Впрочем, в общем хоре возмущения иногда слышались диссонирующие ноты.
«Мы любим Кобзона-певца, — писал в газету: «Новости недели» Габриэль Илан, — но это отнюдь не распространяется на все остальные сферы его деятельности. Мне кажется, газета поторопилась, попытавшись выставить Государство Израиль в качестве ответчика по «делу Кобзона». Следовало бы выслушать не только певца, но и другую сторону, которая посчитала нужным не пускать его в Израиль. А может быть и запросить госдепартамент США, отказавший Кобзону во въездной визе.
Г-н Бовин, посол России в Израиле, проявил завидную оперативность, подняв на ноги весь Израиль. Но господина посла можно понять: его обязанность — отстаивать права любого российского гражданина.
Мне, кажется, такая небольшая и экономически уязвимая страна, как Израиль, должна проявлять осторожность, чтобы вместе с волной алии 90-х годов к нам в страну не была, завезена эта страшная общественная болезнь, именуемая мафией. Я не уверен, что в случае с отказом Иосифу Кобзону во въезде в США кто-то пытался посадить на скамью подсудимых госдепартамент этой страны, угрожать демонстрациями у посольства США в Москве…
В своем радиоинтервью «Коль Исраэль» И.Кобзон пригрозил Государству Израиль «отлучением» — он, дескать, не будет больше вкладывать сюда деньги.
Мы пережили арабский бойкот, всевозможные блокады и остракизм. Переживем и «отлучение» Кобзона».
Скандал разрастался. Мне представлялось существенно важным добиться от израильских властей извинения и дать им понять, что они приближаются к опасному пределу, 18 января беседовал с генеральным директором министерства полиции (МВД) Яковом Лапидотом. Он долго объяснял мне, какое ведомство за что отвечает, но так и не мог сказать, кто же сотворил это безобразие. Получалось, — компьютер виноват. Попросил прислать мне инструкции, регулирующие порядок задержания в аэропорту. Лапидот обещал сделать это в течение недели. Однако несмотря на неоднократные напоминания, инструкций я так и не получил.
Зато получил очень сердитое письмо от Бурга. Мой ответ соответствовал:
«Я вполне разделяю Вашу заботу о соблюдении «основных прав человека», а также «общепринятых демократических норм и отношений».
Однако я не уверен, что упоминаемые Вами «заявления»… могут служить поводом для беспокойства относительно судьбы указанных прав, норм и отношений и тем более для выражения «абсолютного удивления и протеста». Если несколько слов, сказанных российским дипломатом и весьма произвольно изложенных израильским репортером, заставляют Вас подниматься на недосягаемую для простых смертных высоту абсолютных категорий, то что же прикажете делать мне, если систематически приходится сталкиваться не со словами, не с заявлениями, а с реальными делами, с нарушением горячо защищаемых Вами прав, норм и отношений.
Речь идет о случаях, — ставших, к сожалению, системой, — хамского, варварского отношения работников аэропорта им. Бен-Гуриона к «подозреваемым» гражданам России, которых не хотят пускать на Землю обетованную. Не вдаваясь в долгие объяснения, их содержат фактически в тюремных камерах, не дают им связаться с консульством или посольством. Почти трое суток отсидела в такой камере учительница Н.Киселева, вина которой сводилась к молодости и красивым ногам. Там же провела день и была депортирована в Москву артистка эстрадного театра И.Петрова, ставшая жертвой компьютерной ошибки (кстати, через день ей позволили вернуться, но не удосужились ни извиниться, ни оплатить второй билет). Восемь часов отсидел на нарах известный всей России певец и общественный деятель Иосиф Кобзон — раз уж американцы не пустили его в Америку, то чем мы хуже?
Посольство, разумеется, протестует. Пишем официальные ноты. Но в ответ получаем нечто чуть похожее на извинение, выдавливаемое сквозь зубы. Но — вместо твердого заверения в том, что подобный произвол не повторится, — нам сообщается о «неизбежности» повторения таких «случаев». А ведь министры, в сфере компетенции которых творятся эти безобразия, несомненно, — если их спросить, — выскажутся, как и Вы, г-н Бург, за уважение прав, норм и отношений.
