Так называется сухостой, валежник – сухие деревья и ветки. К появлению большого количества валежника приводят разные причины. Это и естественное отмирание деревьев, повреждённые лесным пожаром и буреломом деревья, поломанные и поваленные ветром и большим снегопадом ветки, разрушенные деревья вредными насекомыми и грибами.

Озябнуть означает замёрзнуть. Зимой деревья стоят без листьев, ветки их покрыты инеем. И может показаться, что деревьям холодно. Но на самом деле деревья не испытывают чувства холода. Во время похолодания запускаются особые биологические процессы, в результате которых дерево сбрасывает листву и засыпает. Если зимой не происходит оттепелей, ледяных дождей и резких морозов после, то дерево благополучно перезимовывает.

Кабарга – это совсем не крупный олень, которому достаточно тяжело бегать по глубокому снегу. Чтобы не протаптывать новой тропы в снегу, кабарга возвращается к своим следам, таким образом, передвигаясь по кругу.

Так называют лося или оленя с ветвистыми рогами. У этих животных рога часто ветвистые и на конце раздваиваются. Этим они напоминают соху – древнее орудие землепашцев, которое представляло собой деревянную рогатину с множеством разветвлений.

Лошадь, запряжённая в соху

Чучело живописно – это сделанный руками человека макет животного с использованием настоящей шкуры убитого животного. В настоящее время чучела животных используются для демонстрации в музеях. Охотники на память об удачной охоте тоже изготавливали из трофеев чучела.

Около нашей фанзы я увидел стрелка Глеголу. Он надевал ошейник на Хычу, самую крупную из наших собак. За спиною у него была винтовка.

– Ты куда? – спросил я его.

– Хочу на охоту сходить, – ответил он, стягивая ремень потуже.

– Пойдём вместе, – сказал я ему и стал спускаться к реке.

Глегола был из тех, кому, как говорят, не везёт на охоте. Целыми днями он бродил по лесу и всегда возвращался с пустыми руками. Товарищи посмеивались над ним и называли его горе-охотником.

– Ну что, видел зверя? – обыкновенно спрашивали они, когда он, голодный и усталый, возвращался домой ни с чем.

– Плохо! – говорил Глегола. – Ничего не видел.

– Уж где тебе добыть зайца! Ты хоть тигра убей, и то ладно будет, – смеялись стрелки.

Но Глегола был человек тихий, терпеливый и не обижался на шутки товарищей.

– Завтра опять пойду, – говорил он им в ответ, смазывая свою винтовку.

Итак, я пошёл вперед, а через минуту догнал меня и Глегола.

Стояла холодная погода; земля основательно промёрзла, а снегу ещё не было. Река быстро затягивалась льдом. За ночь забереги местами соединились и образовали естественные мосты. Чтобы не провалиться, мы взяли в руки тяжёлые дубины и, щупая ими лёд впереди себя, благополучно и без труда перебрались на другую сторону реки.

Как только мы отошли от берега, сразу попали в непролазную чащу. Сухие протоки, полосы гальки, рытвины и ямы, заваленные колодником и заросшие буйными, теперь уже засохшими травами, кустарниковая ольха, перепутавшаяся с пригнутыми к земле ветвями черёмушника, деревья с отмёрзшими вершинами и мусор, нанесённый водой, – таков поёмный лес, куда мы направились на охоту. Дальше бурелома было как будто меньше, но кустарники и молодые деревья, искривлённые и тощие, росли в удивительном беспорядке и мешали друг другу.

Мы шли с Глеголой и разговаривали. Собаку он держал на поводке. Она тащилась сзади и мешала идти: ремень то и дело задевал за сучки. Иногда Хыча обходила дерево справа, в то время как Глегола обходил его слева.

Это принуждало его часто останавливаться и перетаскивать собаку на свою сторону или, наоборот, самому идти к собаке.

– Пусти ты её! – сказал я ему. – В таком лесу едва ли зверь будет.

– В самом деле, – ответил Глегола, снял поводок с Хычи и заткнул его за пояс.

Собака, почувствовав свободу, весело встряхнулась и, перепрыгнув через колодину, скрылась в чаще.

Вдруг из оврага выскочила дикая козуля. Навстречу ей бросилась наша собака. Испуганная коза быстро повернула назад. Громадным прыжком перемахнув кусты, она в мгновение ока очутилась на другом краю оврага и замерла.

Глегола быстро прицелился и спустил курок, но выстрела не последовало. Поспешно он снова взвёл курок и, приложившись, нажал на спуск, но опять у него ничего не вышло.

Увидев приближающуюся собаку, коза побежала в чащу леса, сильно вскидывая задом.

– Осечка, – сказал Глегола и открыл затвор, чтобы вынуть испорченный патрон, но оказалось, что ружьё его вовсе не было заряжено.

Надо было видеть его досаду! Единственный раз иметь возможность стрелять в стоячего зверя и так глупо лишиться такого ценного трофея! И из-за чего? Никогда он не забывал заряжать ружьё перед выходом на охоту, а тут, как на грех, такая оплошность! Глегола готов был расплакаться.

– Ничего, – сказал я ему, – имей терпенье, брат! И на твоей улице будет праздник.

Он зарядил ружьё, и мы пошли дальше.

За оврагом среди высокой травы часто попадались лёжки козуль.

– Вот ты теперь знаешь, где надо искать зверя, – сказал я Глеголе. – Когда подходишь к ним, всегда иди против ветра.

Я объяснил ему, что всякий зверь боится не столько вида человека, сколько запаха, исходящего от него.

Мы устали и присели отдохнуть на краю оврага.

Вдруг в кустах недалеко от нас послышался визг собаки. Мы бросились туда и там, у подножия старой липы, увидели такую картину.

Хыча лежала на спине, а над нею стояла большая рысь. Правая лапа рыси была приподнята для удара, а левой она придавила голову собаки к земле. Прижатые назад уши, свирепые зеленовато-жёлтые глаза, крупные оскаленные зубы и яростный хрип делали её очень страшной. Глегола быстро прицелился и выстрелил. Рысь издала странный звук, похожий на фырканье, подпрыгнула и свалилась на бок. Некоторое время она, зевая, судорожно вытягивала ноги и наконец замерла.

Как только собака освободилась, она бросилась было бежать, поджав хвост, но вскоре одумалась и начала лапами тереть себе морду. В это время я услышал шорох у себя над головой. Взглянув на дерево, я увидел там другую рысь, по размерам вдвое меньше первой. Это оказался молодой рысёнок. Испуганный собакой, он взобрался на дерево, а мать, защищая его, отважно бросилась на Хычу.

Мы растерялись от неожиданности. Рысёнок спрыгнул на землю и исчез в кустах. Собака при появлении нового зверя сорвалась с места и бросилась наутёк. Глегола побежал было за рысёнком, но не нашёл его.

Он взвалил рысь себе на плечи, и мы направились прямо к реке.

– Вот видишь! – сказал я ему. – Теперь ты вернёшься с хорошей добычей.

Раза два мне показалось, что рядом с нами кто-то бежит по кустам.

Мёртвая рысь была довольно тяжёлая, и Глегола часто останавливался и отдыхал. Я предложил ему вдвоём нести рысь на палке, но он отказался и просил меня взять только его ружьё.