АЛИСА 1 Всё тоскует о забытом, О своем весеннем сне, Как Пьеретта о разбитом Золотистом кувшине… Все осколочки собрала, Не умела их сложить… «Если б ты, Алиса, знала, Как мне скучно, скучно жить! Я за ужином зеваю, Забываю есть и пить, Ты поверишь, забываю Даже брови подводить. О Алиса! дай мне средство, Чтоб вернуть его опять; Хочешь, все мое наследство, Дом и платья можешь взять. Он приснился мне в короне, Я боюсь моих ночей!» У Алисы в медальоне Темный локон – знаешь чей?! 22 января 1911, Киев 2 «Как поздно! Устала, зеваю…» «Миньона, спокойно лежи, Я рыжий парик завиваю Для стройной моей госпожи. Он будет весь в лентах зеленых, А сбоку жемчужный аграф; Читала записку: «У клена Я жду вас, таинственный граф!» Сумеет под кружевом маски Лукавая смех заглушить, Велела мне даже подвязки Сегодня она надушить». Луч утра на черное платье Скользнул, из окошка упав… «Он мне открывает объятья Под кленом, таинственный граф». 23 января 1911, Киев * * * Память о солнце в сердце слабеет. Желтей трава. Ветер снежинками ранними веет Едва-едва. В узких каналах уже не струится — Стынет вода. Здесь никогда ничего не случится, — О, никогда! Ива на небе пустом распластала Веер сквозной. Может быть, лучше, что я не стала Вашей женой. Память о солнце в сердце слабеет, Что это? Тьма? Может быть!… За ночь прийти успеет Зима. 30 января 1911, Киев БЕЛОЙ НОЧЬЮ Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что всё потеряно, Что жизнь – проклятый ад! О, я была уверена, Что ты придешь назад. 6 февраля 1911, Царское Село * * * Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи. Не печально, Что души моей нет на свете. Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты: брат мой или любовник, Я не помню, и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело… А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. 10 февраля 1911, Царское Село * * * Мне больше ног моих не надо, Пусть превратятся в рыбий хвост! Плыву, и радостна прохлада, Белеет тускло дальний мост. Не надо мне души покорной, Пусть станет дымом, легок дым, Взлетев над набережной черной, Он будет нежно-голубым. Смотри, как глубоко ныряю, Держусь за водоросль рукой, Ничьих я слов не повторяю И не пленюсь ничьей тоской… А ты, мой дальний, неужели Стал бледен и печально-нем? Что слышу? Целых три недели Все шепчешь: «Бедная, зачем?!» 12 февраля 1911, Царское Село * * * Дверь полуоткрыта, Веют липы сладко… На столе забыты Хлыстик и перчатка. Круг от лампы желтый. Шорохам внимаю. Отчего ушел ты? Я не понимаю… Радостно и ясно Завтра будет утро. Эта жизнь прекрасна, Сердце, будь же мудро. Ты совсем устало, Бьешься тише, глуше… Знаешь, я читала, Что бессмертны души. 17 февраля 1911, Царское Село Иннокентий Анненский ПОДРАЖАНИЕ И. Ф. АННЕНСКОМУ И с тобой, моей первой причудой, Я простился. Восток голубел. Просто молвила: «Я не забуду». Я не сразу поверил тебе. Возникают, стираются лица, Мил сегодня, а завтра далек. Отчего же на этой странице Я когда-то загнул уголок? И всегда открывается книга В том же месте. И странно тогда: Всё как будто с прощального мига Не прошли невозвратно года. О, сказавший, что сердце из камня, Знал наверно: оно из огня… Никогда не пойму, ты близка мне Или только любила меня. 20 февраля 1911 |
