Катаюсь по улицам Москвы, а «БМВ» нагло тянется за мной. Заезжаю во двор, который я присмотрел, еще когда мы решали в столице вопросы по Сахтарскому алюминиевому комбинату. Дворик здесь очень удобный именно для таких случаев, как сегодняшний. Оставляю машину посреди двора и захожу в подъезд. Я уверен, что «бээмвуха» заедет сюда, так как они побоятся упустить меня, ведь двор запросто может оказаться проходным. На самом деле это так и есть, но я пока данным вариантом не пользуюсь. У меня в запасе кое-что поинтереснее. «БМВ» въезжает во двор почти следом. Я наблюдаю из окна с лестничной площадки второго этажа, как машина чужаков останавливается рядом с моим «мерседесом». Опять из нее никто не выходит. Терпеливо жду.

Минут через десять дверцы «бээмвушки» открываются с правой стороны, и наружу выбираются двое в кожаных куртках и джинсах. Теперь я вижу, что в «БМВ» только трое парней. Водитель остается на своем месте. Выбравшиеся подышать свежим воздухом парни поглядывают на двери парадных, на окна квартир, выходящие во двор. Затем один из бритоголовых подходит к моей машине и заглядывает внутрь, близко наклонившись к стеклу. Стекла у меня тонированы, поэтому ни черта он там не увидит. У одного из парней замечаю на кистях наколки. Такие картинки в модных салонах не делают, а делают в местах, как говорят, не столь отдаленных. Суду все ясно, мы имеем дело с братками, и теперь можно узнать, какого хрена им от меня нужно.

Через весь этаж этого дома проходит узкая галерея. Прохожу по ней и спускаюсь во втором дворе. Братки меня пока не видят. Фактор внезапности сейчас особой роли не играет, так как я не собираюсь тут же открывать по парням огонь, но кое-какие преимущества у меня все же имеются. Машины стоят довольно близко к арке, и перед ребятами я появляюсь совершенно неожиданно. Уже двое трутся возле моей тачки.

– Какие-то проблемы, парни? – интересуюсь я.

Вижу на их лицах некоторое замешательство, которое, впрочем, быстро проходит. Для них подобные ситуации – такая же работа, как и для меня.

– Твоя тачка? – спрашивает самый здоровый из них. Широченные плечи, квадратная челюсть, тяжелый взгляд черных глаз – форменная горилла.

– Не продается, – усмехаюсь я. – Есть какие-то возражения?

– Наверное, найдутся, – глухо и угрожающе обещает горилла, сверля мое лицо взглядом.

Его приятель подтягивается ближе и становится сбоку от меня. От этих парней так и прет агрессией. Из «БМВ» высовывается и третий типчик. В отличие от первых двух, квадратных и шкафоподобных, водитель «БМВ» кажется хлюпиком, которого кормят раз в месяц.

– Раз найдутся, то говори, что хотел? – Пока никто из братков за ствол не хватается. Значит, для них еще не все потеряно.

– Тебе будет лучше прокатиться с нами, – говорит первая горилла, явно намекая на неприятности, если я надумаю отказаться.

– Я сам знаю, что мне лучше, а что хуже, – спокойно отвечаю ему. – Если нет разговора, тогда отвали в туман.

– Ну-ка, ты!.. – рычит горилла, делает шаг ко мне и тянет лапищу к моему плечу.

Выжидать дальше незачем. Сбиваю его руку своей левой вниз и тут же наношу сокрушительный удар правой в горло. Обезьяна падает на асфальт и выбывает из игры. Второй пытается выхватить пушку, но замирает на месте с прижатой к поясу рукой, так как видит направленный на него ствол моего «глока». Водила, выскочив из «БМВ», унесся со двора с такой скоростью, что я не успел его даже окликнуть.

– Выкинь ствол, – советую бычку, который все еще сомневается. – Садись в тачку, – приказываю ему, когда парень скидывает «макара» на асфальт.

Я указываю на переднее сиденье моей машины и кидаю ему на колени наручники:

– Надень! Застегни и не шевелись. – Тот выполняет приказ беспрекословно.

Обхожу капот и сажусь за руль. Бычок сидит тихо, держа руки между коленей. Такая поза для него самая оптимальная, если он не хочет получить пулю в башню.

Выезжаю из двора и, порулив немного по району, нахожу укромный тупичок. Людей здесь нет, только пара человекоподобных бомжей в стороне перебирает пустые бутылки.

