Он скользнул по мне оценивающим взглядом, затем улыбнулся и приблизился к нам.

– Добро пожаловать домой, Сет, – сказал Стивен, и я с удивлением услышала в его голосе эхо своих собственных чувств. – Рони, это мой младший брат Сет. Сет, это моя невеста Рони, баронесса Равенсфельд.

Я протянула руку:

– Здравствуйте, мсье.

Что он сделает? Что скажет? Он сейчас сорвет с меня маску, я была в этом уверена. Он все испортит.

– Это честь и удовольствие для меня, баронесса, – ответил Сет, поднес мою руку к губам и поцеловал. Слишком долгий поцелуй. Я выдернула ладонь, как только почувствовала, что он чуть расслабил пальцы. – Невеста? Что ж, поздравляю. И когда же произойдет счастливое событие? Я бы хотел приехать на свадьбу.

Он не собирался разоблачать меня. Во всяком случае, не сейчас. Значит, у меня есть немного времени, маленькая передышка.

– Мы пока не назначили день свадьбы, – сказал Стивен. – И не делали публичного объявления. Но я думаю, тебе стоит знать.

– Я тронут, – сказал Сет и с усмешкой склонил голову.

Воздух между ними был буквально наэлектризован, и я не могла понять почему. Внезапно я заметила, что пока между братьями шел разговор, все в комнате замолчали и, не сводя с нас глаз, ждали. Но чего?

Затем Элиза рассмеялась, и напряженность в комнате исчезла. Она по-матерински отчитала сына за то, что он не писал, заметила, что он похудел и выглядит усталым.

– Где тебя носило? – спросил Гарт.

– По разным местам, – ответил Сет. – Я был золотоискателем в Калифорнии и революционером в Никарагуа, а потом на Кубе.

– С ребятами старика Лопеса? – воскликнул Шон. – Видишь, папа, я же говорил тебе, что мне надо поехать с этими флибустьерами! Я бы встретил Сета!

Стивен сказал мне потом, что флибустьеры – это искатели приключений, бездельники и лоботрясы, которые собирались на бирже рабов Масперо в Новом Орлеане, чтобы организовать заговор против правительства, и собирали деньги на всякие опасные затеи, вроде революции в Никарагуа или аннексии Кубы.

– Революционеры в коротких штанишках, – фыркнул Гарт Мак-Клелланд.

– Расскажи мне про Калифорнию, – с горящими глазами попросил Шон. – Правду говорят, что там золото лежит на поверхности и ждет, когда его подберут? О, папа, отпусти меня туда на годик перед колледжем! Я сделаю всех нас богатыми!

Сет посмотрел на младшего брата и усмехнулся.

– Сначала тебе придется выкопать золото из земли. Потом постараться, чтобы тебя не убили. И вдобавок ты скорее всего вернешься домой с цингой, малярией или дизентерией. Если вернешься.

– Все это глупости, – сказала Элиза. – Можно подумать, что дело в золоте. Это всего лишь еще один предлог для мужчины, чтобы покинуть семью, и отправиться играть в карты, и таскаться по публичным домам…

– Мама! – вскрикнула Габриэль.

Я не присоединилась к их общему смеху. Гарт обнял жену, которая едва доставала ему до плеча, и сказал:

– Это звучит очень заманчиво для мужчины, который только что ушел из политики. Я прыгну в первую же лодку…

Разговор завертелся, но мне было не до веселья. В комнате, казалось, стало слишком жарко. Мы со Стивеном сидели отдельно от остальных и молча слушали рассказы Сета о его приключениях. Позже я сама удивлялась, как мне удалось высидеть спокойно весь вечер, а не вскочить и не выбежать из комнаты. Сет все время поглядывал в мою сторону. Я старалась смотреть ему прямо в глаза, чтобы показать, что не боюсь его. Я видела, что Стивен тоже напряжен и встревожен.

Шон был поражен подвигами старшего брата. Он ловил каждое его слово, задавал тысячи вопросов и громко вздохнул, когда отец заметил, что и у него будет много времени на приключения, когда он закончит учебу.

– Но почему, папа? – обиженно спросил Шон. – Посмотри на Сета. Он учился на врача, но его образование ему совсем не пригодилось. Я думаю, он заплатил в Сорбонне и Гейдельберге за диплом, а сам все время проводил в развлечениях.

