– Мне нужно поговорить с твоим мужем.

– А то, что звонивший дает номера счета и абонентского ящика, это ничем не может помочь?

– Пока ничем.

– Ясно, – вздыхает Света. – Ну а у тебя-то как?

Мне не по душе, когда моими делами интересуются просто из вежливости.

– Порядок, – сухо отвечаю я, затушив окурок в пепельнице из настоящего хрусталя. – Ты не могла бы позвонить своему мужу и узнать, сколько мне еще здесь ждать.

– Ты торопишься?

– Я отложил важную поездку, и не хотелось бы зря тратить время.

– Я сейчас позвоню.

Конфетка выходит из гостиной. При мне она, видимо, разговаривать с мужем не хочет. Терпеливо жду. Света говорила, что в доме есть охранники, но я их до сих пор не видел. В таком домине ребятам есть где потеряться.

– Он уже в дороге и минут через пятнадцать будет здесь, – сообщает Конфетка. – Может быть, ты все-таки хочешь поесть?

– Спасибо, нет. Я не видел вашей охраны. Где они?

– У них своя комната, там стоят мониторы, а также во дворе есть дом для дежурной смены.

Странно, почему тогда Конфетка после утренних выстрелов идет сама встречать гостя? Когда я заезжал во двор, опять же ни один из охранников не появился. Сидят в засаде с винтовками? Смешно!

– Занятно, – задумчиво говорю я вслух.

– Что тут занятного, – снова вздыхает Света. – Так скоро и из дома не выйдешь.

– Где крутят большими деньгами, там вряд ли будет спокойствие, – назидательно говорю я.

– Гена очень хороший, – произносит Света тихо и опускает глаза.

– Наверное, так оно и есть. Но для всех хорош не будешь, тем более, если учесть, что в наших пенатах честным путем огромное состояние не заработаешь.

– Ты хочешь сказать?.. – начинает Конфетка.

– Я сказал только то, что сказал, – перебиваю ее. – Мне совершенно не интересно, как заработал деньги твой муж. Я не налоговая полиция. Я посмотрю, чем могу вам помочь, и на этом все.

– Но ты ведь сможешь нам помочь? – волнуется Света. – Ты же все можешь, Влад!

Лесть на меня не очень действует, тем более в сегодняшней ситуации. Поднимаюсь с дивана и прохаживаюсь по гостиной, посматривая в окна. Именно в стекло гостиной и стреляли. Толстые, тройные стеклопакеты довольно сложно прострелить, особенно, когда они специально предназначены для защиты от стрелков. Но из гранатомета их взять вполне реально. Не исключено, что следующий наезд этим и закончится. Утром, как я понимаю, стреляли с расположенной неподалеку отсюда незавершенной стройки. Забор у Геннадия высокий, и из машины с дороги поливать было бы неудобно, разве что закинуть во двор гранату. Значит, вон с того строительства, со второго этажа и действовал снайпер. Мне здесь даже не нужна баллистическая экспертиза, и так все видно. Охрана Гены не могла в считанные минуты собраться и перекрыть пути отступления стрелку. Недостроенный коттедж находится в сотне метров, через улицу.

Муж Конфетки, как и обещал, появился через двадцать минут. С ним пришли три машины, две из которых с охраной. Наконец-то я вижу, на кого меня променяла Конфетка. Гена, наверное, чем-то похож на голливудского актера и легко смог поразить воображение моей бывшей секретарши. Но я не питаю к этому парню враждебных эмоций, пусть будет так, как есть.

Мы познакомились, пожали друг другу руки и прошли в кабинет.

– Что будете пить, Влад? – спрашивает Геннадий устало.

– Только чай.

– Устраивайтесь поудобнее. – Широким жестом мне предлагают любое из пяти мягких кресел, стоящих возле камина, облицованного изразцами. Устраиваюсь. Геннадий открывает коробку сигар, ставит на столик рядом со мной. Столик вроде бы мраморный. Я закуриваю свои сигареты. К сигарам у меня привычки нет, да и баловаться крепчайшим табаком не хочется.

