– Но может… – запинаясь, начал Йен.

– Что – может? – перебил его Демьен. – Ты дурак, Лейтон, а я не желаю иметь дело с дураком. Не хватало еще быть высланным из Англии из-за такого, как ты!

– Я никогда не предполагал… – залепетал Йен. – Прости меня.

– Ну довольно, я полагаю! – Демьен встал и направился к двери.

Он опасался, что молва назовет его алхимиком, колдуном, насылающим болезни, способным разрушить чью-то жизнь или привести к смерти своего заклятого врага. Разумеется, все это чушь, ерунда. На самом деле он способен причинить настоящее зло лишь тем, кто искренне верит в его силу. Эти, можно сказать, сами себя наказывают, но такова уж сила внушения. Вот прикажи он сейчас этому несчастному идиоту, сидящему напротив, умереть, и тот беспрекословно выполнит его волю. Сам себя заставит умереть – от страха, от веры в неизбежное…

У Демьена никогда и в мыслях не было самому причинить какой-либо вред графу Деннистону или виконту Лейтону. Но он знал, что может воздействовать на Йена, держать его под контролем, стоит только зародить в нем надежду. И использовать его для своих целей – ведь богатство и отцовский титул настолько помрачили ум Йена, что для достижения своей мечты он готов принести в жертву что угодно. И кого угодно. Даже Шайну, свое единственное сокровище.

Почувствовав однажды эту женщину в своих объятиях, Демьен твердо решил избавиться от Йена Лейтона. Да, это будет самым правильным и мудрым – избавиться от Йена, который становится опасным, а затем добиться обладания прекрасной леди Шайной Лейтон. Для начала нужно услать Йена куда-нибудь подальше. А к тому времени, когда он вернется, Демьен придумает, как окончательно избавиться от этого болтуна.

Ну что ж, тогда пора приступать к первой части плана.

Демьен изобразил вежливую улыбку на губах и обернулся к своему гостю.

– Да, это было неразумно, друг мой. В высшей степени неразумно, – мягко сказал он. – Ну да что ж! Все мы совершаем ошибки, ничего не поделаешь! А сейчас я хочу, чтобы ты отправился домой, к своей жене. Успокой ее, ободри. Когда настанет время, я приведу в действие свой план.

Окрыленный, Йен вскочил на ноги.

– А ты скажешь мне, когда оно придет – это время? – взволнованно спросил он.

– Тебе – первому, – усмехнулся Демьен.

Сияющий, довольный, Йен поспешил домой, на Джермин-стрит. Уже много недель он не был в таком приподнятом расположении духа, как сейчас.

Дома Йена ждал сюрприз – его жена тоже оказалась в прекрасном настроении.

Как только Шайна почувствовала себя достаточно окрепшей, она поспешила навестить леди Саттон на Сент-Мартин-стрит.

Цветущая, благоухающая дорогими духами леди Саттон пригласила Шайну в свой будуар, где никто не мог помешать их интимному разговору. Горничная принесла чай, и подруги остались вдвоем.

– Должна сказать тебе, – леди Саттон поднесла ко рту чашечку с дымящимся ароматным чаем, – что Лондон полон слухов. О тебе, о Йене, о Демьене и о том, что произошло в Олдвич-Эбби.

Шайна пожала плечами. Румянец появился на ее бледных щеках.

– Я почувствовала себя дурно и упала со ступенек лестницы. И в результате потеряла ребенка, – негромко и грустно сказала Шайна.

– Но говорят, что… – Леди Саттон запнулась, не закончив фразу.

– Так что говорят? – настойчиво спросила Шайна.

Леди Саттон вздохнула.

– Говорят, что ребенок, которого ты потеряла, был вовсе не ребенком от Йена.

– И правильно говорят, – призналась Шайна, немало удивив своим признанием подругу.

– Так, значит… – Сара Саттон выглядела ошеломленной. – Так, значит, это на самом деле правда? Ты – любовница Демьена де Фонвилля?

– Демьена? – Теперь уже Шайна была ошеломлена. – О нет! Конечно же, нет! Мой несчастный ребенок не был ребенком Йена, но и де Фонвилль здесь ни при чем!

– Так от кого же у тебя должен был быть ребенок? – озадаченно спросила леди Саттон, даже не подумав, насколько нескромен ее вопрос.

