Цивилизация вздрогнула и пригнулась…

В этом полете «Прямому Ветру» также был уготован зигзагоподобный путь, огибающий сектора, охваченные странной войной. Немудрено, что каждый второй из команды «Прямого Ветра» бредил надеждой, что им удастся раскопать технические чудеса, созданные реццами в глубоком прошлом. И каждый первый свято верил, что «Прямой Ветер» привезет «супероружие», или хоть что-то – планы, идеи, какие-то зацепки… Если правда, что реццы прожили миллионны лет – они могли тоже когда-то повстречать на своем пути «скрытых», могли даже бороться с ними. И если выжили – значит имели средства противодействия. Любая информация о непонятном враге была сейчас бесценной для Содружества. И тем более – если бы нашлось действенное оружие против «скрытых»… Или хотя бы устройство, способное обнаруживать таинственного врага…

Иногда передние малыши поворачивались и начинали щебетать. Дар терялся от мимики их лысых морщинистых мордочек – этакие розовокожие зверостарушки. Лучше б уж не брились, мех по-любому приятнее отвислых кож.

Они перевизгивались ровно – все на одной, максимум двух нотах. Языка их Дар не знал и не собирался учить – ему было неинтересно. Мозги вещь не безразмерная, а у него даже пассивные доли уже давно забиты информарием в учебных снах. В конце-концов ксенологические изыскания не были его приоритетом. И тем более хобби. Пусть Манола и Корнвэлл стараются. Он был «браттар» – некто, в чьи обязанности входит безопасность остальных существ отдельно взятой группы. Во всех смыслах безопасность. Лиогянское словечко прилепилось в К-Флоте вместе с должностью, ибо остальным расам людей понравилась идея, и на каждом корабле теперь появились «браттары» – заменив всех этих безопасников, спецопсов, космопехоту, гуардос, оружейников, первоотдельщиков, конвоиров, операторов байцеров и бортовых оружейных систем, секьюрити, бодигардов и т. д. и т. п. И между прочим медбратьев тоже. Они попали в уставы, так что теперь вот, нимало не интересуясь глубинами цивилизационных барьеров, Дар был членом Второй Контактной-Рецц. Хотя нет, он все же имел любопытство к некоторой специфической части познаний белых мохнатышей. На своем веку Дар успел повидать множество удивительных способов, коими представители различных цивилизованных рас лишали друг друга не определенной точно наукой субстанции, именуемой «жизнь». Вся ксенология для него сужалась к этому узкому спектру. Про реццов пока еще ничего ясно не было, но это вовсе не означало, что им не удалось сказать тут своего нового слова…

Постоянно тянуло внизу живота, как нервы или предчувствие. И это было очень важно. Его слишком долго, интенсивно и нудно тренировали улавливать опасность, вычленять главное угрожающее направление, чтобы он мог ошибаться. От рецепторов на икрах и умения поднимать альфа-волны, до «могильников света» и «пропеллера» на затылке – там из каждого делали супермена. Пятая Школа на Зике, система Ариестры, чьи изъеденные каменные скамьи он никогда не сможет забыть, умела прекрасно натаскивать «браттаров» даже из не очень качественного человеческого материала. А в последние годы, наплыв был таким, что брали только лучших. У людей, прошедших «Пятерку», не было проблем найти работу что на планетах, что в Пространстве. Они ее даже не искали – она сама искала их. Школы «браттаров» были и в других местах, но Пятерка была одна. И кэптоны дальних звездолетов, и руководители серьезных бизнесов это прекрасно знали…

Дар огляделся по-иному.

Ярко освещенная солнцем, Великая Скала высилась впереди своим острым срезом… Нет, угроза не шла оттуда.

Далеко на юге возносилась другая величественная башня. Трудно было осознать истинные размеры ее рукотворного тела, плавящегося в дымке раскаленного воздуха. То был виденный ими вчера таинственный звездогаситель Ац-Рецц – самая большая загадка планеты реццов. Мохнатые малыши рассказывали о нем самые невообразимые басни, типа что Ац-Рецц и ныне в состоянии заморозить любую звезду в местной галактике. Пугали, наверняка…

– Nobody can proof it now[6]… – Корнвэлл заметил его взляд, усмехнулся.

