– Я уже проделал всю эту работу, – успокоил его Зак.

– Но есть еще контрольный лист, который я должен заполнить, – объяснил Верити, вынимая из своего ранца серебристый диск. – Безголовый и шагу не сделает, пока…

– Может быть, лучше разрешить ему сделать все это, – посоветовала Акула.

Кивнув ей в знак согласия, Зак подошел к окну. Крупный черный человек стоял, сложив руки, рядом с приземлившимся автолетом. Около него, придерживая три пластиковых канистры, стояла симпатичная девчушка лет тринадцати. В ярком свете дня ее длинные волосы отливали золотом, а губы горели как маки. Она была одета в костюм-двойку из синтетического меха с подогревом.

– А это Марго Тенхауз, – сказала Акула, – и Лок-Джо. Она… гм… подружка Ортмана. А Лок-Джо его телохранитель.

– Он был «Мистер Совершенство» на конкурсе 2028 года, – заметил Зак.

– А также 29, – добавила Акула. – Марго же… гм… просто модель.

– Да, для журнала «Грязные старички».

– Кроме того, календарь, сделанный с ее участием, под названием, как мне помнится, «Победитель среди старшеклассников», был два сезона назад в списке бестселлеров, которые печатал Манхеттенский «Таймс».

– Милый ребенок, – сказал он, поворачиваясь к проводившему свою проверку Верити. – Ну, как, удовлетворен?

– По крайней мере, этим этажом, – ответил маленький человечек. – Я заберусь еще и наверх, если не возражаете. Там нет ничего, что я не должен бы видеть?

– Всех маленьких девочек мы уже давным-давно отправили в школу, – пошутил Зак.

– Ха, ха, – только и сказал Верити. – Я отдаю должное чувству юмора. Сам же я слишком ответственное лицо, чтобы позволить себе шутить.

Когда он взбежал вверх по ступеням, Зак сказал:

– У меня поуменьшился энтузиазм по поводу этого Троянского Коня.

– Уверяю тебя, это сработает, – сказала Акула.

– У тебя есть предчувствие?

– Я просто знаю, что все получится, – сказала она.

– Я самый порядочный среди вас… Прекратите, вы, слабоумный…

Ф-ффакк!

Последовал удар алюминиевой тростью по спине, а доктор Баум уже вновь замахнулся, отвешивая очередной удар старухе, одетой в полинявшую серую одежду и едва передвигавшей ноги.

Ф-ффакк!

– Очень интересно, – заметил Безголовый Ортман, извлекая голос из пластиковой канистры. – У вас очень своеобразная манера обращения…

– Наоборот, мистер Ортман, я обращаюсь с этими отвратительными паразитами именно так, как они должны… А ну, назад к стене, Глупый Том!

Ф-ффакк! Ф-ффакк!

– Я никак не имел в виду обидеть вас, сэр, Я всего лишь…

Ф-ффакк!

– Вы должны учиться раболепствовать, молодой человек, иначе никогда не привыкнете к мысли, что являетесь дураком.

Марго Тенхауз, которая несла все три канистры репортера новостей, заметила:

– Ну и воняет в этой тюрьме, Орт.

– Это все является составными частями моей методики лечения, дитя мое, – пояснил доктор Баум, высокий худой мужчина 55 лет, у которого были вьющиеся, будто покрытые пылью волосы. – Только позвольте этим жалким мерзавцам барахтаться в их собственной грязи неделю подряд, и они станут намного аккуратней. Психические болезни большей частью происходят от неряшливости. Их судьба определяется отнюдь не демонической одержимостью.

– Очень серьезное мнение, – заметил Ортман.

Они шли вдоль холодной с серыми каменными стенами палаты, в которой стояло до сорока кроватей, но пациентов было раза в два меньше. В большинстве своем они выглядели очень несчастными, удрученными и бесцельными. Некоторые сидели на оборванных покрытых серыми простынями кроватях, другие бродили в заваленных всяким мусором проходах между ними. Поверх одной такой кровати какой-то одноногий человек неуклюже двигался взад и вперед, изображая танец. Толстая женщина раскачивалась в скрипучей деревянной качалке и играла на расстроенной скрипке. Молодой человек лаял, изображая гончую собаку.