Теперь давайте подумаем вместе. Если так относятся к гражданам России в Израиле, если их заранее рассматривают как потенциальных преступников, если вокруг них образуется атмосфера недоброжелательности, то, как к этому могут отнестись в России?
Третий закон Ньютона действует не только в физике, но и в политике. И я боюсь, что независимо от позиции посольства, независимо от позиции российского МИДа или других ведомств, в России — а ведь все описанные мною случаи широко освещены прессой — начнет складываться атмосфера, вряд ли облегчающая работу сотрудников Еврейского агентства, вряд ли благоприятная для граждан Израиля. Ни я, ни мои сотрудники не хотим этого. И смысл тех слов, которые, вызвали у вас «абсолютное удивление и протест», как раз и состоит в том, чтобы привлечь внимание к опасности такого поворота событий, который не нужен ни России, ни Израилю. Зачем же сердиться?
Я «абсолютно» уверен, г-н Бург, что Вы являетесь сторонником хороших отношений между нашими странами. Вот почему я прошу Вас использовать весь свой авторитет для того, чтобы права российских граждан, приехавших в Израиль, нормы, которыми регулируется их пребывание здесь, их отношения с представителями израильских властей находились хотя бы на элементарном демократическом, цивилизованном уровне».
23 января был у Переса. Тоже толковал ему о третьем законе Ньютона. Премьер-министр высоко. Факты такого рода, сказал он, доходят до меня в сглаженном виде. Но обещал дать указание действовать строго в рамках законности и корректно. На эту же тему в феврале состоялись разговоры с Рамоном (МВД) и Бараком (МИД). С таким же успехом. Они выражали понимание, они извинялись, они даже, обещали «разобраться», но это был как раз тот случай, когда добрые намерения начальства затухали по мере их продвижения к исполнителям.[57]
С Кобзоном встретились через пару дней. Он был расстроен. От поездки в Эйлат отказался, настроение не то. Говорил — ноги моей здесь больше не будет. С тем и улетел. Но появился в мае. Очень уж ветераны просили его приехать, выступить в праздничные, «победные» дни. Пел четыре часа. Уважил стариков.
13 января позвонил в Москву и поздравил Евгения Максимовича Примакова с назначением в МИД. Когда твои друзья становятся твоими начальниками, возникают сложности. Тем более, что время и должности меняют людей…
В Израиле назначение Примакова было встречено настороженно, с большой опаской. «Более чем странное назначение» называлась редакционная в «Нашей стране». По мнению газеты, новый министр — «фигура весьма одиозная во многих смыслах. Уже тот факт, что он был (а вполне возможно, и остается) личным другом Саддама Хусейна, озадачивает. Примаков считается специалистом по проблемам Ближнего Востока. Но специалистом с ярко выраженной арабской ориентацией. Во время перестройки Примаков был чуть ли не правой рукой Горбачева в вопросах, касающихся внешней политики. Между прочим, во время одной из первых встреч Горбачева и Рейгана Примаков заявил одному израильскому журналисту, что СССР не собирается устанавливать дипломатические отношения с Израилем, пока тот осуществляет свою экспансию на Ближнем Востоке и незаконно оккупирует палестинские и ливанские территории.
Примаков во все времена был близок к советскому официозу. Его назначение на один из ключевых постов в правительстве может иметь разные подоплеки, в том числе и такую: президент Ельцин пытается таким путем «умаслить» прокоммунистическое парламентское большинство в новой российской Думе.
Впрочем, время покажет. Пока же известно, что Госдепартамент США выразил серьезную озабоченность этим назначением. А израильский официоз — недоумение тем фактом, что в то время, когда отношения между Израилем и Россией начинают по-настоящему развиваться, министром иностранных дел назначается человек, известный своими антиизраильскими настроениями». Для подтверждения таких выводов цитировались работы Примакова доперестроечных времен.
