Из окошка выглянула женщина:

– Молодые люди, а сигареты передавать будете?

– Нет, сигареты не будем. Нам эта клоунада ни к чему. Прошлый раз я пачки разворачивал и все поштучно перебирал. Пусть ребята через магазин купят. Мы им деньги на счет положили.

– Ладно, – сказала женщина. – Кто следующий?

Вскоре они отошли от окна.

– Ну вот, – сказал Пузырь, – все сделали. Да, Леонтьевна, держи! – Он протянул пожилой женщине пятьдесят долларов. – Бывай, до следующей встречи!

– Что это за Леонтьевна? – спросил Макс.

– Да бабки, что рядом живут, очередь занимают родственникам и друзьям тех, кто сидит, продают. Говорят, что чуть ли не тысячу долларов в месяц бабульки зарабатывают!

– Откуда ты знаешь? Так же, как двадцать шесть человек на место? – пошутил Макс.

– Может, и так, – улыбнулся Пузырь. – Ладно, считай, что на сегодня дела закончены. Поехали, отметим твой первый рабочий день!

Ровно в полдень адвокат Козырев был в следственном изоляторе Бутырок. Оформив все необходимые документы, выписав талон вызова, он шел по узкому полутемному коридору. Отыскав кабинет номер 49, приоткрыл дверь.

За столом уже сидел следователь. И еще один человек в штатском. Адвокат молча вошел и холодно поздоровался с присутствующими.

Следователь посмотрел на часы и сказал:

– Сейчас должны привести вашего подопечного.

– Кстати, – проговорил адвокат, – я бы хотел перед началом очной ставки переговорить с ним.

– Давайте лучше сделаем это после очной ставки, – произнес следователь.

– Как же я смогу подготовить его?

– Я не хочу, чтобы вы с ним разговаривали до очной ставки, – настаивал следователь.

– Но таким образом вы нарушаете право на защиту моего клиента!

Следователь замялся. Мужчина, сидевший напротив, покачал головой. Было ясно, что он тоже имеет отношение к делу.

– Я могу узнать, что это за человек? – поинтересовался адвокат.

– Это человек из ФСБ, который осуществляет оперативное сопровождение этого дела, – ответил Барсуков.

– А потерпевший, или свидетель… Как его лучше называть?

– Потерпевший, банкир.

– Да, банкир. Он приехал?

– Да, он здесь. Он в соседнем кабинете, ждет вызова.

Вскоре в кабинет в сопровождении конвоира вошел Мальков. Конвоир передал следователю листок, на котором тот расписался, и вышел.

– Вот ваш адвокат, – обратился следователь к Малькову, – который будет вас защищать. Надеюсь, вы не возражаете? А если вам адвокат не нужен, вы можете написать заявление…

– Нет, мне адвокат нужен, – ответил Мальков.

– Я хотел бы предварительно переговорить со своим клиентом, – повторил адвокат.

– Я же вам сказал, – раздраженно сказал следователь, – что я категорически против.

– В таком случае, – сказал Козырев, – мой клиент вправе вообще не давать никаких показаний, согласно 51-й статье Конституции.

В кабинете повисла тишина. Фээсбэшник вопросительно посмотрел на следователя. Тот пожал плечами.

– Ну что же, – согласился следователь, – пусть будет так.

Следователь вместе с фээсбэшником вышли из кабинета. Адвокат подошел к Малькову и полушепотом сказал:

– Меня пригласили ваши ребята, – он назвал фамилии. – Одновременно я являюсь адвокатом Олега Петровича. – Он специально назвал Кострова по имени-отчеству, зная, что кабинет прослушивается. Мальков понимающе кивнул.

– Мне ваше лицо знакомо, – сказал он.

– Наверное, мы раньше пересекались по уголовным делам.

– Возможно… Ну, что там получается?

– Вы в курсе дела, что вчера вас по телевизору показывали, а сегодня в газетах написали?

– По телевизору я в камере видел.

– Кстати, в какой камере вы сидите?

– В милицейской. Хотя вчера была попытка перевести меня в обычную, к уголовникам. Они такое могут сделать – якобы по ошибке, случайно…

– Ясно. Сейчас будет очная ставка с банкиром. Я думаю, что вам лучше отрицать.

– Конечно, я буду все отрицать.

