Некоторое время прошло в молчании. Широкоплечий смотрел в одну точку и хмурился. Дар тоже молчал, проклиная немногословность хозяина. Сам начинать беседу он не мог, чтобы не попасть впросак. Широкоплечий мрачнел все больше, наконец тяжело задышал и молвил:

– Может быть, Дэйар Древний расскажет, отчего изменились его планы? – Голос был низкий, щелкающий. – И где его элитары с отрядами?

Это было интересное начало для разговора. Показывать удивление или мешкать с ответом явно не стоило.

– Я пришел за Куаргиром, – отчеканил Дар, стараясь быть столь же кратким и самоуверенным, как и хозяин крепости.

Широкоплечий стрельнул в его сторону взглядом и тут же отвернулся. Его лицо нахмурилось еще больше.

– Разве я сделал что-то неверно? – напряженно спросил он. – Вчера ты получил все, что просил, и вместе со своими дромаругами покинул стены Горна и его земли. Что заставило Древнего вернуться?

Нахлынула тишина. Дар сосредоточенно обдумывал услышанное. Хозяин явно не шутил, и его командирский вид не создавал впечатления человека, говорящего пустяки. Но каким именно образом Дар мог покинуть крепость, если он в это время спал в пещере?

Хозяин крепости истолковал молчание гостя по-своему. На его лице почему-то проступило выражение вины.

– Разве Куаргир не проследовал вместе с Дэйаром Древним, так же как это сделали другие воины и дромаруги Саудрака?

Это уже было серьезно.

Дар замер, с трудом веря своим ушам. Что могло стрястись в целом свете, чтобы сошлись вместе Куаргир и Саудрак? Однако показывать собственную неосведомленность он не мог.

– Все, что ты сказал, верно, – ответил он, придав голосу соответствующую звучность. – Но с тех пор обстоятельства изменились.

И Дар также многозначительно нахмурился, замечая, как быстро пробежали по его лицу глаза хозяина.

– В таком случае я должен разочаровать блистательного Древнего, – упавшим тоном продолжил широкоплечий. – Куаргир не возвращался в Горн. Ни этой ночью, ни утром.

Они снова просидели некоторое время в молчании, каждый переваривая услышанное. Затем широкоплечий крякнул, предваряя свою речь:

– Я вижу, что эти обстоятельства также изменили одежду и оружие Дэйара Древнего. Но я помню его приказ, и у нас все готово.

Дар мысленно усмехнулся: после темницы Хоргурда и нескольких дней в горах вид его вряд ли был внушительным.

– Именно! – сказал он насмешливо. – И какой приказ ты имеешь в виду?

Широкоплечий снова кивнул набок, словно само собой разумеющееся.

– Ту самую вторую экипировку, что Древний оставил для самого себя. Должен ли я приказать принести ее?

– Неси! – бодро согласился Дар, хотя удивлению его не было предела.

Широкоплечий хлопнул в ладони. В дверях возник отаруг с вопросом в глазах.

– Слушаю, Тутрос?

«Отлично! – отметил Дар. – Вот и познакомились. Теперь хотя бы известно имя этого широкоплечего».

– Принеси баул Древнего в ту же комнату.

После того как топот охранника стих, Тутрос обернулся к Дару.

– Нам лучше пройти в покои, где ты был вчера. После того как ты переоденешься, мы можем продолжить беседу за столом. Надеюсь Дэйар Древний не откажется позавтракать с нами?

Дружелюбие, мелькнувшее в глазах Тутроса, было совершенно неподдельным.

– Не откажусь, – согласился Дар.

У него начало закрадываться подозрение, что он попал в место, где исполняются желания.

После того как дверь за провожатым закрылась, Дар принялся развязывать тугие узлы на кожаных ремнях. Дорожная дромовая сумка из толстой серой кожи была новой и крепкой. Узлы скрипели и поддавались с трудом. Когда Дар в нетерпении тряхнул ее, внутри что-то глухо звякнуло. Наконец он совладал с ремнями и открыл баул.

Сверху лежал комплект новой одежды – длинные кожаные штаны, рубаха, пояс и сандалии. Все это было весьма кстати! Его одежда, снятая еще с кх'отра у реки за Хотоагой, порядком поизносилась за время скитаний. Кроме рубахи нашелся также защитный кожаный нагрудник с крепкими стальными пластинами, какие Дар видел у отаругов Хоргурда. Надеть его было не просто – крепление включало кожаный ошейник и лямки для пояса и плеч.

