Вест пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Вы наслушались глупых сплетен в Санта-Фе, миссис Кертэн. Ничто не распространяется так быстро, как слухи. – Вест снова поднес сигару ко рту. Яркий огонек осветил правильные черты его лица.

– Я не слушала сплетен о вас, – высокомерно возразила ему Элизабет. – Я своими глазами видела, как ночью после весеннего бала у губернатора донна Хоуп выходила из вашей комнаты. – Голос Элизабет звучал надменно и холодно. – И я знаю, что она там делала.

Вест вытащил изо рта сигару и принялся задумчиво разглядывать Элизабет, затем, не теряя самообладания, проговорил:

– Неужели знаете? Не слишком ли вы самонадеянны, миссис Кертэн? Мы с вами тоже были больше чем друзья, насколько мне не изменяет память!

Элизабет хотела сделать вид, будто не понимает, на что намекает Вест, но не смогла удержаться:

– Вы ведете себя как самый гадкий развратник!

– Боюсь, что я действительно заслуживаю это прозвище, – нехотя отозвался Квотернайт. – Впрочем, некоторым леди вполне подойдет прозвище «праведница». – И он засмеялся, весело поглядывая на Элизабет.

Ей же было совсем не до веселья.

– По-моему, вы должны жениться на донне Хоуп. – Голос Элизабет дрогнул, она машинально протянула руку и сорвала с дерева благоухающий цветок.

– Что? Жениться? И сделать несчастными всех женщин штата? Ну уж нет! – Вест усмехнулся, встал и раздавил брошенный окурок каблуком. – Давайте лучше поговорим о вас, миссис Кертэн. Вы сегодня выглядите просто умопомрачительно! Поверьте мне, я ведь тонкий ценитель красоты.

– Так, Квотернайт, пожалуй, мне пора вернуться в дом. – Элизабет на секунду замешкалась, а потом ни с того ни с сего протянула Весту цветок: – Вденьте его себе в петлицу.

Не отводя от Элизабет внимательного взгляда, Вест взял из ее рук нежный цветок, покрутил тонкий стебель между пальцами и неожиданно вернул его Элизабет.

– Не окажете ли вы мне честь сделать это своими руками? У вас это лучше получится.

Смутившись, Элизабет пробормотала первое, что пришло ей на ум:

– О нет, вы слишком высоки!

Вест быстро шагнул к Элизабет, обнял ее за талию и, увлекая за собой, сел на скамью.

– А теперь? Прошу вас! – Вест вновь протянул ей цветок. Его голос звучал как-то особенно проникновенно. – Пожалуйста… – Он сделал паузу и вымолвил тихо: – Элизабет!

Вест впервые назвал ее по имени. В его устах ее имя звучало как-то особенно, волнующе, проникновенно. У Элизабет закружилась голова. Может быть, все еще дает себя знать виски? Похолодевшими пальцами она взяла цветок и склонилась к Весту.

Элизабет сотрясала нервная дрожь, поэтому ей не сразу удалось вдеть цветок в петлицу. Ей пришлось сделать несколько попыток, прежде чем хрупкий цветок занял предназначенное ему место. Элизабет была так поглощена этим занятием, что невольно сделала то, от чего сама же себя предостерегала.

Она наклонилась к Весту так низко, что ее высокая, почти ничем не прикрытая грудь предстала перед загоревшимися глазами Квотернайта во всей красе.

– Элизабет, – он вновь назвал ее по имени голосом, полным страсти, – у вас самая восхитительная грудь из всех, что я когда-либо…

– О Господи! – Элизабет отскочила от него как ошпаренная. – Почему вы никогда не упустите случая унизить меня? – с горечью воскликнула она. – Да есть ли у вас сердце, Квотернайт?

Вест усмехнулся и быстро поднялся на ноги.

– Почему-то женщины не ценят искренность, – сказал он холодно и язвительно, – их заботит лишь соблюдение приличий. – Увидев растерянное лицо Элизабет, он добавил примирительно: – А сердце у меня там, где ему и положено быть. И я намерен ограждать его от всяческих посягательств…

– В таком случае придержите и ваш…

– Вест, дорогой, ты здесь? – донесся до них мелодичный голос донны Хоуп. – Милый, где ты?

– Я здесь, – спокойно отозвался Вест, не двигаясь с места.