– Раз уж вы захотели, чтобы я вмешался в ваше дело, то расскажите мне все с самого начала, – предлагаю Геннадию. – Но сразу хотелось бы вас предупредить, если я почувствую, что вы говорите со мной неискренне или пытаетесь ввести меня в заблуждение, я моментально перестану заниматься вашим делом. Я не адвокат, и в подобной работе каждое неверное слово может обернуться неизвестно откуда прилетевшей пулей…

– Я вас понял, – успокаивает меня хозяин дома. – Вы можете задавать вопросы, и я постараюсь как можно более полно на них ответить. Вы уже прослушали записи?

– Прослушал. Кого вы сами подозреваете?

– Мне действительно трудно сказать, – пожимает Гена плечами. – У меня хватает завистников, врагов, конкурентов. Я думал об этом, но указать на конкретного человека не смогу.

– Кто может быть заинтересован в тех акциях? У вас были с кем-то раздоры по этому поводу?

– Вот это самое интересное. – Гена специальной гильотинкой отрезает кончик сигары. – Именно эти акции никому как раз не интересны, кроме меня. Заводик тот совсем захудалый и еле сводит концы с концами. Полный бред.

– Что это за завод?

– В общем, если громко сказать, то деревообрабатывающее предприятие. Но оборудование там древнейшее, а площадь, занимаемая заводом, огромная и за нее надо платить. Если там все перестраивать, менять оборудование, то на это дело придется угрохать кучу денег. Мы держимся за этот завод потому, что на нашем рынке с его продукцией еще можно работать.

– Где находится завод?

– В сторону Ладоги. Это совсем недалеко от города.

– Почему сумма, которую от вас требуют, именно двадцать три, а не двадцать или не двадцать четыре миллиона?

– Я и сам не понимаю! – разводит Гена руки.

– Получается, что никаких соображений относительно происходящего у вас нет вообще?

– Никаких, – соглашается он со мной.

– Я сообщу вам, если что-то узнаю, – говорю я, поднимаясь из кресла и убирая в карман пиджака свои сигареты и зажигалку.

– Как, и это все, что вы хотели от меня услышать? – изумляется Гена.

– Пока да, – киваю я.

– А у вас у самого уже, может быть, есть какие-то соображения?

– Я с вами свяжусь, – игнорирую я его вопрос и иду на выход из кабинета.

Хозяин дома недоуменно смотрит мне вслед, затем спешит за мной. Внизу говорю Конфетке: «До свидания» – и выхожу на улицу. Геннадий не отстает.

– Послушайте, Влад, вы отказываетесь мне помогать? – не понимает он моего поведения.

Мне же просто не хочется ничего ему объяснять.

– Я этого не сказал, – бросаю ему спокойно, садясь в машину. – Я только сказал, что свяжусь с вами. Наверное, это будет скоро.

Выезжаю за ворота. Вполне возможно, что я смогу помочь Конфетке избавиться от неприятностей, есть у меня кое-какое мнение. Его я и хочу проверить, не откладывая.

Мне необходимы сведения, которые я не смогу получить в конторе у Льва или у Румянцева. Может быть, у них кое-что и есть, но лучше обратиться к старым, проверенным источникам. Еду в Пушкин, к моему старому другу Евгению.

С Женькой мы выросли в одном дворе, вместе учились, заканчивали школу, но потом наши дороги разошлись. Теперь Евгений известный криминальный авторитет в Северо-Западном регионе.

Мой старый приятель у себя в офисе, и после моего звонка с трубки заверяет, что ждет меня с нетерпением.

– Ты где пропадаешь?! – вместо «здрасте» интересуется Женька, когда я захожу в его кабинет.

Он выгребается из-за стола мне навстречу, обнимает, похлопывает по спине.

– Долгая история, – уверяю его я, стараясь избежать рассказов о своих похождениях. – Тебе будет не интересно.

– Значит, что-то тебе потребовалось, причем срочно, и ты вспомнил о старом друге, – обижается приятель. – Не можешь так приехать, без дел, поговорить со старым корешом, посидеть за накрытым столом?

Вообще-то Женька прав, почему-то по-простому у нас не получается. Стареем, наверное, стараемся все успеть, шинкуем звонкую монету и некогда подумать об отдыхе со старыми друзьями, не хватает времени и на собственную семью. Впрочем, семьи у меня нет, так что в какой-то степени мне легче.