– Неужели я совсем вам не нравлюсь? – без обиняков спросил Родриго.

Джулия не привыкла к подобной откровенности. От Пола всегда было трудно получить четкий и ясный ответ на заданный в лоб вопрос. Он умудрялся находить невероятные лазейки, увиливая и оставляя Джулию в растерянности и недоумении. Она никогда не была уверена, что правильно поняла Пола: настолько неоднозначны и туманны были подчас его формулировки.

Да уж, Гавайские острова и его жители не переставали ее удивлять.

– Если вы молчите, значит, мое положение далеко не так безнадежно, как я опасался, – продолжил Родриго, не дождавшись ответа от смутившейся Джулии.

– Я замужем, – неожиданно заявила она, резко откинув со лба прядь волос.

Родриго вскинул брови.

– Вы удивлены? Считали, что я свободна и меня можно запросто уложить в постель? – запальчиво спросила Джулия.

Родриго сделал небольшой шаг назад и скрестил на груди руки, продолжая с интересом смотреть на женщину, поражавшую его все сильнее и сильнее.

– Так что можете быть спокойны: я вовсе не собираюсь к вам приставать! Может быть, правильнее было бы сказать: не рассчитывайте на это! Мой муж остался в Лос-Анджелесе, и, если вас это интересует, я по нему жутко скучаю. Не представляю, как проживу без него еще несколько дней.

Джулия лгала. Лгала и поражалась изобретательности и убедительности своих слов. Она сама была готова поверить в то, что говорила. Вернее, желала, чтобы это оказалось правдой. Чтобы в Лос-Анджелесе ее ждал Пол. Чтобы ей было кому позвонить сегодня перед сном и пожелать спокойной ночи. Чтобы кто-то думал о ней, беспокоился и мечтал о ее скором возвращении.

– Вам все ясно? – осведомилась Джулия.

– Да.

На лице Родриго не было и тени улыбки. Напротив, ироничная ухмылка и игривый блеск в его глазах сменились озабоченным выражением. Родриго и в самом деле выглядел обеспокоенным и встревоженным, хотя и старался это скрыть.

– Моника предупредила меня, что у вас личная драма, – продолжил он. – Какие-то переживания, связанные с разрывом любовных отношений. Но я и представить не мог, что все настолько серьезно. Завидую своему сопернику: вы действительно любите его. Однако как низко вы себя цените! Неужели вы считаете, что одинокая женщина ущербнее замужней? Да обладай она таким душевным богатством, как ваша любовь, пускай и неразделенная, она стократ полноценнее и – как ни парадоксально это прозвучит – счастливее жены, цепляющейся за изживший себя брак только ради сохранения внешней благопристойности.

Джулия снова села на качели и низко склонила голову к коленям. Родриго заметил, что ее спина подрагивает. Неужели это он довел бедняжку до слез? Нет, он не хотел, не желал делать Джулии больно. Он просто дал ей понять, что способен на понимание и не намерен отступать. Не намерен упускать столь роскошную женщину. Родриго присел на корточки рядом с плачущей Джулией и нежно провел рукой по ее пушистым волосам.

– Мне так жаль, – тихо произнес Родриго, продолжая перебирать шелковистые волосы Джулии, – жаль того идиота, о котором я заставлю вас забыть через несколько дней.

– Вы самоуверенны, – всхлипывая, пробормотала Джулия.

Ей и самой хотелось все забыть. Забыть Лос-Анджелес, вечно где-то пропадавшего, а затем извинявшегося Пола, забыть одиночество серых вечеров.

Как бы она хотела, чтобы на месте Родриго сейчас был Пол! Она не солгала, сказав, что соскучилась по нему. Пусть он и не был ее мужем. Весь день она вздрагивала от любого звука, надеясь, что это звонит ее мобильный телефон. Но каждый раз ее ожидало разочарование.

Внезапно Джулия осознала, что Пол далеко, возможно, в данный момент он занимается любовью с Элен и думать не думает о несчастной Джулии. Быть может, Пол даже рад, что любовница самоустранилась из его жизни, избавив от лишних хлопот и неприятностей, связанных с необходимостью обманывать жену и объяснять ей причины позднего возвращения в семейное гнездо.

