Как и прежде она не услышала его шагов, но почувствовала, что он в комнате, и обернулась, закручивая косу на затылке. Вадим остановился возле кровати, заглаживая ладонью мокрые волосы. На его лице блестели капли воды, глаза чуть потускнели, и взглянув в них, Кира поняла, что время расслабленной беззаботности кончилось.
— Что нам теперь делать? — негромко спросила она. Вадим сел на кровать, глядя на противоположную стену.
— Ты должна уехать, Кира.
— Из-за квартиры?.. Да ну ее к черту! Я не вернусь туда. Я у тебя останусь…
— Нет. Ты должна уехать. Тебе опасно быть в этом городе.
— Но ты ведь не можешь уехать! — Кира повернулась, зло глядя на него. — А без тебя я никуда не поеду!
Вадим устало вздохнул и вытянулся на кровати, чуть прикрыв веки.
— Кира, я же не прошу тебя… уехать навсегда. Потом ты сможешь вернуться… если захочешь.
— Понимаю… — Кира покачала головой. — Я мешаю тебе.
— Если честно, то да. Пойми, я же не могу быть в двух местах одновременно. Мне нужно найти его… а так черт знает что получается — и не то, и не се!.. Проследил, убедился — вроде домой пришла, вроде уже сегодня никуда не пойдет… Отправился окрестности обшаривать… только, кажется, что-то нащупал — чувствую — елки! — опять куда-то выскочила… опять что-то случилось… Кира, ты же понимаешь, что я должен его найти. Он не просто беглец. Ты видела, что он сделал с Владой и ее матерью. Он не такой, как я, — он настоящий страж и будет обращаться с людьми так же, как и там, и убьет любого, если возникнет необходимость. Видимо, в тот день, когда ты оставила Владу у себя, он и сбежал, а она это видела. Потому он и пошел на такой огромный риск, кинувшись за ней сразу же, не успев освоиться в новом мире. Честно говоря, я не понимаю, как ему это удалось. Не понимаю, почему до сих пор не могу его найти. Сейчас он должен быть так же беспомощен, как и я тогда, кроме того, у него никого нет.
— А он не мог… сбежать просто так? Без человека?.. ну, без тела?..
— Нет, Кира, это невозможно, — Вадим покачал головой. — Ни люди, ни стражи не могут сделать такого — это точно.
— Но я же видела… Когда они забирают — они высовываются из стены — и они абсолютно настоящие!
— Лишь наполовину. Они все равно остаются частью того мира и отделиться от него сами по себе не могут. Там тоже есть свои законы.
— Тогда… Значит, для того, чтобы он сбежал, или я, или Стас должны были кого-то пригласить, а затем отменить приглашение. Я никого не приглашала, кроме Влады… А что, если Стас, вернувшись, выгнал ее, и тогда…
— Страж стал Владой? — закончил за нее Вадим. — Нет, невозможно. Он мог, пользуясь остатками памяти, вернуться к ней домой, где случайно оказалась Лена, и там уже сорваться и устроить бойню… Но я был… возле морга и видел Владу, когда ее привезли. Ее убили так же, как и остальных. Сама она себе не смогла бы нанести такие повреждения.
— Значит, кто-то другой. Соседи видели, с кем днем пришел Стас?
— Да, — Вадим повернул голову, глядя на Киру со странным выражением. — С твоим приятелем, Сергеем. Ты говорила, он пропал в ту ночь, когда Стас попал в аварию?
— Да, — Кира нахмурилась, потирая кончик носа. — Ты… ведь искал и его, верно?
— Да. Безрезультатно. И все равно не вяжется… Без разрешения стражи никого из приглашенных не заберут. А ты сказала, что вечером Сергей был у вас вместе со Стасом.
— Он мог успеть отменить приглашение, когда погнался за мной. Стас же был вне себя и мог что-нибудь сказануть сгоряча, если Сергей попытался его остановить… Вадик, а что… произойдет, если ты вдруг окажешься… в моей квартире?
По его лицу пробежала болезненная судорога, но когда он ответил, его голос звучал спокойно.
— Меня заберут. Сразу же.
— А если я тебя приглашу?
— Это не важно, Кира. Если б я был обычным беглецом, то ничего бы не случилось… не вздумай ты, конечно, отменить приглашение. Но я страж, а стражи тебе не принадлежат. Ты можешь ими командовать, но распоряжаться ими ты не можешь.
