– Я не собираюсь предлагать вам ничего более существенного только потому, что вы имели неосторожность так неуклюже уставиться на мои ноги. В любом случае, вам придется заплатить очень высокую цену до того, как вы получите от меня хоть что-нибудь. Боюсь, что у вас нечего мне предложить, даже если бы вы были так же богаты, как мистер «Золотые Яйца». – Она скрестила руки на груди и огненным взором следила за лицом мужчины, по которому гуляла насмешка. – Кроме того, джентльмену непозволительно упоминать в разговоре какие-либо части женского тела.

Уничижительная усмешка все еще жила на лице Блэкхерста.

– Я вижу, что воровка бдительно следит за своей моралью, но сомневаюсь, что она сможет удержаться, если ей вновь попадется еще одно бриллиантовое колье.

– А что конкретно вы хотели у меня купить?

Они продолжали молча смотреть друг на друга с глубокой враждебностью, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Его взгляд путешествовал по телу Хезер от голых пяток до макушки.

– Я себя не продаю. Никогда не делала этого раньше и не собираюсь в будущем, – резко отвечала она.

– А я и не предлагал этого, – просто ответил Фалько.

– Не могу себе представить, что могло дать вам основание делать такие личные выводы, – с обидой на него и на себя тоже произнесла девушка.

– Мне показалось, что я получил не такие уж неясные намеки в то время, когда вынужден был нести вас обратно в дом, – объяснял он, лениво покачивая своим моноклем, висевшим на черной ленте. – Мне показалось, что в тот момент у вас не было такого отвращения ко мне, какое вы показываете сейчас. Совсем наоборот…

– Я отношусь к вам с отвращением? Но это не совсем так, мистер Блэкхерст! Вы недолюбливаете женщин и позволяете себе грубости по отношению к ним. Признаюсь, не очень приятно быть объектом вашей агрессии. Меня это обижает, и я чувствую себя оскорбленной.

Фалько вздохнул, и в конце концов эта ирония исчезла с его лица. По крайней мере, как и подобает джентльмену, он почувствовал себя неудобно или сделал вид. Мужчина откашлялся и поправил на шее платок.

– Вы правы, мисс Максвелл. Такое поведение предосудительно.

В комнате опять стало очень тихо. Хезер не знала, что сказать, она лишь поплотнее укуталась в одеяло.

– Я прошу прощения, – пробормотал Блэкхерст и, ловко переменив тему, вкрадчиво произнес. – Сегодня на ваших щеках появился легкий румянец, мисс Максвелл. Он очень идет вам.

«Очевидно, он решил сменить тактику», – подумала Хезер. Но теперь она ему не поверит. Фалько же продолжил:

– Сказать вам честно, очень трудно поверить, что под вашим приятным личиком может скрываться опасный преступник.

– Не можете поверить, тогда и не верьте, – резко ответила Хезер. В ее груди вздымались волны злости и жалости к себе самой. Уже второй раз она раскрылась перед мужчиной и оба раза почувствовала себя дурой. Глубоко вздохнув, девушка собрала остатки мужества, чтобы хоть как-то защитить себя. Ей это надо сделать обязательно, иначе она не сможет, помня свое унижение, смотреть ему прямо в глаза.

– Я вела себя плохо, хм, раньше, когда… вы несли меня из конюшен. – Она быстро посмотрела на Блэкхерста и увидела насмешливые глаза и порозовевшие щеки. – Мне было так важно, что вы обо мне могли подумать, я поступила так, как должна была поступить в этой ситуации хорошо воспитанная леди. – Ее голос превратился в смущенное журчание. – Но я также понимаю, почему вам могла прийти мысль обо мне, что я способна обменять свою… скажем так, благосклонность… на возможность свободы, но…

– Уверяю вас, – прервал ее Фалько голосом, в котором звучали лишь тончайшие намеки на непристойности, – вы были очень милы и…

– И вы подумали, что можете сделать мне предложение, недостойное леди? Это уж слишком, мистер Блэкхерст! Да, я думала про себя о ваших… не слишком высоких умственных способностях, но то, что вы будете действовать с таким нахальством…

– Это уж слишком, мисс Максвелл. Я ведь уже попросил у вас прощения. Почему-то, я сам не пойму, как это случилось, но в вашем присутствии проявляются мои не лучшие качества, я не отрицаю этого, но хамом я никогда не был.