Шайна с печальной улыбкой посмотрела на сидящую в растерянности подругу.

– Был один человек, – негромко сказала она. – В Виргинии. Ребенок – от него.

– Но почему в таком случае ты вышла за Йена?

Шайна какое-то время молча рассматривала изящные фарфоровые статуэтки, расставленные на столике.

– На то были свои причины, – мрачно заметила она. – Только не стоит говорить об этом. Теперь это не важно.

Она тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания о Габриеле и о той лунной ночи в цветущем саду. Все, довольно. То время ушло, и ушло безвозвратно. Ни к чему снова и снова бередить в памяти старые раны. У нее достаточно новых проблем.

Шайна улыбнулась, пытаясь разрядить тяжелое молчание, повисшее в комнате.

– Давайте лучше поговорим о другом. Я решила расстаться с Йеном. Наш брак – сплошной обман, фикция. Я не могу больше оставаться с этим безумцем. И еще – я очень боюсь Демьена де Фонвилля. Уверена – он убедил Йена в том, что имеет власть над тайными силами и готов использовать их в интересах Йена. А за свою помощь он заставил Йена отдать меня ему. И Йен согласился, представляете? Нет, я не могу больше оставаться с этим безумцем! Но мне нужно укрытие, место, где я могла бы укрыться. И я подумала, что, может быть, вы… Может быть, у вас найдется свободное место, и я…

– Свободное место! – с энтузиазмом воскликнула леди Саттон. – Когда ты переезжаешь? Может, останешься сейчас? Пошлем слуг, чтобы привезли твои вещи, и делу конец!

Шайна рассмеялась, видя, с каким пылом взялась подруга устраивать ее дела. Как быстро и просто все разрешилось!

– Нет, – покачала головой она, – мне нужно вернуться. Но я буду у вас – и очень скоро. Поверьте, с меня уже достаточно. И Йена, и Демьена де Фонвилля. Этого, второго, с меня уже более чем достаточно!

На том они и расстались, договорившись, что в самые ближайшие дни Шайна переберется к леди Саттон. Затем Шайна поехала на Джермин-стрит, успокоенная и полная надежд на лучшее будущее.

Дома ее встретила странная тишина. Молчаливые слуги сновали мимо с озабоченными, напряженными лицами. Они прятали от Шайны глаза и исчезали прежде, чем она успевала заговорить с ними.

Наконец ей удалось найти дворецкого, который сидел в библиотеке. Йетс, как и все остальные слуги, выглядел обеспокоенным, но в то же время обрадованным, что она вернулась домой.

– Что происходит? – спросила Шайна. – Что случилось? Все какие-то перепуганные.

– Что-то странное происходит с хозяином, миледи. Он получил письмо – я не знаю, от кого. Прочитал, сжег его в камине, а затем заперся в вашей спальне.

– Боже мой! – Шайна была поражена. Йен уже давно ни под каким предлогом не заходил в ее спальню. – И он до сих пор там?

– Да, миледи. Дверь заперта изнутри на ключ. И из комнаты не доносится ни звука.

Тревога охватила Шайну. В последнее время Йен был тихим, погруженным в себя, озабоченным. Почти не выходил из дома, и никто, даже Демьен, не посещал его. Было ощущение, что он напряженно ждет чего-то, но чего – об этом Шайна не спрашивала. Йен с его проблемами был теперь далек от нее, чужд, неинтересен.

Но теперь ей захотелось понять, что же так беспокоит, так мучает его. Она была уверена, что дело тут не обошлось без Демьена – герцог очень глубоко запустил свои когти в жизнь Йена. Что-то француз устроил на сей раз? Что задумал? Во что втянул ее бесхарактерного мужа? Надо думать, что-то связанное с ней, с Шайной, иначе к чему бы Йену запираться в ее спальне? Итак, он ждет ее там?

Шайна посмотрела на молчаливого, ждущего ее приказаний Йетса.

– Я полагаю, что лучше всего просто пойти и взглянуть, что там происходит, – пожала плечами она.

Оставив Йетса в библиотеке, Шайна поднялась по ступеням и подошла к двери своей спальни. Нажала на ручку, но та не поддалась: замок был заперт. Тогда Шайна принялась стучать в дверь и громко звать Йена.

Ни звука в ответ. За дверью царило гробовое молчание.