Вернувшись из бани домой, Павел сразу же лег спать. Он тут же провалился в сон, впрочем, подумав, как бы хорошо, чтобы Даша была рядом, именно в тот момент, когда засыпаешь. И когда просыпаешься тоже. В первую свою женитьбу Павел в церкви не венчался. И как-то даже не возникало об этом и разговора. Видно (может, от бывшей тещи это шло) изначально предполагалось, что союз этот временный. А сейчас, вдруг подумал Павел, что с Дашей было бы хорошо и обвенчаться. С этим он и уснул в хорошем настроении. Потом раздался звонок в дверь. Он пошел босиком в одних трусах отпирать, открыл и ахнул: там стояла взволнованная и несколько смущенная Даша с большим пакетом в руках.

– Ты где был? – строго спросила она. – Я к тебе уже второй раз захожу.

– В бане, – ответил изумленный Павел. – Что это у тебя в пакете?

– Мама положила нам еды. А ты уже спишь, что ли? – спросила Даша, с удовольствием разглядывая стоящего в одних трусах Павла. – Есть будешь?

– Буду, конечно! – ответил Павел, вовсе не собираясь одеваться.

Личная жизнь налаживалась.

Ночью Павел отчего-то проснулся и увидел, что Даша не спит и смотрит на него. "Ты чего?" – спросил он. "Ничего, спи", – сказала она, прижалась щекой к его плечу, закрыла глаза и тут же сама крепко уснула. Он еще какое-то время лежал неподвижно в полумраке и в глубокой тишине, боясь потревожить ее, и потом тоже уснул, переполненный нежностью.

Надо сказать, что, как и Аркадий Шахов, Павел уже был один раз женат. Ему было тогда двадцать три года, а его юной жене студентке

Алле – всего восемнадцать. Они были очень молодые, глупые и все их отношения строились исключительно на сексе и развлечениях. И по тем временам это было нормально и здорово, и Павел, пожалуй, никогда о том времени не жалел. Возможно, на тот период жизни это был правильный выбор. Шляться по каким-то чужим комнатам, прятаться от родителей, было бы неприятно, да и неудобно. А так они имели легальную возможность любить друг друга столько, сколько влезет.

Именно на этом была построена их совместная жизнь, и им было хорошо.

Они тогда постоянно вместе ходили по гостям, на какие-то тусовки, да и у них самих почти постоянно толкалась куча народу – сейчас бы

Павла от этого уже, может быть, и воротило бы. Впрочем, Павел об этом особо и не задумывался. Такая развеселая жизнь и ей и ему очень даже нравилась. Типичной для молодоженов проблемы с жильем не тоже было, потому что Алла имела личную однокомнатная квартира к тому же с очень большой кухней, где они обычно и принимали гостей.

Как и все очень молодые супруги, они пребывали в постоянном возбуждении: бывало, сидят в гостях, смотрят, скажем, какой-нибудь фильм с эротикой, вдруг одновременно посмотрят друг на друга и, ни слова не говоря, – шасть в ванную. О детях речь тогда вообще не шла:

Алла аккуратно принимала противозачаточные таблетки, и, как Павел догадывался, начала их использовать еще и до него – лет с шестнадцати, если не раньше. Аллины подружки были в основном незамужем, а кто, если и спрашивал об этом, то она тому отвечала:

"Ну, какая из меня мать, ты на меня посмотри – в голове ветер, в попе дым!" А если из родственников кто и пенял за нежелание иметь детей, – чаще почему-то это был ее дядя Гарик (у него точно пунктик был на это почве), – она отвечала ему вопросом на вопрос: "А сам-то ты во сколько лет женился? А когда сам-то детей завел?" А тот женился поздно, наверно, лет уже в тридцать пять, а детей никаких еще не завел, хотя, может быть, и пытался, но пока безуспешно.

Родители Аллы имели по этому поводу твердую позицию: сначала – учеба, потом – дети. Алла всегда очень модно и дорого одевалась, была девушка спортивная: регулярно занималась фитнесом, ходила в бассейн, гордилась своей фигурой и при возможности обожала загорать без купальника, но не на массовых пляжах. Это был в целом хороший и легкий период в жизни Павла, да и в ее жизни тоже. Но в отличие от той первой любви никогда она потом Павлу почему-то не снилась и даже не вспоминалась.

Знакомство у них с Аллой было самое что ни на есть банальное: случайно встретились где-то на улице. Павел подошел к симпатичным девушкам, заговорил, сходили в кафе, погуляли, поцеловались, переспали. Еще раз встретились, еще раз переспали. Хотелось еще.

Павел предложил: "Давай поженимся!" – "Ну, давай!" Пошли знакомиться с ее родителями. Те не стали противоречить. Так он на несколько лет вошел в эту семью. А в этой семье все решала мать Аллы – Маргарита

Павловна – необыкновенно умная, сильная и красивая женщина. Павел вначале не мог понять, почему она так спокойно пошла на этот брак, поскольку Маргарита Павловна явно была из тех людей, которые обставляют замужество дочерей чрезвычайно продуманно и выдают их исключительно по расчету за тщательно отобранных женихов из своего круга. Только потом, уже после развода, он понял, что она, видимо, тогда четко просчитала, что возраст у дочери очень опасный, и лучше уж в этот период (два-четыре года) она побудет замужем, под наблюдением и защитой одного мужчины (то есть законного мужа), чем будет менять их постоянно, как нередко бывает, что всегда включает риск заболеть какой-нибудь плохо излечимой болезнью или заделать нежеланную беременность. Перед ее глазами стоял живой пример: дочка подруги, которая случайно переспала с каким-то больным придурком, после чего у нее на половых органах стали неудержимо расти кондиломы

– буквально как цветная капуста, от которых они не могли избавиться и по сию пору. Вся личная жизнь этой хорошей девочки из-за одной сиюминутной глупости превратилась в кошмар. Маргарита Павловна лично контролировала прием противозачаточных средств, а до замужества – сама закупала презервативы. Уже потом Павел понял, что она была куда умнее и мудрее многих других матерей, и, надо отдать ей должное, она хорошо воспитала дочь для будущей семейной жизни, в частности, научила, как правильно содержать дом. Когда они жили с Аллой, в квартире у них всегда царил идеальный порядок, всегда была свежая чистая постель, у Аллы – бритые подмышки, тщательно ухоженные руки, ноги, качественная одежда и нижнее белье – никаких тебе там затертых халатиков и рваных колготок. И все всегда аккуратно сложено, все лежало на своих местах – это тоже была мамина школа! И Павла приучили: к общему семейному ужину (это когда с родителями) – прилично одеться, обязательно чтобы была скатерть, салфетки, ножи, вилки. Хотя, впрочем, вдвоем с Аллой они и в кровати голые нередко завтракали и ужинали без всяких ложек-вилок – руками, а иногда в воскресенье так и обедали – тоже в постели.