Постепенно нарабатывался опыт взаимодействия с МИДом. Удивляло, что вопросы, которые приходилось задавать, часто оставались без ответа. Или ответ приходил тогда, когда нужда в нем отпадала. Поскольку я был воспитан в строго, партийно-бюрократической школе советских времен, меня такие вольности раздражали.

Решил написать специальное послание с просьбой ответить на заданные вопросы. 1. Об обмене военными атташе. Что говорить израильтянам? 2. О продаже оружия и боевой техники. Гасить интерес к этому или поддерживать? 3. О визите И. Рабина. Каковы планы и намерения Москвы? 4. О визите президента. Согласна ли Москва с тем, что лучше дождаться следующего президента? Кроме того, продолжал я, есть и вопросы несравненно меньшего калибра, но без ответов на них трудно работать стабильно. Речь, в частности, идет о штатном расписании. Посольство функционирует уже год на всякого рода устных договоренностях. Последнюю из них — 15 дипломатов и 14 административно-технических работников — мы просили утвердить в качестве штатного расписания. Ждем. Вроде бы все согласны, но молчат. Есть и проблемы житейские. У нас не легко с лечением и учением. В колонии 99 человек. Из них детей школьного возраста — 15 и столько же дошкольного. Обычная метода — присылка врача и учителя — ничего не даст. Мы предлагали свои варианты. Ответа нет. Работникам посольства очень неудобно летать в Тель-Авив через Ларнаку. Мы предложили иной — и ничуть не более дорогой вариант — и опять молчание. Последний стон: «В иврите есть слово «нудник». Оно понятно без перевода. Наверное я выгляжу именно таким «нудником». Но что делать? Работа заставляет. Поэтому прошу прощения за нудность и заранее благодарю за ответы». Сейчас уж не помню, каким был ответ. Наверное, все-таки был…

Примерно в это время из МИДа поступило предложение о внедрении «вахтового» метода. Идея была в том, чтобы предотвратить отток специалистов из центрального аппарата (люди уходили из-за низкой зарплаты). Суть идеи: направлять на некоторые должности работников (без семей) с ротацией каждые три месяца. Подкормится немножко — и назад. Я возражал. «Вахтера» можно представить в роли машинистки, скажем, или коменданта. С натяжкой — в роли консула. Но дипломату, чтобы он мог толково выполнять свои функции, даже трех месяцев на раскачку мало. Теперь понимаю, что возражал зря. Просто надо было помочь людям, удержать кадры. Не мудрствуя лукаво.

Продолжал вникать в нравы и обычаи дипломатической жизни. Подошло время подписки на газеты и журналы. К моему удивлению, ни один дипломат не захотел подписываться. Все уперлось в деньги, в валюту. Попытался агитировать, говорил, что нельзя отрываться и т. д. и т. п. Но потерпел полный провал. Так за все пять лет никто ни на что и не подписался. Экономный народ, хоть и дипломатический…

Чтобы «сплотить» коллектив, предложил совместно и вскладчину отметить годовщину восстановления дипломатических отношений между Россией и Израилем. Предложение было встречено с энтузиазмом. Территория — посольская резиденция и внутри, и снаружи. Приглашаются все с детьми и домочадцами. Распределили обязанности, и работа закипела. Дамы наши наготовили всякой вкуснятины. Столы расположили на травке. Для детей — отдельно. Набралось человек шестьдесят. Было полное веселье. Кто на суше, кто — в бассейне. Танцы и песни. За субботу не смогли все съесть и выпить. Поэтому в воскресенье зачищали остатки.

Решили повторять такую процедуру каждый год. Каждый год не получилось. Но пару раз еще собирались. Без отягощающих последствий.

Меня начинают снимать с работы — Эйлат — Хайфа — Бахаисты — Биньямин Нетаньяху — «Конец света» в бане

Ноябрь начался с визита к премьер-министру. В его тель-авивской резиденции, которая расположена на территории министерства обороны. Рабин был без галстука, что намекало на некоторую неформальность обстановки. Вручил письмо Б. Н. Ельцина с приглашением посетить Россию.

