Старуха не выдержала, вклинилась:

– Но вы же – не русский!

– Вас это не касается. У вас есть документ, и мне он нужен. Я документ получу, чего бы мне это ни стоило. Вы серьезно облегчите мою задачу, если раскроете тайну, где вы его прячете.

Старуха долго шевелила губами, потом подняла тяжелые брови. Альфред наблюдал происходящее, как заправский спектакль.

– Ну а если я вас не послушаю? Если я расскажу обо всем полиции?

– Ради бога, вам это будет несложно сделать, когда полиция обнаружит вас здесь. Уголовное расследование и тюрьма вам не светят, а вашей репутации, точнее – тому, что от нее осталось, будет нанесен непоправимый урон. А потом я приду вас навестить у вас дома, в спокойной обстановке. И никакая охрана вам не поможет. Мы с вами обо всем договоримся. Хотя, пока с вами будет разбираться полиция, я и без вашей помощи найду документ. Перестучать стенки, проколоть длинной иглой подушки, диваны, обои, вскрыть полы, перетрясти книги – для профессиональной команды работа часов на восемь. Так что решайтесь, княгиня.

Княгиня явно мучалась.

– Хорошо. Если я соглашусь, где гарантия, что вы не обманете меня?

– Княгиня, вы как умный человек понимаете, что мне скандал нужен не больше, чем вам. Если вы сейчас точно укажете, где хранится документ, я отправлюсь к вам, – до вас по пустой дороге минут тридцать. Кстати, к вам вопрос: есть ли в доме слуги, собаки, как открываются двери и так далее. Самое позднее через два часа я возвращаюсь сюда. И доставляю вас домой. Только предупреждаю: не вздумайте дурить. Все схвачено, княгиня. За вами наблюдают сверху…

Княгиня вздрогнула и судорожно перевела взгляд вверх. На какой-то момент Альфреду стало не по себе. Неужели вычислил? Вот сучонок! Уверенно блефовал.

– А для надежности давайте-ка я вас обыщу и свяжу.

Обыск Гремин провел мигом. При старухе оказался длинный, пятнадцатисантиметровый стилет. Чувствовалось, ей безумно хотелось пустить его в ход… Потом Гремин аккуратно перевязал старуху веревкой так, чтобы освободиться сама она не смогла ни при каком усилии. Перехватил веревкой колеса.

– Ну так что, княгиня, вы решили? – спросил он.

– Я все скажу, – ответила старуха. – Знаете мою виллу на Кассии?

– Да.

– Помимо Пепино, – княгиня кивнула в сторону горбуна, – у меня только горничная. Моего возраста, совершенно глухая. Она уже спит и ничего не услышит. Вот ключ, – она указала глазами на сумочку, – но можете и перелезть через ограду, как хотите.

Княгиня показала ключи от ворот, от парадной двери, от темного входа.

– Собак нет.

– Точно?

– Уверяю вас.

– Стрелять буду сразу, не разбираясь, кто это – собаки, люди, дети.

– Я поняла. Собак нет.

– Хорошо.

– Поднимаетесь на второй этаж. Можете зажечь свет. Говина все равно не проснется.

– Она у вас что, с Сардинии что ли?

– Да, сарда.

– Хорошо. Поднялся на второй этаж. Что дальше?

– Проходите в мою спальню, там секретер. Вы его сразу узнаете. Красивый секретер венской работы второй половины XVIII века. Вот этим ключиком, – она указала на четвертый ключик на связке – один за другим, начиная с правого верхнего, против часовой стрелки, по кругу вы открываете все ящики.

– Что значит – по кругу?

– По кругу – обходя сначала внешний периметр, потом второй, внутренний. Завершите в центре.

– Понял.

– Когда открыли все ящики, в том же порядке, один за другим вы их выдвигаете. Ровно наполовину.

– Хорошо. Выдвинул. Ключ где остается? Я его вынимаю?

– Нет. Остается в последнем ящике.

– Ладно.

– Теперь вам нужно аккуратно потянуть на себя карниз, обрамляющий плоскость стола.

– Так.

– Берясь за карниз, вы вытягиваете нижнюю часть столешницы. В ней – углубление. Неглубокое. Сантиметра два. Там вы обнаружите папку с документами. Среди них конверт, на котором написано одно слово: «Гоголь». Это то, что вы ищете.