– В вашем присутствии и я часто веду себя не лучшим образом, но мне тоже не пришлось встретиться с лучшими чертами вашего характера. Я предлагаю на этом остановиться и больше не нападать друг на друга.

Он согласно кивнул. Хезер глубоко вздохнула и переменила тему разговора:

– Мне кажется, вам лучше сосредоточить свои усилия следователя на ком-нибудь еще, к примеру, на мистере «Члене». Я думаю, что это он украл сахарную булочку из моей корзины. С таким же успехом этот «Член» мог подложить мне ожерелье.

Мистер Блэкхерст рассмеялся:

– Вы сказали «Член»? Что за странное имя?

– Его так в первый раз назвала мисс Даймонд, а сам он, насколько я знаю, нам не представился, – объяснила Хезер. – Он очень странный субъект.

Мистер Блэкхерст выглядел задумчивым.

– К вашему сведению, он – граф Баркли, известная эксцентричная личность; он любит путешествовать по Англии в почтовом дилижансе, но этот человек однозначно не «Кот».

– Я никогда раньше не встречала кого-нибудь, кто бы в помещении носил три пальто сразу… Этот чудак никогда их не снимает, и верхнее пальто он носит наизнанку.

– Это легко объяснимо, но вам-то следовало бы знать о привычках азартных игроков, мисс Максвелл. Он носит пальто наизнанку, чтобы ему везло в игре, это у них так принято.

– В самом деле? Тогда понятно. Но в связи с игрой он тоже может испытывать финансовые трудности, как и я, и это могло подтолкнуть его на кражу, – сделала Хезер свой вывод.

– Вы правы, – согласился Блэкхерст. – Но граф очень и очень богат. Он мог бы купить себе сотню таких колье и не почувствовать при этом стеснения в финансах. Это неподходящий кандидат для обвинения.

Девушку охватило разочарование.

– Как вы можете, не сходя с места, сразу отмести все мои предположения. Мистер «Член» должен быть таким же подозреваемым, как и все другие!

Блэкхерст покачал головой.

– Ожерелье было обнаружено не среди его вещей, а среди ваших.

Хезер в волнении сжала пальцы в кулаки.

Словесная перепалка с Блэкхерстом ни к чему не привела. Ей надо брать решение всех проблем на себя. Она уже не могла рассчитывать на чужую помощь.

Думая, что еще можно предпринять, девушка решила уйти в свою комнату и для начала хорошенько выспаться.

Не успела она даже подняться, как в комнату ворвался сержант Бэгберн, в своих жирных пальцах он нес пару сережек – рубиновых с бриллиантами.

Глаза сержанта Бэгберна светились триумфом. Он показал пальцем на Хезер:

– Я нашел их среди ее вещей!

Хезер вряд ли почувствовала бы большую дрожь, если бы кто-то вылил ей на голову ведро ледяной воды. Колени ее от ужаса подкосились, слова застряли в горле. Ей показалось, что сами драгоценные камни насмешливо глядят на нее заодно с сержантом.

– Кто позволил вам рыться в моих вещах? – спросила она. Ее слова были еле слышны, губы едва шевелились, а сама девушка не могла оторвать взгляда от камней.

– Это часть исследования состава преступления. С этой целью полиция обследует каждую щель, переворачивает каждый камень. Ха-ха, или, правильнее сказать, драгоценный камень, не так ли? – Чтобы оценить эффект своих слов, сержант сделал театральную паузу, а затем обратился к Блэкхерсту, который сидел молча, никак не реагируя на слова полицейского. – Ну что, теперь достаточно доказательств виновности мисс Максвелл?

Очевидно, Бэгберн не мог отказать себе в удовольствии уколоть Блэкхерста за то, что тот раньше воспрепятствовал его приказам.

– Как вы видите, я был прав с самого начала. – Он указал на Хезер. – Эта шлюха думала, что сможет всех обмануть, спрятав сережки на дне бутылки с тальком, но я раньше уже встречался с такими уловками. – Сержант достал для всеобщего обозрения светло-голубую бутылочку из фарфора. На ней был рисунок из незабудок, на фоне которого его толстая рука выглядела диковато.