Он не сводил магического взгляда с лица Элизабет. Должно быть, он почувствовал, что ее неодолимо влечет к нему и что она уже не в силах сопротивляться его мужскому зову, и тихо, выделяя каждое слово, он сказал:

– Я хочу вас, миссис Кертэн. Вы ведь знаете это, правда?

Не в силах оторвать глаз от его лица, Элизабет ответила так же тихо:

– Да. Боюсь, что знаю.

– Не бойтесь. – Голос его зазвучал неожиданно мягко. – Я ведь не боюсь! – Вест поднес руку к лицу Элизабет и осторожно поддел мизинцем золотистый завиток, касавшийся ее порозовевшей щеки.

Потрясенная, необыкновенно привлекательная в своем замешательстве, Элизабет тряхнула головой и отвела его руку прочь.

– Квотернайт, вы неисправимый грешник, – вздохнула она.

– А праведники умирают молодыми. – Тон, каким он произнес эти слова, заставил Элизабет вздрогнуть. Лицо Веста как будто окаменело, застыло, Элизабет вдруг поняла, что перед ней совершенно другой Вест Квотернайт. Ровным, чуть усталым голосом Вест продолжал: – Все наши лучшие парни убиты на войне. Те из нас, что вернулись живыми, никому не нужны. Может, лучше было бы погибнуть. – Глаза Веста затуманились, и он задумчиво повторил: – Праведники умирают молодыми.

Элизабет слушала его, и сердце ее сжималось от сочувствия и жалости.

– Вест, я не имела в виду… – извиняющимся тоном начала Элизабет, но Квотернайт прервал ее.

– Лучше пойдемте в дом, – сказал он своим обычным голосом. Ироническая усмешка искривила его губы. Взяв Элизабет под руку, Вест заметил: – Вы ведь не хотите, чтобы наша хозяйка стала ревновать?

Элизабет полагала, что донна Хоуп прикажет подать на обед традиционные мексиканские блюда: бобы, мясо, рис, маисовые лепешки. Однако Элизабет и представить себе не могла, на что способна владелица ранчо. Без сомнения, донна Хоуп была исключительной женщиной и превосходной хозяйкой.

Этим вечером в длинном белом вечернем платье из серебристого атласа донна Хоуп была ослепительно прекрасна. Ее белокурые волосы были тщательно уложены в высокую прическу. Бриллиантовое ожерелье оттеняло мраморную кожу точеных плеч и шеи.

Донна Хоуп пригласила своих гостей в небольшой салон, который она называла маленькой столовой. В отличие от огромного зала для приемов, где за столом могло разместиться пятьдесят человек, здесь был сервирован стол на шесть персон, и вся обстановка располагала к интимному или дружескому общению. Пламя белых свечей в серебряных канделябрах вспыхивало золотыми искорками на хрустальной и фарфоровой посуде, вся комната была залита нежным романтическим сиянием. Воздух был насыщен ароматами пурпурной марипосы и алой розы.

Стол был великолепен. На небольшом серебряном подносе во льду лежали свежие устрицы, в глубокой чаше – русская черная икра. На столе красовались фаршированная перепелка, копченый лосось, нога ягненка и всевозможные овощи и фрукты. Внимательная хозяйка учла вкусы всех гостей. Специально для Таоса и Грейди были поданы мексиканские блюда и нежнейшее мясо.

Донна Хоуп сидела во главе стола, отведя Весту место напротив себя. Элизабет усадили рядом с Вестом, а Эдмунда – рядом с донной Хоуп. По другую сторону стола сидели Грейди и Таос.

Близость к Весту заставляла Элизабет испытывать постоянное волнение, в течение всего вечера она была необычно тиха и молчалива.

Гости вели нескончаемую беседу, а Эдмунд был просто без ума от прелестной хозяйки. Не было никакого сомнения в том, что донна Хоуп умела не только угощать своих гостей, но и обладала неоспоримым талантом создавать легкую и непринужденную атмосферу. Донна Хоуп покоряла всех, кто ее знал, особенно мужчин.

Поговорив немного об исчезновении Дэйна Кертэна, донна Хоуп не стала заострять внимание на этой грустной теме и перевела беседу в более легкомысленное русло. Вдохновленный хозяйкой, Грейди довольно удачно рассказал кое-что из своих увлекательных страшных историй. Донна Хоуп слушала его с таким интересом и смеялась так заразительно, что Элизабет решила: вряд ли найдется еще такая же уверенная в себе, неотразимая, бесконечно обаятельнал и веселая женщина. Неудивительно, что Вест предпочитал ее остальным своим любовницам.