Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Это будет посерьезней, чем воевать с арсами, – сочла нужным предупредить Шуша.

– С чего ты взяла? – не поверил юный воевода.

– В мирной жизни, в отличие от военной, все результаты всегда сомнительны, и всем будет казаться, что они разбираются в этом лучше тебя.

– А посмотрим! – Рыбья Кровь воспринял ее слова как вызов, а любой вызов пробуждал в нем особенный прилив сил и необычных решений.

Он внимательно осмотрел городище. Оно находилось в обширной, окруженной лесистыми холмами чаше на правом высоком берегу Липы. Чашу занимали поля и сенокосы, уже убранные, сейчас здесь, как в южной степи, не было ни кустика, ни деревца. С юга к Липову примыкал большой сад с плодовыми деревьями и кустами, ничем не уступающий садам, виденным Дарником в ромейском Ургане. Основные пастбища находились на левом низинном речном берегу, куда коров и лошадей просто перегоняли через брод. Невысокий дощатый забор вокруг городища и хлипкие сторожевые вышки у двух ворот объяснялись требованием арсом – те не хотели видеть городище слишком хорошо укрепленным. Наличие же пятидесяти больших двухъярусных домов и отдельных бань свидетельствовало уже об уловках самих липовцев – подати платили с дыма, поэтому количество дымов специально ограничили. Зато, в отличие от северных и западных поселений, в Липове имелось несколько длинных работных домов, где липовцы собирались для общих работ: женщины пряли и ткали, мужчины плели сети, строгали табуреты, лепили глиняные горшки. Самый большой и красивый из работных домов предназначался для совместных застолий и собраний. Эти дома Карнаш и собирался пока отвести для дарникской ватаги. Места в них вполне хватало хоть для ста человек, но Дарник с трудом представил себя живущим в них с наложницами и детьми, поэтому он спросил старосту, готовы ли липовцы помочь строить отдельное дворище для его ватаги за стеной городища. Карнаш согласился и на это.

Лихорадочно перебирая все доводы «за» и «против», Дарник вдруг подумал, что может написать князю Рогану послание о том, что остается в Липове, дабы открыть для Корояка свой собственный выход к Итилю и Хвалынскому морю, и написать его на ромейском языке, что наверняка поразит князя: откуда простолюдин знает ромейскую грамоту? От этой мысли Дарник даже рассмеялся, все-таки ему было пятнадцать лет и мальчишеские проказы еще все были при нем.

В войске решение воеводы вызвало настоящее волнение. Кто-то даже стал думать, что их отчаянный вожак хочет вернуться к Арсу и добить его до конца. Немало бойников захотели тоже зимовать в Липове, но Дарник отобрал из них лишь десяток удальцов, неопределенно посулив остальным совместный поход на следующее лето.

Возглавить обратный поход поручалось Быстряну, Куньше, Кривоносу и Лисичу, с тем чтобы через две недели Быстрян с десятью бойниками, наложницами, детьми и скарбом вернулся, а тройки Кривоноса и Лисича сидели до весны в короякском дворище и ждали распоряжений.

Остающимся ватажникам Дарник посоветовал отобрать себе наложниц из освобожденных пленниц. Действительно, многие пленницы из Остёра отказались отправляться в Корояк, надеясь из Липова скорее добраться до родного города. Староста Карнаш кормить их не очень хотел, но против них, как наложниц дарникцев, возразить ничего не мог. Так что волей-неволей все тридцать оставшихся бойников обзавелись наложницами. Еще тридцать пленниц поступили под управление Шуши, которая пообещала, что сумеет прокормить их собственным трудом.

Расставание с войском было слегка омрачено последней дележкой добычи. Пока раздавали дирхемы и другие невоенные ценности, все были довольны. Но как только остающиеся дарникцы стали изымать в свою пользу трофейное оружие, короякские ополченцы глухо зароптали. Подлил масла в огонь и Куньша, начав считать, сколько кому должно достаться повозок и лошадей, и даже покусился забрать четыре колесницы из шести, мол, их делали на посадские деньги.