Выразив признательность за приглашение, Рабин подчеркнул, что израильско-российские отношения развиваются в правильном направлении и имеют большое будущее. В этой связи премьер выразил надежду, что во время визита можно будет подписать ряд соглашений по торгово-экономическому, культурному и научному сотрудничеству. Рабин подтвердил готовность Израиля установить официальные связи между вооруженными силами обеих стран и, соответственно, обменяться военными атташатами.

От успеха реформ в России во многом зависит завтрашний день планеты, заметил Рабин. Мне будет очень интересно, сказал он, услышать «из первых уст» оценки и прогнозы относительно социально-экономического и политического развития России.

Рабин обстоятельно говорил о состоянии мирного процесса. По его мнению, «тунисское руководство» играет негативную роль. Арафат боится укрепления «израильских» палестинцев, боится утратить влияние на Западном берегу и в секторе Газа. И поэтому тормозит переговоры, не позволяет палестинской делегации действовать самостоятельно. Стоит только о чем-то договориться с палестинцами, раздается окрик из Туниса, и они делают шаг назад.

Тут вот в чем дело. Поначалу израильтяне категорически отказывались вести переговоры с Арафатом. Потому что «бандит», «убийца», «террорист» и т. п. В палестинскую делегацию входили только люди с «территорий». В Иерусалиме, конечно, понимали, что эти люди по существу представляют Арафата, ООП. Но делали вид, что это не так, надеясь, видимо, постепенно оторвать «своих» палестинцев от Арафата и его тунисской команды. Мне много раз приходилось толковать на эту тему с израильтянами. Пытался убедить их в том, что без ООП никакой переговорной каши не сваришь. Но не преуспел. Время потом убедило…

В ноябрьском календаре — очередная встреча с министром энергетики и инфраструктуры. Рубинштейн вернулся из Москвы и увлеченно рассказывал о «достигнутых договоренностях»: совместная разведка нефтяных месторождений, обмен научными сотрудниками под конкретные научно-технические и опытно-конструкторские разработки, поставка в Израиль 1 млн. тонн нефти. Не удалось, огорчался министр, договориться о продаже Израилю угля и газа — трудности доставки.

Увы! Как, наверное, уже догадался читатель, ни одна из «договоренностей» не была реализована. «Трудности доставки», без сомнения, существуют. Но куда более значимы «трудности безответственности», пронизавшей наш государственный аппарат. Временщики, дилетанты, корыстолюбцы, находящиеся во власти или рядом с властью, органически неспособны мыслить в категориях российских интересов. Да и потом Израиль, как его ни корми, смотрит в сионистский лес… Не случайно Дума, та самая Дума, которая солидаризировалась с Макашовым, до сих пор (2000 год) не ратифицировала подписанный Черномырдиным и Рабином (год 1993-й) договор об избежании двойного налогообложения.

11 ноября посетил в Ашкелоне школу. Урок русской литературы в 10-м классе был посвящен «Анне Карениной». Учительница — Таня (так ее называют ученики) из Бендер. Раскованные — по нашим понятиям, слишком — девочки и мальчики. Бурная дискуссия на тему: ты за кого — за Каренина или за Каренину? Важен не результат, а умение аргументировать. Учили не запоминать, а думать. Что же касается результата, то большинство девочек было за Каренину, а большинство мальчиков (и Таня) — за Каренина. Урок мне понравился. Хотя школьная вольница показалась чрезмерной.

12 ноября разразилась буря. В израильском стакане, но вокруг меня.

Утром позвонил Эдик Кузнецов, главный редактор «Вестей».

— Слушай, у меня информация из Москвы, что тебя отзывают. Комментарии есть?

— Нет, — отвечаю. — Нет комментариев. В первый раз слышу.

— Ладно, — говорит, — завтра печатаю.

— Хорошо.

Тоскливо как-то стало. Хоть бы предупредили… Поехал на работу. Хотел позвонить в МИД, но раздумал. Будем погодить…

13 ноября на первой полосе «Вестей» крупными буквами: Согласно информации, полученной из достоверных источников в МИДе,