Справа от Зака находился источник святой воды, из которого бил слабый фонтан. Вода тихонько плескалась, наигрывая церковный гимн. «Всего 50 центов за одно омовенье!» – гласила надпись, выгравированная на фундаменте из поддельного мрамора. «Три омовенья за один доллар!»

Миновав источник, Зак углубился во внутреннее помещение церкви и вскоре оказался перед рядами церковных скамеек, воспользоваться которыми можно было тоже только при помощи монет. Скамьи располагались по обе стороны широкого центрального прохода. Надписи, составленные из светящихся полос, видневшиеся то здесь, то там, извещали прихожан об услугах, которые предлагала эта маленькая церковь. «Зажечь освященную свечу… всего лишь 75 центов; Увидеть санции креста – всего лишь по одному доллару за каждую! Дюжина – 10 долларов. Малые чудеса… 5 долларов».

Зак медленно брел по еще почти пустой в эти утренние часы церкви, направляясь к находившимся здесь же невдалеке, выстроившимся в ряд трем исповедальным кабинам.

«Исповедь. 2 доллара. Для всей семьи – 5 долларов».

Он извлек из кармана два доллара и сунул их в щель, находившуюся в центре кабины.

После непродолжительного щелканья и жужжанья черный занавес кабины отодвинулся в сторону.

Зак вошел внутрь, опустил колени на обитую войлоком скамеечку, и занавес за ним закрылся.

– Приступай, сын мой. – Стеклянная панель, вделанная в стену и расположенная прямо перед ним, засветилась бледно-желтым светом. За стеклом можно было различить грузную фигуру священника. – Поторопись, или тебе придется придти в другое время.

– Все готово?

– Э-э? – Священник приблизил голову к стеклянному прямоугольнику. – Это ты, Зак?

– Да. Так как дела с подготовкой к…

– Выглядишь ты неважно. А что стало с твоей рукой?

Подняв вверх правую руку, Зак сказал:

– Пришлось покрыть ее синтетической кожей, чтобы поддержать мою теперешнюю маскировку.

– Ты и на самом деле выглядишь как настоящий кочующий сезонный рабочий. Несчастье заставляет поставить на карту все…

– Вы все приготовили, отец Сильвио?

– Да, сын мой. Между прочим, это обошлось в пятьсот долларов вместо трехсот, как я думал вчера вечером, когда ты позвонил мне.

Зак полез в карман.

– Расскажи мне об этом поподробнее.

– А что с той молодой дамой? Мне показалось, что ты путешествовал не один…

– Сейчас она прячется где-то в Мексике.

– Хорошо, ты должен… Лучше, если ты свернешь все деньги и сунешь их в щель, которая находится чуть ниже экрана. Там еще сделана надпись: «Услуги и пожертвования».

Зак сделал все, как просил его священник.

– Ты обещал, что поможешь мне попасть на Ранчо 57 с партией наемных рабочих?

– Ты должен быть на площади Сан-Ноберто, это рядом с рестораном «Даунсайд Темп», сегодня ровно в полдень, – продолжал тем временем наставлять его отец Сильвио. – Тебе следует воспользоваться автобусом маршрута А-2, где водителем будет Рикардо Куртиц. Ты скажешь ему, что являешься одним из моих прихожан. Так ты больше не работаешь на Федеральное Агентство?

– Сейчас я работаю сам на себя.

– А ты не хочешь немного отдохнуть? Ты и вправду кажешься очень…

– Нет, нет, я чудесно себя чувствую, святой отец. – Зак поднялся и несколько секунд ощущал головокружение.

– Зак? Что-то неладное происходит с тобой. Могу ли я…

– Помоги мне попасть на это ранчо – это все, чем ты можешь помочь мне, – уверил его Зак. – До свиданья, и спасибо тебе.

– Я буду молиться за тебя, – пообещал ему священник.

– Не стоит утруждать себя этим.

– А это может передаваться?

– Что?

– То самое, что подхватил ты, амиго. Не могу ли и я подхватить это же?

Зак продолжал глядеть в запыленное окно громыхавшего автобуса. Их путь пролегал по узкой дороге, протянувшейся среди однообразно-ровных иссушенных полей.

