Джулия весело рассмеялась.

– Я вдоволь наскучалась в Лос-Анджелесе, – ответила она. – Оставшуюся часть жизни я намерена провести так, чтобы перед смертью мне не пришлось сожалеть ни об одном прожитом дне.

– Джулия, уж не хочешь ли ты сказать… – Моника улыбнулась своей догадке. – Не хочешь ли ты сказать, что остаешься на Гавайях?

– Ну-у-у, если предложение Родриго все еще в силе… – Джулия выжидательно посмотрела на него.

– Подождите-подождите, все по порядку! – командным тоном потребовала Моника. – Что это еще за история? Почему я ничего не знаю? Неужели наркоторговцы так повлияли на ваши отношения?

– Возможно, – коротко ответил Родриго, вспомнив, какой огромной любовью к Джулии переполнялось его сердце в ожидании смерти… Сколько неизлитой нежности и ласки просилось наружу… То, что Джулия женщина его мечты, та, которую он искал всю свою сознательную жизнь, Родриго в глубине души понял с самого первого взгляда на фотографию улыбчивой молодой женщины. Но окончательное осознание своей судьбы, умение выразить чувства словами действительно пришло лишь в момент, когда он находился на грани между жизнью и смертью.

Правда, теперь ему казалось, что им с Джулией слова вовсе ни к чему. Они прекрасно понимали друг друга по едва уловимым движениям глаз, легким касаниям руки. Казалось, их души перешептывались в ночной тиши, когда утомленные любовники спали крепким сном. Родриго почти не удивился, когда Джулия пересказала ему его собственный сон. Разве могло быть иначе, если теперь их судьбы слились воедино?

– Что значит «возможно»? Объясните наконец: вы женитесь или нет? – без обиняков спросил Энрике.

Родриго ухмыльнулся.

– Да, дружище. Ты выиграл пари.

– Пари?! – в один голос воскликнули Моника и Джулия. – О чем вы говорите?

Неужели я стала предметом заключения спора двух старых друзей? – подумала Джулия. Вот так новость! А как же любовь, о которой говорил Родриго? Может быть, это все ложь, приманка, на которую я легко поймалась? Родриго вовсе не нужна моя любовь. Главное – победа и осознание своей неотразимости в женских глазах. Интересно, какой приз ожидает победителя?

– Милые дамы, что же вы так переполошились? – с добродушным смехом спросил Энрике. – Речь идет всего лишь о старом споре. Родриго утверждал, что любовь – не для него. А я пытался его убедить, что никогда не стоит отказываться от надежды найти свою вторую половинку. Вот мы и заключили пари: быть или не быть. Родриго тогда опрометчиво заявил, что если случится такая, как он выразился, невероятная даже теоретически вещь и он все-таки будет поражен стрелой Амура, то я стану крестным отцом его первенца.

Джулия с облегчением вздохнула. Моника же, напротив, пылала от возмущения.

– Энрике, ну что за глупости?! Ты так говоришь, будто мать будущего первенца Родриго вообще не имеет права голоса! Раз уж вы с ним поспорили, то теперь, хочет Джулия того или нет, но ей придется выполнять условие пари. Так, что ли, получается? Джулия, почему ты молчишь? Неужели ты позволишь мужу с самого начала решать все за тебя?

Джулия расплылась в счастливой улыбке, взяла Родриго за руку, и Монике не понадобилось больше никаких подтверждений, что ее подруга уже добровольно согласилась выполнять все желания любимого.

– Моника, почему ты завелась? – примирительным тоном начал Родриго. – Разве в вашей семье не за Энрике остается последнее слово? В семье должен был один глава: мужчина. Это совершенно естественно. В свою очередь он должен защищать свою семью, оберегать от жизненных невзгод.

Родриго задел ее за живое. Моника никогда бы не призналась вслух, что она нашла того мужчину, которому сочла за счастье подчиниться. В Лос-Анджелесе ее считали чуть ли не первой феминисткой, а тут, на Гавайях, она жила в патриархальных условиях и не видела в этом никакого ущемления своих женских прав. Напротив, она считала себя настоящей женщиной, познавшей любовь и счастье. Рядом с ней находился сильный мужчина, на которого она всегда могла положиться в самых тяжелых жизненных обстоятельствах. Энрике был ее каменной стеной, за которой ей не страшны ни бури, ни вулканы.