– Берите, если хотите, только учтите, что арсы за своими мечами пойдут хоть на край света, – сообщил короякским десятским воевода.

Разумеется, желающих испытать такое удовольствие не нашлось.

– Но ты же не дашь им больше совершить набег на Корояк? – обеспокоенно вопрошал Куньша.

– Если вы меня наймете охранять Корояк, то не дам, если не наймете, то какое мне до вас будет дело, – насмешливо отвечал ему Маланкин сын.

Так говорили и поступали древние русы еще до прихода на их землю словен, и Дарник не видел причины, почему он не может точно так же торговать своей воинской доблестью. Бесплатная доблесть существует только в сказках, а если тебя кто-то ценит, то он должен выражать свою цену в золоте и серебре, тогда всем будет все казаться ясным и справедливым.

Когда повозочный стан развернулся в походную колонну, Дарник выстроил правильными прямоугольниками все полусотни и объявил о награждении двадцати лучших ратников. Поименно подзывал их к себе и вручал медные медали-фалеры, которые успел-таки заказать еще в Корояке. Десятским и полусотским кроме фалер давал еще и по нарядному боевому клевцу или булаве как символ их старшинства. Последним вызвал Куньшу, который уже стал волноваться, что до него очередь не дойдет. Каждого награжденного воины приветствовали радостными криками, выражая одобрение выбору Дарника. Три награды из двадцати достались конникам Жураня вместе с их вожаком, к крайнему восторгу и удовольствию всех липовцев. Если Дарник и хотел заслужить всеобщий почет и уважение, то ничего лучше этого он придумать не мог.

Напоследок он передал Куньше свою грамоту для князя, а Быстряну список того, что он должен привезти из Корояка в Липов.

Тридцать дарникцев во главе с воеводой долго махали на прощание последним повозкам уходящей колонны.

Правильное ли он принял решение или нет, оставаясь в Липове, Дарник не знал.

Часть третья

1

Едва скрылись последние повозки короякского ополчения, Дарник с Меченым, Бортем и старостой Карнашем еще раз обошли место, на котором предстояло возвести войсковое дворище, намечая, где ставить конюшни и двухъярусные дома-гридницы и где находиться двум воротам. Будущая крепость должна была лишь вполовину уступать площади всего городища. Старосте Дарник объяснил это тем, что внутри дворища нужно иметь ристалище для конных учений, на самом деле ему хотелось завести там собственный фруктовый сад. Напротив крепости на другом берегу Липы он приказал сложить два сруба с узкими бойницами, а кузнецам городища выковать цепь на сорок саженей, которая бы перегородила реку, не пропуская вверх ладьи арсов.

Вернувшись в свой сундук, Рыбья Кровь прилег на лежанку немного отдохнуть и провалился в глубокий беспробудный сон. Спал день, ночь, еще день и еще ночь. Возле него хлопотали Шуша, ватажники, липовские шептухи, а он все не просыпался. Наконец на третье утро открыл глаза, но встать не смог, тело размякло и перестало слушаться. Даже говорить не мог, лишь беспомощно открывал и закрывал рот, не издавая ни звука. Его принялись лечить: поили горячим отваром, растирали руки и ноги, подкладывали под спину завернутые в материю раскаленные камни – все напрасно.

Только на шестой день он в первый раз встал с лежанки и вышел наружу. Порыв осеннего ветра едва не свалил его с ног – так он был слаб. Однако запас жизненных сил в нем оказался все же неисчерпаем, и мало-помалу Дарник пошел на поправку.

Вскоре он уже выходил за ограду городища и мог тупо и безучастно наблюдать, как строится его войсковое дворище. Пока одна смена бойников в полном вооружении день и ночь несла сторожевую службу, другая копала ров и насыпала крепостной вал. Возведение домов и конюшен легло на плечи тридцати – сорока плотников-липовцев. Повезло, что в городище нашлось немало сухого леса и пеньки для заделывания щелей между бревнами, так что избы получались полностью готовыми к заселению. Выкована была заказанная цепь и сложены срубы с бойницами на левом берегу реки.

50
{"b":"97405","o":1}