– Вы продумали версию, как вы оказались в этом ресторане?

– Очень просто. Он мой агент, вызвал меня на предмет слива информации.

– А как в папке оказались деньги?

– Не знаю. Может быть, это провокация, может, им галочка нужна, чтобы милиционера посадить.

– Хорошо, тогда будем начинать, – сказал адвокат, – а по ходу действия определимся. Если будут какие-то сложные вопросы, вы на них можете не отвечать. Кстати, когда вас брали, видеокамера была?

– Да, была.

– А деньги помечены были?

– Не знаю, я к ним не прикасался.

– Точно не прикасались?

– Совершенно точно.

– А когда изъятие было, понятые присутствовали?

– Да, были.

– Разговор записывался?

Мальков пожал плечами:

– Откуда я знаю… Обычно мы на таких мероприятиях пишем видео– и аудиозапись одновременно. Да, глупо все получилось… Приехали бы на полчаса раньше, осмотрели бы эту таверну и поняли, что она «заряжена». Да что теперь говорить!

– Есть пословица: знал бы, где упасть, соломки подстелил бы, – улыбнулся адвокат.

– Да, это точно…

Через несколько минут начались следственные действия. В кабинет вошел банкир Серебряков. Ему было лет тридцать пять, худощавый, с черными волосами, одетый в модный костюм серебристого цвета. Лицо его было немного испуганным. Рядом с ним расположился сотрудник ФСБ. «Охраняет, – подумал адвокат, – или просто психологическое воздействие…»

Следователь начал:

– Разъясняю вам порядок участия в следственном действии – очной ставке. Сначала я задаю вопрос потерпевшему, затем задаю вопрос подозреваемому. Каждый из вас не может перебивать и комментировать слова другого. По окончании очной ставки каждая из сторон, включая защитника, может задать вопрос. Мое же право – этот вопрос отвести.

– Но вы обязаны занести вопрос в протокол, – уточнил адвокат.

– Да, – кивнул следователь, – я обязан занести его в протокол. Давайте начинать!

После формальных вопросов, касающихся анкетных данных, следователь перешел к главному.

– Скажите, с какой целью вы оказались в ресторане?

– Меня вызвал оперуполномоченный Мальков, – стал отвечать Серебряков, – на предмет шантажа и вымогательства денег.

– С какой целью он вымогал у вас деньги?

– В случае моего отказа он обещал распространить компрометирующую меня информацию людям, которые в ней заинтересованы.

– Что это за люди?

– Это мои клиенты, партнеры, с которыми я веду банковский бизнес.

Следователь обратился к Малькову:

– Теперь вы объясните, как вы оказались в ресторане?

– Меня вызвал мой секретный агент банкир Серебряков для передачи важной конфиденциальной информации, – стал объяснять Мальков.

– И что же, такая информация была дана?

– Нет. Неожиданно разговор перешел на совершенно другую тему. Я предполагаю, что разговор записывался.

«Молодец, – подумал адвокат, – правильным путем идет!»

В конце очной ставки никто из сторон задавать друг другу вопросы не пожелал. Адвокат также промолчал. У него была такая тактика – чем меньше вопросов на следствии, тем больше возможности маневрировать в суде.

У каждого адвоката существует своя тактика ведения дела. Кто-то пишет жалобы, ходатайства, раскрывает козыри, полученные в ходе следствия, кто-то хранит эту информацию до суда, а на суде ее обыгрывает. В каждом случае есть свои подходы. Поэтому адвокат решил: пока нет полной информации по задержанию, вопросов не задавать. В конце концов, ребята из РУБОПа обещали достать ему информацию и по банкиру Серебрякову, и по следователю, и вообще по этому делу. Нужно было ждать.

Максим Осипов стоял у автобусной остановки и поглядывал на часы. Встреча с оперативником Костровым у них была запланирована на семь вечера.

Макс очень волновался, идя на эту встречу. Еще на стажировке Костров предупреждал его, что при встрече с ним нужно быть предельно осторожным, потому что первое время, пока Максим будет находиться на испытательном сроке, за ним может быть установлено наблюдение. Более того, Костров предупредил, что следить могут не пацаны, а совершенно посторонние люди – девушка, женщина, даже пенсионеры. Поэтому Макс очень внимательно всматривался в проходящих мимо людей.