Альфред чуть не подпрыгнул на крыше, так ему захотелось все бросить и помчаться на виллу Делла

Ровере. Но он хотел довести эту историю руками Гремина, пусть Гремин и заберет документы.

– Хорошо. Я постараюсь обернуться как можно быстрее. Как только я заберу документ, я вернусь сюда, и мы вас сразу доставим за ограду кладбища. Сидите тихо.

Гремин вернулся часа через два, такой же невозмутимый, только сильно запыхавшийся и порядком грязный. Ему навстречу, вопреки всем мерам безопасности, выбежали Евгения и Марианна.

– Ну что?

– Все в порядке. Документ у нас.

Альфред не сомневался. Он широко осклабился во весь свой зубастый рот: «Сообразительный паренек и действует грамотно. Но физическая подготовочка слабовата. Вот ее-то завтра мы и проверим. Посмотрим, кто кого».

Пока они откатывали старушку и отволакивали ее верного слугу, Альфред успел так же бесшумно, пружинисто, как мячик, спрыгнуть вниз. Несколько шагов – и, не замаравшись, не запыхавшись, он оказался по ту сторону ограды. Ему предстоял путь на вия Кассия. А потом можно заняться самим Греминым. Не спеша, для души. И почитать документик, хотя, в принципе, что в нем?

Гремин проснулся непривычно поздно. Его маленькая каморка была заполнена солнцем и оттого казалась просторнее и выше. У него еще звучал в ушах шорох антикварной бумаги. Свершилось. Он никогда бы не предположил, что полупьяное признание монархиста-гомосексуалиста через столько лет вернется к нему бумерангом. Никто не помнил, что это он, Андрей Гремин, когда-то направил ту информацию в Москву. По закону спецслужб. Забавно другое. Что задание на проработку того следа выпало именно ему. И еще забавнее – он задание выполнил.

Гремин встал, потянулся. Позволил себе не делать зарядку. Потолок нависал неприлично низко, несоразмерно с его вновь обретенной статью. Он словно стал лучше, красивее, умнее. Сомнения, мучения, подозрения – теперь в прошлом. Хотя нет. Главную задачу еще предстояло решить. Не сейчас. Сперва нужно на свежую голову перечитать документ, а потом думать, как поступить с самим собой, с Марианной и Евгенией. И возвращаться ли на Родину.

Гремин отодвинул бархатный половичок. Старый, истертый, закрывавший неказистый тяжелый сейф, вмонтированный в стену. Достал ключ, открыл. В сейфе было пусто. Он не поверил своим глазам. Затаил дыхание. Выдохнул, вдохнул. Протер глаза. По-прежнему пусто. Пошарил рукой. Пусто.

Он не удивился. Он знал, что такие приключения так просто не заканчиваются. Добиваясь цели, он слишком нагрешил, хотя и не пролил ни капли крови. И сейчас наступал час расплаты за грехи. Он был готов платить.

По складу ума, по характеру, по мировосприятию Гремин оставался мирянином. Он верил в победу, и не там, а здесь. Он должен был победить в этом поединке.

Гремин сел на табурет и попробовал размышлять. В принципе он давно подозревал, что кто-то проверяет его сейф. Но одно дело подозревать, другое – знать наверняка. Открыть сейф, подобрать к нему ключ, конечно, возможно. По силам опытному медвежатнику. Гремин в партизанском отряде провел год бок о бок с известнейшим парижским медвежатником Джо Коккорелем. От одного его прикосновения открывались любые замки, сундуки, сейфы. Самородок. Жаль, что его подстрелил немецкий снайпер…

Коккорель научил Гремина с помощью элементарного напильника, треугольного, подпиливать ключи сложных сейфов, а затем перебирать механизм замка. Предположить, что в приходе Святителя Николая кто-то владел подобной техникой, – не получалось. К тому же остались бы следы: царапины, масляные пятна. Гремин регулярно проверял поверхность сейфа. Ничего. Поэтому первую версию он исключил за неправдоподобностью.

Хорошо, версия вторая. Допустим, что у него выкрали ключ и сделали дубликат. Когда человек живет с тобой рядом, вполне возможно выследить момент. Ты ходишь в туалет, принимаешь душ, спишь, плохо себя чувствуешь, разговариваешь по телефону, отвлекаешься… Но не срабатывала и эта версия. Вчерашней ночью Гремин не только закрыл все замки и задвижки, а и забаррикадировался.