– Да со мной не произошло ничего особенного, – заметил он, обращаясь к тощему молодому человеку, сидящему рядом с ним.

– Но у тебя постоянно трясутся руки, амиго. Я заметил это с тех самых пор, как мы выехали с площади.

– Это обычная реакция в первый рабочий день на новом месте. И ровным счетом ничего больше.

– Причина, по которой я спрашиваю, заключается не в том, что я опасаюсь что-то подхватить. У меня есть страховой полис, по которому я все еще продолжаю выплачивать взносы. Если же я заболею на работе, амиго, то смогу получить гораздо больше, чем…

– Ты не похож на выходца из Испании или Мексики.

– Нет, на самом деле я армянин. Я стараюсь разбавлять свою речь латинизмами, поскольку Ортега сохранил давние традиции на своем ранчо. По устоявшимся правилам он склонен нанимать преимущественно мексиканских ковбоев для любых сельскохозяйственных работ на своих ранчо в Южной Калифорнии. Ты понял меня?

– Да, – ответил по-испански Зак и отвернулся, продолжая рассматривать окрестности.

– Так что же все-таки ты подхватил?

– Это всего лишь нервы.

– Дрянное дело. Но мне ты кажешься очень больным, амиго.

Тогда Зак протянул металлическую руку и ухватил надоедливого соседа стальными пальцами, покрытыми сверху синтетической кожей.

– Для меня очень важно получить сегодня эту работу. Перестань нести чепуху и тянуть волынку о том, как я выгляжу и как чувствую себя. Ты понял меня, амиго?

– Да, да, разумеется, все в порядке. Нет никакой нужды проявлять подобную грубость, ковбой. – Молодой человек попытался высвободиться из руки Зака. – Они попытаются назначить вам освидетельствование на ранчо, перед тем как допустить вас до работы, вы должны знать об этом.

– Я пройду его.

– Вы так уверены?

– Да, я уверен. – Для подкрепления своей уверенности он сунул Рикардо Куртицу перед самым отправлением еще 300 долларов.

Зак и вместе с ним еще пятеро сезонных рабочих были шагах в двадцати от отведенного для их работы сельскохозяйственного помещения, когда его пластиковые двери с легким шипеньем разошлись в стороны и два робота-санитара вытащили носилки, на которых лежал какой-то человек.

– Подождите минутку, эй, вы, парни, – крикнул старший в их группе. – Постойте и взгляните на этого малого, которого они волокут.

Человек, лежавший на носилках, задыхался и корчился от боли. Его лицо, покрытое каплями пота, имело красновато-серый оттенок.

– Здесь вы видите молодца, который не желал следовать простейшим правилам безопасности, – продолжал старший. – И как по-вашему, какое правило он нарушил по собственной глупости?

Зак внимательно следил за тем, как роботы потащили носилки с лежащим на них задыхающимся человеком в сторону куполообразного непрозрачного здания, которое стояло в стороне от группы из десяти огромных сельскохозяйственных бараков, разбросанных по территории ранчо.

– Вот ты! Что ты можешь сказать? – Старший ткнул нерабочим концом шок-стека в сторону Зака.

– Он просто не надел свою газовую маску, – ответил тот.

– Это одна вполне подходящая причина. Что могло быть еще? – Теперь стек обратился в сторону армянина.

– Ему могли дать испорченную газовую маску, – сказал сосед Зака по автобусу. – Я частенько видел такое на сельскохозяйственных работах и…

– Это ранчо принадлежит Ортеге, тупоголовый, – напомнил старший и еще раз ткнул его стеком. – Тебе не могут дать здесь испорченное средство защиты. Хотя, все же небольшие дефекты в газовых масках могут быть пропущены нашей системой двойного контроля. Вот поэтому, вы, болваны, должны проверить свои маски, прежде чем приступать к работе. Так зачем вы должны сделать это?

– Чтобы не отбросить коньки, как тот несчастный сукин сын, – ответил тощий армянин.

– Но он и не собирается отдавать концы, – не унимался старший. – У нас здесь имеется отлично оборудованный полевой госпиталь. Кроме всего прочего, тот газ, который использует Ортега для стимуляции роста растений, в высшей степени безопасен.