– Что вам от меня надо? – спрашиваю бычка.

– Нам приказано следить за твоей тачкой. – Он явно загрустил, осознав себя пленником.

– Кто приказал?

– Малыш.

– Почему именно за моей? – Парень пожимает плечами.

– Мы все машины проверяем, – объясняет он. – Место такое. Не бывает там случайных.

– Как Малыш связан с Георгичем?

– Я не знаю. Мне об этом никто не говорил.

– Где живет Георгич? Как его найти?

– Да я не знаю за Георгича. Я его видел всего-то раза три, да и то издалека, когда Малыш встречался с ним в кабаке.

– Где живет Малыш?

Я задаю еще кучу интересующих меня вопросов и получаю на них довольно толковые ответы. Парень, мне так кажется, не пытается меня наколоть. Именно этим откровенным разговором он зарабатывает себе жизнь. У меня такое правило: если можно не стрелять, я не стреляю.

Значит, меня засекли возле складов. Вернее, не меня, а мою машину, и решили проверить, кто это такой. Искали специально по всей Москве и нашли. Молодцы. Одно плохо: сбежавший водитель и обе гориллы, которых я не убил, обязательно сообщат Малышу о том, что я интересуюсь Георгичем. Кепа так же будет знать об этом и, следовательно, станет вдвойне осторожным. Я не думаю, что Кепа решит отменить сегодняшнюю встречу, хотя такой вариант не исключен. Правда, парнишка, с которым я беседовал по душам, вряд ли расскажет Малышу о том, что заложил своих братанов. Для него это смерть.

Так я размышляю, направляясь к месту, указанному мне моим недавним пленником. На девяносто девять процентов я уверен, что он не соврал.

Оставив «мерседес» на улице, прохожу пешком два квартала. Мне нужен автомобильный салон, который считается одним из крупнейших в Крылатском. Наблюдаю через улицу за стеклянным павильоном, осматриваюсь по сторонам. Нужно занять какое-то местечко, где на меня не станут обращать внимания, и спокойно понаблюдать за салоном в бинокль. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж в ближайшей девятиэтажке. Достаю из кармана куртки небольшой цифровой бинокль и всматриваюсь в номера машин на парковке. У Малыша «шестисотый» «мерседес», и таких машин перед автосалоном штук шесть. На двух тачках я не могу рассмотреть номера, так как они стоят ко мне боком.

Где-то рядом со мной хлопает дверь в квартиру. Убираю бинокль, закуриваю. На лестничной площадке появляется старушка с допотопной сумкой в руках. Бабка смотрит на меня, подозрительно щуря подслеповатые глазки.

– Это чегой-то ты здесь делаешь?! – говорит она.

– Курю, мать, – улыбаюсь, – никому не мешаю.

– Ты мне зубы-то не скаль! – переходит бабулька в наступление. – А ну-ка, иди отседова! Неча тут торчать и мусор разводить!

– Да я ведь погреться зашел. Кому я тут мешаю?

– Вот я сейчас участкового вызвоню! Он и разберется, для чего это ты здеся устроился! Мож, ты кого убить пришел, откель я знаю?!

– Что ты, мать, такая подозрительная? – Я уже понимаю, что старуха не отцепится, и мне придется покинуть свой наблюдательный пункт.

– Я телевизор смотрю! Вон, что вы там все делаете! Стоите себе на лестницах в подъездах, а потом в жильцов и стреляете! Иди, а то я все-таки милицию-то позову! Чего стоит, курит, скалится?! – Старушка завелась не на шутку.

– Ладно, мать, пошел я, не волнуйся, – говорю я разбушевавшейся бабке и спускаюсь вниз. А еще говорят, что народ у нас не бдительный. Вон как старухи киллеров гоняют…

Приходится сделать крюк и подобраться к автосалону с другой стороны. Теперь мне видно, что машина Малыша стоит здесь, и, похоже, с Малышом полно его братков. Возвращаюсь к своему «мерседесу». Придется попробовать последить за Малышом на моей, уже засвеченной, тачке. И тут, как всегда, вступает в силу закон подлости. Пока я ходил за своими «колесами», Малыш и его окружение внезапно умчались в неизвестном направлении. Обругав себя последними словами, уезжаю ни с чем. Что ж, бывает и так. По-разному бывает.