— Кому же они принадлежат?
— Я не знаю ее имени… Я видел ее редко, она приходила в наш мир лишь в те ночи, когда в вашем мире было новолуние — мы… даже там всегда чувствуем, какая у вас луна… Странное чувство… Напрасно вы, люди, так страшитесь полнолуний. Бояться надо новолуний — самых темных ночей мира…
Кира перебралась по кровати поближе к нему и, продолжая сидеть, взяла его руку и прижала к своей щеке, почувствовав, как по его пальцам на мгновение пробежала дрожь — остатки старого, темного страха, природы которого ей было не дано постичь.
— Как она выглядела? Это была женщина? Молодая или старая?..
— Нет. Это был ребенок. Девочка. Маленькая девочка… но то, что в ней скрывалось… ее глаза, ее смех… Я еще знаю слишком мало слов, чтобы суметь правильно ее описать… Может… — он закрыл глаза, — может и слов-то таких нет. Мы… которые одним только видом… могли свести с ума многих… мы рядом с ней — безобидные щенки!.. Она ужасна… хоть и внешность ее безупречна. Девочка — такая же, как дети в вашем мире, как Настя… и так же, как эти дети, она любит играть. И когда… она приходила… Вера приходила тоже… и они играли… с людьми… с нами… — Вадим резко сел на кровати и прижал ладони к вискам, с шумом втянув воздух сквозь стиснутые зубы. — И то, что… они делали… то, что… нас…
— Не надо, не вспоминай, — Кира обняла его сзади, уткнувшись лицом ему в затылок, и руки Вадима легли поверх ее рук, крепче сжимая их на своем теле. — Что бы там ни было — ты туда больше не вернешься. Ты теперь здесь, с нами… со мной.
Она потянула его назад и заставила лечь, сама вытянувшись рядом и умостив подбородок на его плече, молча осмысливая сказанное им. Потом недоуменно пробормотала:
— Вера приходила… что значит, Вера приходила?!.. Она ж была жива!..
— Она умела приходить в наш мир, — ответил Вадим, глядя в потолок. — Она знала дорогу… И на ней всегда был этот кулон… Он особый, мне кажется, он помогал ей приходить…. Мне кажется, что с ним связано даже само существование того мира… Эта… девочка… любила иногда касаться его, и один раз я слышал, как она спросила, довольна ли Вера ее игрушкой? Этот… камень… он словно слеплен из всех когда-либо существовавших кошмаров, и когда он рядом… Вот почему я спросил тебя о нем. То, что ты рассказала о поведении… этого… очень похоже на то, как там вели себя мы…
— Нет, кулон у Стаса, а спросить у него по понятным причинам я не могу, — Кира вздохнула. — Господи, и как у меня голова еще не треснула? Может, мне бросить пытаться понимать, а, Вадик? Как только я со скрипом начинаю понимать что-то одно, тут же происходит что-то другое.
— И это еще одна из причин, по которой тебе нужно уехать.
Она закрыла глаза, слушая тиканье часов и его дыхание, потом тихо спросила:
— Значит, те люди там… они все… никого из них нельзя вернуть?
— Нет. Только, если дать им возможность сбежать… но ведь тогда для этого… нужно убить другого человека. И сбегать могут только самые сильные… а сильных там… очень мало.
— Значит они… умерли? — Кира судорожно сглотнула, и палец Вадима скользнул по ее щеке, поймав юркнувшую из глаза слезу.
— Мне очень жаль твою подругу. Я должен был… давно должен был все тебе рассказать!
— В такое не поверишь, не увидев и не прочувствовав все от начала и до конца. Даже если б ты мне рассказал и в доказательство… перешел, я, наверное, все равно бы не поверила. И, кто знает, все могло бы выйти гораздо хуже! — она отвернулась и яростно ударила кулаком по подушке. — Ну почему никто ничего не сделал?! Почему?! Почему за столько лет никто даже не попытался?!
— Никто не знал способа…
— Способа… Да взорвать этот дом к чертовой матери!
— Это бы ничего не решило. Твоя квартира — это лишь окно. Закроешь его — и неизвестно, кто и где откроет его в следующий раз. А тот мир этим не уничтожить, цепей не разрубить и тех, кто в нем живет, не отпустить туда… куда им следует уйти… теперь я это понимаю. Дело не только в человеке, и смерть Веры ничего не изменила.