Джулии стало больно от этих саднящих мыслей, и слезы с новой силой хлынули из глаз. Зачем, зачем она терзает себя? Не лучше ли и вправду задуматься о себе, о своих желаниях? Возможно, тропический остров – подходящее место для первого шага к внутреннему освобождению из пятилетнего рабства. Так почему бы не насладиться свободой и любовью? Родриго ей понравился с первого взгляда. Более того, ее как магнитом притягивало к обольстительному гавайцу. Так зачем насиловать свою волю? Запрещать себе любить и быть любимой? Джулия не хотела задумываться о вечном, строить грандиозные планы на будущее. Моника и Энрике предупреждали, что Родриго – не тот человек, с которым ей удастся создать счастливую, полноценную семью. Что ж, она не станет мечтать о несбыточном. Спасибо Полу: он научил ее не взмывать к небесам и не пренебрегать твердой почвой под ногами.

Неделя любви и свободы ей жизненно необходима. Нужна как глоток свежего воздуха. Иначе она просто задохнется, вернувшись в свою квартиру, где ее никто не ждет.

Пусть Родриго ничего ей не обещает. Хватит с нее клятвенных заверений Пола. Любовь, солнце, Гавайские острова – пикантный коктейль, который утолит отчасти ее жажду жизни. Решено.

Джулия заметила, что слезы давно высохли, а она чувствует себя гораздо увереннее и раскрепощеннее, чем прежде.

– Надеюсь, твое предложение еще в силе? – довольно бодро спросила Джулия.

– Все мои предложения для тебя бессрочны, – ответил Родриго, поразившись перемене, произошедшей в Джулии за считанные минуты.

Казалось, она подобно птице Феникс восстала из пепла, возродившись к новой жизни. К жизни, в которой ему отведено не последнее место.

– Отлично. Значит, завтра мы отправляемся покорять Гонолулу.

– Все, что ты пожелаешь. Лично я уже покорен.

Джулия благодарно улыбнулась Родриго.

Надеюсь, мне не придется заплатить слишком высокую цену за недолгий миг счастья, подумала она, опираясь на руку Родриго и поднимаясь с качелей. Завтра будет новый день и новая жизнь.

– Джулия, сколько можно копаться?! – Моника распахнула дверь, не дожидаясь разрешения войти.

– Я уже почти готова.

– Готова? Не хочешь же ты сказать, что собираешься гулять по Гонолулу в этом затрапезном наряде?

– Ты как всегда сама тактичность, Моника. Чем тебе не угодило это платье? Светлое, легкое. В самый раз для прогулки по раскаленному солнцем городу.

Моника закатила глаза.

– Милая, в этом, – выразительно произнесла Моника, указав пальцем на платье Джулии, – ты можешь разгуливать по Лос-Анджелесу сколько тебе заблагорассудится. Конечно, если тебе безразлично, что подумают о твоем вкусе прохожие.

Джулия пожала плечами. Конечно, платье – не писк моды, но главное, что оно ей нравится.

– Моника, я уже опаздываю, поэтому не стану переодеваться лишь потому, что тебе пришелся не по вкусу мой наряд.

– Не по вкусу? – хмыкнула Моника. – Я не вижу в нем ни малейшего вкуса. Ты уж извини.

– На вкус и цвет… – философски начала Джулия.

Моника, не говоря ни слова, направилась к платяному шкафу.

– Ну-ка посмотрим, что у нас тут есть, – бормотала она, передвигая вешалки.

– Моника, уж не собираешься ли ты копаться в моих вещах?! – делано возмутившись, спросила Джулия.

– Было бы в чем копаться, – язвительно ответила подруга. – Это что, весь твой гардероб?

– Я не стала брать с собой много тряпок.

– Впрочем, если вся твоя одежда в том же духе, то ты правильно сделала. Ладно, сейчас принесу тебе что-нибудь повеселее и поярче.

– Я не стану… – Джулия не закончила фразу: возражать было некому, потому что Моника уже выпорхнула из комнаты.

Вернувшись через несколько минут, Моника с сияющей улыбкой развернула принесенный сверток.

– Нет, – категорично заявила Джулия, едва взглянув на пеструю вещичку.

Это был один из тех «носовых платков», надеть который Джулии не позволило бы строгое воспитание.

– Милая, не спорь. Родриго уже ждет тебя внизу.