– Несколько недель вот такого леченья, – продолжал свои пояснения доктор Баум, – и вы увидите, что большинство этих депрессивных дураков вновь будут нормальными. Здесь, у «Змея Питера», они очень скоро осознают, что игра в сумасшедших им ничего не дает, и они очень даже преобразятся.

– Все это будет материалом для моего короткого еженедельного документального шоу «Расследует Ортман».

– Сколько это займет времени… Что я говорил тебе по поводу хлебных корок, молодой человек?

Ф-ффакк!

– Вы что-то начали говорить, доктор?

Доктор Баум с помощью все той же трости распахнул дверь, ведущую в длинный каменный коридор.

– Я только лишь поинтересовался, сколько времени в своей передаче вы собираетесь уделить моему маленькому центру?

– Девять минут, – раздался голос из канистры.

– Ого, в этом дурацком холле еще больше воняет, – заметила Марго, наморщив красивый носик.

– Я думаю, что вы могли бы… Не бросай этот костыль, псих Билл!

Ф-ффакк!

– Но мы можем дать даже десять или одиннадцать минут, – сказал Ортман. – Это зависит от того, как решит мой персонал и что интересного они в этом найдут.

Всю процессию из десяти человек, путешествующую по сумасшедшему дому, замыкали Зак, загримированный под техника, в рабочем комбинезоне, с накладными усами, и Акула.

– Ну, что тебе удалось выяснить? – тихо спросил ее Зак. – Тимпани все еще там, где и предполагалось?

Девушка, поигрывая чехлом от очков, сказала:

– Я все время ощущаю какой-то шум. Я даже не могу толком сообразить, сколько помех мне здесь мешает. Они сильно отвлекают меня. Все мысли этих сумасшедших буквально обрушились на меня. Дай мне хотя бы пару минут, чтобы я могла рассортировать их… подожди!

Зак переместил ТВ-камеру, которую он нес для камуфляжа, на левое плечо.

– Что-то почувствовала?

– Нет… черт возьми, я уже потеряла это, – сказала Акула, потряхивая головой. – Я ощутила какую-то вспышку, касательно тебя. Кто-то в этом месте продолжает думать о тебе.

– Это должна быть Тимпани.

– Не могу этого сказать с уверенностью. Шум и помехи от других мыслей перебивают… Извини.

– Как только мы доберемся до конца этого коридора, я собираюсь направиться налево, в то крыло, где должна быть Тимпани.

– Я лучше пойду вместе с тобой, ведь мы не…

– Нет, ты будешь оставаться с командой Ортмана, как мы и планировали. Я догоню тебя, как только поговорю с Тимпани.

– Ты не будешь пытаться вытащить ее отсюда прямо сейчас? – спросила Акула. – Ведь мы согласились подождать до тех пор…

– Сегодня я только поговорю, – пообещал он. – А затем мы разработаем план побега.

– Но ты на самом деле должен…

– Вот здесь я отделяюсь от вас. – Еще раз переложив камеру, он нырнул в узкое ответвление коридора.

Дзззззззззззззззззззуумммммммммм!

Рука его работала почти без остановок.

Вот уже второй охранник окостенел и свалился на каменный пол. Хлыст и тяжелая связка металлических ключей свалились рядом с ним.

Зак быстро подбежал, схватил ключи. Он оставил ТВ-камеру рядом с лежащим человеком и продолжил свой путь к тому коридору, где находилась комната Тимпани.

Он не встретил больше никого из персонала больницы.

Взглянув сквозь стеклянный прямоугольник смотрового глазка комнаты под номером 346, Зак обнаружил, что она, без всяких сомнений, была там, внутри.

Тимпани сидела сложив руки на обычном деревянном стуле. На ней было серое в складку платье-пуловер, серебристые волосы были взъерошены.

Выбрав из связки ключ с номером 346, Зак вошел в комнату.

– Тимпани, – тихо позвал он.

Молодая женщина даже не взглянула на него и не двинулась с места.

Он подошел ближе.

– Тимпани, ты…

– Ну какой же ты все-таки никчемный дурак, – раздался голос сзади него. – Разве можно так ошибаться, принимая андроид второго поколения за свою настоящую любовницу.