерьезный. Таких в армии обычно не любят и шпыняют.

– Щас вот как ему въебу – гнусу этому! – сказал Хомяков. – Армию нынче ругают все, кому не лень. А вот без армии этому козлу и вспомнить-то в жизни было бы нечего! – сказал Хомяков.

– Интересно, а кто еще из наших ребят где? – перевел тему Павел.

– Кстати, Володька Туричин чем сейчас занимается?

Володька Туричин был человек артистической натуры. Он еще в школе ставил представления, организовал музыкальный ансамбль. Ему прочили карьеру артиста, но на артиста он не прошел и вместо этого поступил в институт культуры на режиссера массовых зрелищ.

Хомяков и тут все знал:

– Володька-то? Я его встретил в Н. этой зимой! Он был в каком-то черном тулупе, огромной меховой россомаховой шапке, с бородой веником – так что сходу и не узнал бы! Присмотрелся, подошел, однако, ткнул в плечо: "Э! – говорю. – Да никак Туричин! Володька?"

– Оказалось, точно он! Устроился лучше всех: работает редактором на региональном телевидении, даже организовал там какое-то дебильное шоу типа "Фабрики звезд". И, кстати, жизнью очень доволен, поскольку имеет то, что всегда хотел: творческую работу, деньги и сколько угодно девочек. Девочки сейчас, чтобы попасть в шоу-бизнес, готовы на все. А если не готова – уваливай, за тобой стоит очередь желающих. У него сейчас новая подруга, тоже типа фотомодель местного разлива, поет она так себе, но, видно, имеет другие большие таланты, он ее теперь и продвигает. Шапка у него классная, россомаховая. А до этого была ондатровая. Он как-то приезжал в Любимов в той шапке. Я ему и говорю: "Тебя вот возьмут да из-за этой шапки и зарежут! Таких как ты много, а вот шапок таких ондатровых – мало. Разве жизнь твоя стоит шапки? Нынче такие времена, что и из-за пачки сигарет пырнут"…

Помолчали. Чокнувшись кружками, отхлебнули пива. Шахов помнил

Туричина довольно смутно, поскольку не видел его аж со школьных времен – и то главным образом по его группе "Лунная пыль", которая выступала на школьных вечерах. Аркадий даже написал несколько текстов песен для этой группы. Хомяков между тем продолжил:

– И Костя Бояркин, кстати, тоже процветает. Причем в самой

Москве. Помнишь Бояркина? – спросил Хомяков у Павла.

Павел удивился:

– Конечно, помню: он же в школе был полный мудак!

– Мы-то тогда и не знали, а у него дядя по матери, оказывается, был генерал. Я даже потом однажды его видел: он как-то приезжал к ним в гости. Действительно, настоящий генерал – толстый такой, с помидорной рожей – щеки лежат на погонах. Помог Бояркину поступить в

Военно-медицинскую академию в Питере. Потом Бояркин распределился в какую-то воинскую часть под Москвой – тоже, наверное, по блату, женился на москвичке, уволился из армии остался жить в Москве.

Где-то добыл денег и открыл частный кабинет с солидным названием вроде "Клиника по анонимному лечению половых инфекций и импотенции" или что-то в этом роде. У него еще пошлая реклама такая – я ее в метро в Москве видел, что-то типа "Кто у нас лечился – на троих женился!" Медсестра на плакате одета только в трусики-стринги и в белую шапочку с красным крестиком – и все. Я у него там был. (Да не смейтесь, мужики, – не для себя: мать попросила – узнай, говорит, не может ли он помочь там одному нашему родственнику устроиться лечиться в Москве в приличное учреждение по урологии.) Так вот, оказалось, что у Бояркина куплен или арендован первый этаж дома в центре города – в пределах Садового кольца. Там у него сделан очень приличный евроремонт. Кроме того, весь коридор уставлен скульптурами голых баб и половых органов, и даже один заспиртованный член какого-то известного деятеля стоит в банке – чуть ли не самого

Распутина и пизда якобы самой Жанны Д'Арк, правда та закрыта в специальной коробочке, и никто ее вживую не видел. Понятно, что все это чушь и вранье с целью рекламы, но идиотов в Москве много, и всегда найдется тот, кто поверит… Я вошел, ищу его кабинет, захожу в небольшой такой предбанничек. Там сидит секретарша с таким видом, как будто ее только что трахнули – и неудачно. Он, кстати, заставил меня довольно долго ждать, хотя договаривались на определенное время, и, я думаю, сделал это намеренно. Ну, чтобы показать собственную значительность – кто ты, а кто я! Наконец секретарша меня запускает в кабинет. Там сидит за огромным столом эдакий барин в идеально белом халате с вышитым именным вензелем и, наверно, думает, что я его буду на "вы" называть! Потом он очень долго при мне говорил по мобильному телефону – ни о чем. И тут же зачем-то сообщил, что у него какой-то особый самый крутой безлимитный тариф.