Однако по рассказам Моники о семейной жизни на островах у Джулии создалось впечатление, что подруга держит мужа в ежовых рукавицах и что Энрике шага не может ступить без ее разрешения. А оказывается, даже Моника, влюбившись, покорилась мужчине и перестала сражаться за свои права.

– Все равно. Джулия могла пообещать кому-нибудь другому право крестить ее первенца, – упрямо заявила Моника.

Джулия снова улыбнулась.

– А мы с Родриго не собираемся ограничиваться одним малышом. Так что возможностей хватит всем нашим друзьям. Я мечтаю о множестве ребятишек, которые будут наполнять наш дом радостным звенящим смехом.

– Вот здорово! – воскликнула Моника и захлопала в ладоши. – Тебе даже не придется оставлять свою любимую работу. Вернее, твоя работа будет всегда с тобой.

– И я смогу экономить на автобусе, – пошутила Джулия.

Моника внезапно расцвела в ослепительной улыбке.

– Милая, а ведь мы тоже с тобой заключили нечто вроде спора. Жаль, не оговорили награду победителю.

Джулия непонимающе взглянула на подругу.

– В смысле?

– Помнишь, я неоднократно говорила тебе, что, как только ты прилетишь на Гавайские острова, сразу же найдешь свою любовь, соответственно, счастье рядом с избранником и уже не захочешь возвращаться в пыльный мегаполис?

– И в самом деле, – согласилась Джулия. – А я тебе возражала и упрямо заявляла, что ничего подобного со мной приключиться не может. В таком случае, думаю, что ты тоже заслужила какой-нибудь приз. Придумай что-нибудь на свое усмотрение. Если это не быстроходная яхта и не статуя Свободы, я постараюсь исполнить твое желание.

– Можно подумать, попроси я у тебя розовый лимузин, то завтра он будет припаркован у нашего дома? – Моника добродушно рассмеялась. – Ладно уж, не буду столь сурова. Я только хочу быть твоей подружкой на свадьбе. Она ведь скоро состоится?

– Думаю, месяца через три, когда у Родриго будет надлежащий вид, – неуверенно ответила Джулия.

– Через полтора, – быстро поправил ее Родриго. – Ни днем позже. От синяков и ссадин не останется и следа уже через пару недель. Так что тебе не придется стыдиться своего жениха, милая.

– А как же насчет подружки? – вкрадчиво напомнила Моника. – Джулия, не увиливай от ответа! Если у Энрике будет вторая и третья возможность покрестить твоего ребенка, то, боюсь, свадьба больше не повторится. Останусь я ни с чем.

Джулия с беззаботным смехом поднялась с дивана и подошла сзади к креслу, на котором сидела Моника. Она опустила руки на ее плечи и слегка помассировала.

– Успокойся, дорогая. Я и не представляла никого другого на этом месте, кроме тебя. Я даже не собиралась обсуждать этот вопрос. Поскольку разговаривать-то тут не о чем. Все решено уже лет двадцать назад. Так что можешь заказывать платье. Только не забывай, что невеста на церемонии бракосочетания должна быть наряднее всех, – шутливо-грозным тоном предупредила подругу Джулия.

– Отлично. Завтра же подберу себе подходящую ткань и позвоню портнихе. Полтора месяца! – неожиданно воскликнула она, оборачиваясь к стоявшей за ее спиной Джулии. – Всего сорок пять дней. Я ничего не успею!

– Не паникуй, дорогая, – успокоил ее Энрике. – Помнится, ты и на нашу свадьбу грозилась опоздать с нарядом, но успела все организовать за неделю до торжества.

– Милый, не говори так, будто я истеричка и паникерша.

Энрике обменялся взглядом с Родриго и пожал плечами.

– А то, что я уложилась в самые кратчайшие сроки, так это только свидетельствует о том, что я великолепный организатор! – без ложной скромности заключила Моника.

– Моника, никто в этом и не сомневался, – успокоила ее Джулия. – Знала бы ты, как я счастлива, что и моей свадьбой займешься ты.

– Я?! – с радостным удивлением уточнила Моника. – Ты и в самом деле хочешь, чтобы именно я помогала тебе?!