Следующим пунктом соприкосновения стала музыка. К Риччи направили четверых дворцовых евнухов для обучения игре на клавикордах. Интересно, что евнухи неоднократно порывались делать коутоу (ритуал почитания) и самим учителям и клавикордам.

Риччи задолго до приезда в Пекин понял, что один из способов получить влияние в Китае – это выправить китайский лунный календарь, который в течение почти четырех столетий находился в запущенном состоянии. Правила, по которым производились необходимые вычисления, были давно уже утеряны (а были ли они вообще?); проводились лишь чисто эмпирические замеры, которые давали большие ошибки. Ввиду того, что почти каждое важное событие в Китае приурочивалось к календарным вехам, календарь был своего рода политическим инструментом, а летосчисление – весьма серьезной и проблематичной сферой.

В своем письме в Рим в 1605 году Риччи жаловался:

«У меня нет ни одной книги по астрологии, но с помощью определенных умозаключений и португальских альманахов я иногда предсказываю затмения более точно, чем они… Если бы математики… приехали сюда, мы могли бы перевести наши таблицы на китайский язык и исправить их год. Это укрепило бы нашу репутацию, шире открыло бы ворота в Китай и дало бы нам возможность жить более защищено и свободно».

Эта просьба была выполнена уже после смерти миссионера.

Друг Риччи, китаец Сюй Гуанчжи (крещеный как Павел), блестящий ученый, выдержав государственный экзамен на занятие места в императорской Академии, смог претендовать на такие ключевые посты, как пост официального историка, составителя императорских указов или же, что было намного важнее для Риччи, – на пост учителя императорских детей. Вдвоем Риччи и Сюй перевели на китайский язык «Элементы» Евклида. Из всех знакомых Риччи только лишь Сюй и еще один обращенный, Ли Шицзао, смогли овладеть предметом.

Ли Шицзао (крещеный как Лев) служил в Министерстве общественных работ в Пекине. Он был географом старой традиции; карты Риччи открыли ему глаза на географическую реальность. Именно ради него Риччи сделал грандиозную настенную проекцию карты под два метра высотой и о шести панелях, отображавшую глобальный образ Земли. Он также перевел одну из книг Клавия и ввел в культурный оборот в Китае книгу англичанина Джона Холирудза «Трактат о сферах». К этому трактату Риччи написал стихотворение, озаглавленное «Трактат о созвездиях», в котором двадцати восьми созвездиям китайского неба давались четкие характеристики в форме легко запоминающихся рифмованных строк. А ведь по традиционным представлениям в Китае все это давным-давно знали.

В 1610 году Риччи умер. Стела над его могилой гласила:

«Человеку, который приобрел известность за справедливость и написал прекрасные книги. Ли Мадоу, человеку с Великого Запада. Воздвиг Хуан Чи-ши, губернатор столичного города Пекина».

Эта история имеет продолжение.

В 1620 году Павел Сюй сумел пригласить португальских заводчиков – производителей пушек, чтобы вооружить китайские армии современным оружием и оказать отпор маньчжурам, но общественное мнение в Китае по-прежнему противодействовало всему, что делалось иностранцами, и производители были высланы. Сами китайцы производить пушки не умели.

Чиновник Чу Шису (крещеный как Томас) в 1628 году представил императору доклад с просьбой разрешить ему изучать западное искусство литья пушек и другого оружия. Он сообщил, что в 1619 году уже были добыты четыре иностранные пушки. Таким образом, Мины стремились получить европейские пушки для защиты против маньчжур. Позже, в последние годы правления династии Мин, не только иезуиты, но и другие иностранцы приезжали в Пекин, чтобы делать оружие и для службы в китайских войсках.