– Кхм, – поперхнулся Дар, песок уже сидел в горле. – Манола должен был договориться, чтоб нас пустили туда. Совсем ведь рядом ходили, damn![7] Хоть взяли бы пробы…

– I don't think so… Look at them[8]… – тот криво кивнул на реццов. – Они так упорни… Besides, maybe this cannon works only in prehistoric ages[9]…

При слове «пушка» у Дара обострился профессиональный интерес, он обернулся и долго разглядывал колоссальное строение, подпирающее небо. Согласно орбитальным расчетам, излучатель Ац-Рецца возвышался на двадцать семь километров над поверхностью планеты, и углублялся еще на восемь с половиной в широкое базальтовое ложе. Почтенное такое сооруженьице.

– Знаешь что, – Петлюгин вдруг почувствовал желание поделиться, будто тянули за язык, – в Ац-Рецц, когда нас водили, на одной типа машинке были внешние пульты. Не спутаешь. Я прикинул – реццы бы утонули там.

– What?[10] – острые глазки Корнвэлла впились в Дара.

– Говорю тебе. На той машинке ездили не реццы. Железно. Так что ты процеживай что они тут разводят перед нами…

– Аma-azing![11] – только и выговорил Корнвэлл, пораженно хмуря свои кустистые брови.

Порыв нового суховея заставил обоих землян спрятать лица в ладонях. Одежда под легким броником уже липла к телу.

Манола обернулся и поманил Корнвэлла к себе. Тот отошел от Дара и потрусил к шефу быстрыми шажками. Пожалуй, из всего экипажа реццам больше всех должен нравиться именно Корнвэлл – маленький, с писклявым тенорком и очень подвижным лицом.

Утирая бесконечный пот, Дар чертыхнулся. Наслаждаться летними комбинезонами могли все кроме Петлюгина – под одеждой пришлось напялить легкую синтетическую броню, проклятье инструкциям. Серьезных угроз для делегации землян он не чувствовал, несмотря на тянущее чувство в животе, а если б они и были – по условиям реццов все гости были безоружны. Бесконечно тупо – быть безоружным но в броне. Без трусов но в носках! При этом подразумевалось, что все его обязанности при высадке сохраняются: он должен защитить группу в случае чего. А что это «чего» – естественно никто не уточнял.

Ветер принес ароматы словно выжженной травы и козьего навоза, и еще чего-то непонятного, как смесь резины и сыра – чужое, но рождавшее эмоции. В данном случае эмоции отторжения. Они были какими-то совсем чужими, эти реццы. Дар подумал, что у него раньше не было к ним никакого специального отношения. Они были безразличны ему, как муравьи. Ведь совсем не важно, как пахнет муравей.

Но было, было тут кое-что интересное – а малыши пока не подпускали к этому на выстрел. Дар с удовольствием бы покопался во внутренностях Императорской колымаги, забрался бы внутрь звездогасителя Ац-Рецц, или прошелся по Чертогу Демона. Или хоть запустить Манолу с Корнвэллом в одну из их библиотек… Если прикинуть, у реццов должны бы накопиться приличные знания за миллионы-то лет! И про «скрытых» там, и про остальное всякое… Но нет, придется еще долго крутить реверансы перед мохнатыми, может еще летать туда-сюда не раз, прежде чем удасться получить хоть толику знаний. Дар нутром чуял: реццы за просто так не отдадут ничего, ни одной крупицы. Какими бы дряхлыми звездными пенсионерами ни были.

Сегодняшняя показуха касалась второй имперской достопримечательности. Светлейший Кнерец-как-его-там, Император, грозился предъявить самую выдающуюся часть своей планеты. Не размерами, конечно, содержанием. Великая Скала была тюрьмой вечной, сохранителем Вселенной. Согласно объяснениям реццов, за массивной броней защиты, в глубине укутанных гор был навеки погребен Царц – древний демон разрушения. Монстр был надежно изолирован от мира, который некогда намеревался поглотить, превзойденный силой и хитростью предков тех самых реццов, что напялив красные балахоны, теперь тысячелетиями стерегут запертые люки Чертога…