Ниже блеснул металл – и Дар довольно закивал головой. Шиташ отличался от привычного хуураданского, а его голубоватый цвет был удивительным. Несмотря на то что клинок был чуть длиннее и шире, чем позаимствованный у хуураданской стражи, вес его почти не чувствовался в руке. Дар понял, что уже отвык от эриг-шиташа и с восторгом отбросил старое оружие. Потом укрепил на новом поясе эриг-шиташ. Вытянул его из ножен и восхищенно сделал несколько раскрутов и рубящих движений, убеждаясь в превосходном качестве балансировки. Любовно осмотрев металл, Дар заметил, что шиташ совсем новый. Несколько мелких следов на лезвии от пробного боя были тщательно заполированы, прочих же отметин, неминуемо появляющихся на стали со временем, не было. В основании клинка виднелась квадратная гравировка, в которой без труда можно было узнать стилизованное подобие «бегущего солнца» вместе со сложной черненой вязью более мелкой тангрописи. В Городе Кузнецов и впрямь были замечательные мастера! Следом из баула появились на свет не менее замечательные нож и боевой топор. Каждый из них имел такую же гравировку. Вытащив тронк, Дар привычным движением разомкнул его корпус, вытаскивая и прикладывая к ляжке контейнер с излянями. Заранее поморщился, ожидая жадных укусов. Но боли не было. Кто-то подкормил этот тронк совсем недавно. Сомкнув назад корпус, он направил оружие на стену и нажал рычаг.

Тронк тихонько щелкнул, с тонким звоном вылетевшая стрелка воткнулась в камень. Дар удивленно покачал головой. Острие, втыкающееся в камень, вызывало уважение. Наручень, появившийся следом из баула, заставил Дара с отвращением сорвать тот, что до сих пор украшал его левое предплечье. Такой же голубой стали, как и все предыдущее оружие, он легко защелкнулся на запястье, грозно выставив вовне полузаточенные шипы. Два параллельных выступа для захвата атакующего лезвия были добротно запаяны, их удлиненные ребра жесткости проходили вдоль всего наручня. По всей поверхности шла изумительной работы гравировка, опять же на тему символики квадратного светила с элементами тангрописи. Однако это было не все. С нижней стороны наручня шло длинное утолщение, оканчивающееся темной прорезью. В боковой части, достижимый для когтя, виднелся выпуклый рычажок. Дар нажал на него, и тот же момент из прорези вбок выскользнуло блестящее хищное лезвие. Конечно, не шиташ, но вещица была, без сомнения, полезной!

В приподнятом настроении Дар снова склонился над баулом. Там еще нашлись два кожаных мешочка, наполненных мелким серым порошком. А на самом дне лежал длинный плащ, вроде тех, что он видел на старейшинах Хоргурда, только куда более тяжелый и плотный. Вспомнив сегодняшнюю ночь, Дар понял, что эта вещь в горах будет незаменима!

Сложив в баул свое прежнее оружие и одежду, Дар гордо вышел из комнаты, стараясь держаться поосанистее. Снаружи его ожидал здоровенный отаруг с каменным выражением на лице. Чем-то он неуловимо напоминал Шурата, однако по цвету костяных пластинок явно не мог быть хуураданцем.

– Элитар Тутрос зовет Дэиара Древнего к столу!

Кивнув, Дар проследовал за воином.

В комнате Тутроса уже было накрыто угощение. На низком столике стояли кувшины, плошки с чем-то дымящимся. Дар почувствовал, как от запаха еды желудок едва не подпрыгнул.

Хозяин стоял у окна, приветственно подняв руку. Рядом с ним были еще двое тангров, те самые, в обществе которых он был утром на площади.

– Надеюсь, что благородный Дэйар не откажется разделить скромную трапезу со мной и друзьями Котнором и Барнихом.

Весьма кстати, что он назвал имена своих приятелей. Иначе «знакомому» с ними Дару пришлось бы переспрашивать, кого как зовут. Котнор был, несомненно, кх'отровой масти – цвет его темной кости, удлиненное лицо и раскосые глаза напоминали Куаргира, и все же что-то отличало его от кх'отров. Разведчик говорил, что йарбы – остатки выбитых кланов. Должно быть, какое-то родственное кх'отрам племя. Барних же относился к типу тангров, невиданному Даром прежде. Цвет его латнира и костяных пластин был сходным с хуураданскими, как и форма головы. Однако по общему коричневому фону шли более светлые неравномерные пятна, окрашивавшие и кожу, и костяные пластины. Пожалуй, в определенных условиях такой окрас должен был давать несомненные преимущества охотнику или воину. Гости вели себя подобно прочим жителям Горна – голова каждого была чуть опущена, глаза редко поднимались на лицо собеседника. Лишь иногда они исподлобья быстро сканировали обстановку. Куаргир говорил, что это характерная привычка йарбов – все разные, и дразнить чувства чужой травы вызывающим взглядом никому не нужно.