В 1639 году иезуит Франсискус Самбиасо преподнес императору много подарков, включая часы, бинокли, карты, орган, зеркало и попугая. Он представил доклад, обращающий внимание на необходимость располагать хорошим календарем, разрабатывать различные руды, развивать межгосударственную торговлю и покупать западное оружие. В сущности, это была программа модернизации Китая, однако император, занятый войной с маньчжурами, из всех рекомендаций заинтересовался только календарем и оружием.

Консерваторы возражали против применения западных научных приборов, говоря, что часы дороги и бесполезны, что пушки не уничтожают противника, а в первую очередь сжигают самого бомбардира, и что Китай на карте мира Маттео Риччи не находится в самом центре и недостаточно велик. Они даже возражали против западного изобразительного искусства.

«Критики западной науки пытались ложно трактовать научные открытия европейцев, приводили пространные и неконкретные цитаты из конфуцианской классики и заявляли, что западная наука берет свои истоки в китайской, – пишет Д. В. Дубровская. – Таким образом, было заявлено, что западные календари были взяты из главы «Яотянь» в «Лишу», базовые идеи западных воззрений на Землю в ее астрономическом статусе исходили из комментария к 10 главе Цзэнцзы, а формула для вычисления длины окружности была найдена и освоена Цзы Чунчжи (425–500). В отношении алгебры заявлялось, что тут был позаимствован метод Ли Е времен династии Юань, тогда как другие элементы западной математики были извлечены из древнего математического трактата «Чжоуби суаньцин».

Между тем астрономы, о которых просил Риччи, прибыли в Пекин (в 1622). Это были два высокообразованных священника – Адам Шалль фон Белл (в латинской транскрипции Скалигер) и Иоанн Шрэк, или Терентиус. Четыре года спустя Шалль опубликовал здесь первое описание телескопа Галилея на китайском языке, а Терентиус в 1628 году напечатал на китайском же языке трактат о движении звезд и планет, в котором без обиняков навесил на старую китайскую астрономию ярлык «фантазии». Он наглядно, с помощью телескопа показал недостатки древних заблуждений.

«Момент истины» наступил, когда в Пекине ожидалось солнечное затмение 21 июня 1629 года. Ответственные за небесные предсказания астрономы получили официальное указание предоставить свои расчеты. Они предсказали, что затмение произойдет в 10 часов 30 минут и продлится два часа. Иезуиты же вычислили, что оно начнется на час позже, а продлится не более двух минут. Затмение произошло в точно предсказанное иезуитами время.

Через два дня высшие сановники государства представили императору доклад, превозносивший выдающихся западных астрономов. Через два месяца Палата Церемоний, главой которой был Павел Сюй, представила трону доклад о возможных исправлениях лунного календаря, страдавшего существенными неточностями в течение уже 360 лет. Наконец появился императорский указ, вверявший проведение реформы календаря иезуитам. Спустя две недели Павел Сюй в сотрудничестве с Терентиусом изложил долгосрочную программу по переводу западной научной литературы по математике, оптике, гидравлике и даже музыке на китайский, о сооружении десятков современных астрономических инструментов и об изменении счисления времени.

Такова история китайской истории. Риччи, как и его последователи, посылали в Европу доклады, в которых Китай рисовался страной, управлявшейся философами. Эти сообщения оказали глубочайшее влияние на такие важнейшие фигуры, как Лейбниц и Вольтер, а вкупе с китайской убежденностью в превосходстве и древности всего китайского породили мифический «древний Китай».

Наибольшее влияние на мыслителей середины и конца XVIII века оказал труд иезуитов «Географическое, историческое, хронологическое, политическое и физическое описание Китайской империи и китайской Тартарии», впервые опубликованный в 1735 году. В это время из различных частей мира, не только из Китая, приходили новости о добродетельных и даже великолепных цивилизациях, находящихся вне европейского влияния. Эти описания подпитывали всеобщее недовольство социальными и этическими реалиями, характерными для века, и дали толчок новой литературной форме вымышленного путешествия, в которой традиции и институты, рожденные воображением автора, приписывались отдаленным народам.