– О, Шон, этого никто не знает наверняка, – впервые подал голос Стивен. – Может быть, Сет лечил старателей в Калифорнии и оказывал помощь раненым на Кубе. Добрый доктор Сет.

Сет криво усмехнулся.

– Так и есть, Стив. Я один из величайших гуманистов в мире.

У меня помутилось в голове. Сет – врач? Вот бы никогда не поверила. Правда, он спасал меня, когда я перерезала себе вены, и принимал моего ребенка. Но я всегда думала, что доктору полагается с большим уважением и состраданием относиться к живому. Какой же он негодяй и обманщик! Если бы все эти люди знали! А они скучали по нему. Они обожали его – все, кроме Стивена. Если бы я только могла сказать им правду!

Габриэль сидела очень близко от Сета, и он ласково подразнивал ее.

– Как ты похорошела, Габи – сказал он. – У тебя, наверное, целая толпа поклонников.

Я видела, что он любит ее. Я и не подозревала, что он может быть с кем-то так нежен.

– Еще бы, – со смехом вставил Шон, – но она всех отшила из-за русского парня по имени Борис. Тогда Стив как следует вмазал ему, и тот быстрехонько убрался из города.

– Стив! – воскликнула Габриэль и вскочила на ноги. – Ты… ты… – Она стиснула руки в кулаки. – Как ты мог! Как ты мог это сделать? Почему мне никто ничего не сказал? О, я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя!

Элиза обняла дочь.

– Успокойся, милая, все в порядке, – заворковала она. – Он это сделал ради тебя. Ты же знаешь, как Стивен переживал из-за этого князя Азубина. Тот вот-вот завалился бы к нам в дом. Его поведение становилось оскорбительным для всех нас.

Габриэль оттолкнула мать.

– Ты не понимаешь, вы все не понимаете! Как я могу теперь жить с вами?!

Стивен поднялся и достал из кармана часы.

– Уже двадцать минут двенадцатого. Полагаю, ты больше не собираешься на рождественскую мессу, Габи?

– Собираюсь! – воскликнула Габи. – Я хочу пойти. Пожалуйста, Стив!

– Тогда у тебя как раз есть время сбегать наверх и умыться. Кто-нибудь еще пойдет? Сет?

Сет отказался. Шон тоже хотел остаться дома, но мать настояла, чтобы он пошел.

– Составишь Габриэль компанию. Когда она смотрит на Рони и Стивена, ей становится особенно грустно. – Она обернулась к Сету. – Мы так взволнованы, Сет! Я рада, что ты дома, очень рада! Теперь все будет хорошо, правда? Ты познакомишься с Рони и полюбишь ее так же, как и все мы. Я так счастлива, дорогой. Для меня это самый чудесный рождественский подарок!

Сет обнял мать и бросил на меня долгий взгляд, но я ничего не смогла прочесть в его глазах. Он был слишком искусный игрок, чтобы выдать себя взглядом. Мне хотелось умереть на месте. Ничего хорошего из нашей встречи не выйдет. Кому-то будет больно – Стивену, его матери или мне. Этот клубок невозможно распутать.

«Если бы я не была трусихой, – сказала я себе, – я бы все сама рассказала. Сейчас же». Но у цыган первая мысль – убежать от опасности. Поэтому я промолчала и, пожелав остававшимся доброй ночи, в сопровождении Габриэль, Шона и Стивена направилась к карете. Когда мы проехали с полмили, я повернулась к Стивену и сказала, что у меня ужасно разболелась голова. Он приказал кучеру заехать сначала к моему дому на Эспланад-стрит.

– Я пойду с тобой, – сказал он и попросил Габриэль и Шона заехать за ним на обратном пути с мессы. Карета отъехала, а я подумала, как подозрительно быстро улучшилось настроение Габриэль. Она даже слегка обняла меня на прощание, когда я выбиралась из кареты.

Дверь отворила Анна. Она знала, что мы собирались объявить о помолвке, и вся светилась от счастья, но, увидев наши лица, сразу сникла. Я поцеловала ее и попросила принести в музыкальную комнату бренди и приготовить самовар. Мы со Стивеном поднялись наверх.

Я решила, что все должна рассказать ему. Я не могла спокойно прожить и минуты, зная, что Сет в любой момент может опозорить меня. Я должна освободиться от него. Я не знала, захочет ли Стивен жениться на мне, когда узнает правду, но это уж ему решать. Я все должна рассказать ему!