Вратко все прикидывал, что ему делать во время боя. Помощи от него норвежцы не получат аж никакой. Главное, чтобы не помешал. Интересно, будет ли расценено как трусость, если он сразу, едва начнется свалка, юркнет в лаз, ведущий под палубу? Места там, конечно, мало, но если хорошо постараться, то втиснуться можно. Переждать… А потом? Если победят викинги с чужого корабля? Плен, рабство? Для них-то он никто… Что за дело датчанам до его чудесного спасения, провидения, в котором Хродгейр усмотрел руку морского бога Ньёрда? Или сразу убьют, или возьмут в плен…

Черный Скальд стукнул кулаком по штевню так, что загудел мореный дуб.

— Ха! — воскликнул он, оборачиваясь к своим. — Я как тот хевдинг, которому напророчили смерть в день свадьбы старшего сына! Он так боялся, что кто-нибудь из гостей сунет ему в спину нож, что надел даже не одну, а две кольчуги…

— Я давно догадывался! — в тон ему ответил Гуннар. — Но сказать вслух не решался!

«О чем это они? Пора, что ли, доспехи вытаскивать и вооружаться?»

— Его штевень очень похож на «Жрущего ветер»! — крикнул кормщик.

— Что ж ему быть не похожим, когда это и есть «Жрущий ветер»! — согласился Хродгейр. — А во-он там торчит лохматая башка Лосси!

— Так это Лосси! — непонятно чему обрадовался Сигурд. — Лосси Точильный Камень!

— Кто такой Лосси? — удивился Вратко. — Друг? Норвежец?

— Друг? — переспросил Хродгейр. Покачал головой. — Нет. Лосси не друг. Но он и не враг. Точильный Камень не станет со мной драться. Он хитер и расчетлив. Понимает, что может потерять половину дружины, а особой добычи, кроме наших доспехов и оружия, не получит.

Новгородец почесал затылок:

— Тогда я не понимаю ничего… Если он не друг…

— Лосси — датчанин, — пояснил, словно несмышленому ребенку Сигурд. — Он называет себя вольным хевдингом. И предпочитает, чтобы все думали, будто он не служит никому из конунгов. Сейчас таких осталось мало. У датского конунга Свена Эстридссона просто руки не доходят до них, а Лосси тому и рад.

— Но если он никому не служит, его самого может обидеть любой, кто сильнее? — Вратко хорошо помнил, что у них на Руси дело обстояло именно так. Служба князю давала не только хлеб насущный, но и покровительство. Не зря друг друга часто спрашивали не «кто ты?», а «чей ты?».

— Кто Лосси обидит, до заката не доживет! — рассмеялся старик. — Ты еще с ним познакомишься.

Хродгейр прищурился.

— Его не так-то просто взять… Кусачий, словно дикий пес. Его двор — на маленьком островке между Селундом и Фюном. Земли нет — одни камни. Такие, как Лосси, грабят не от хорошей жизни. Думаешь, он очень богат?

— Ну, не знаю…

— Те, кто захочет прижать его к ногтю, получат большую драку и очень мало выгоды. Свену Эстридссону удобнее делать вид, что он не замечает Лосси. И время от времени призывать его на службу. В битве при Ниссе он был.

— А ты?

— Я служу конунгу Харальду. Конечно, я был.

— И после этого ты говоришь, что вы не враги?

— Между нами нет крови. — Хродгейр пожал плечами. — Нам нечего делить. Если бы мы встретились в бою, то сражались бы, как положено. Сейчас наши конунги замирились.

— Но ведь Лосси считает, что никому не служит. Может, ему наплевать на мир между конунгами?

— Может, и наплевать. И даже, скорее всего, наплевать. Но меня он знает. И знает, что я ему не по зубам.

— Так что же он…

— А он, клянусь молотом Тора, тоже спешит в залив Жадного Хевдинга! — подмигнул Сигурд.

— Я тоже так думаю, — кивнул скальд. И возвысил голос: — Эй, парни, вам придется поторопиться! Драки сегодня не будет! Но будет хорошая гонка!

— Хоть согреемся! — прогудел Олаф.

— А ты замерз? — буркнул Асмунд.

— Да уж, знобит что-то…

Викинги захохотали. Вратко все никак не мог привыкнуть к этим, на первый взгляд бессмысленным, вспышкам веселья. Суровые бородатые мужики, на счету каждого, по всей видимости, несколько убитых, радовались будто дети. Но так же быстро они переходили от смеха к тяжелой работе. Ведь легкой греблю длинным веслом мог назвать только тот, кто видел стремительно мчащийся дреки с берега, да и то на расстоянии двух-трех верст.

— И раз, и два! И раз, и два! — задавал ритм Гуннар, голосом соперничая с рассвирепевшим быком. Как рассказывал священник, проводивший службы в маленькой церквушке на их конце Новгорода, в стародавние времена иудеи разрушили стены осаждаемого ими города под названием Иерихон, дуя в трубы. Так вот, если бы в войске иудейском нашелся человек с глоткой кормщика «Слейпнира», он справился бы и без труб.

Весла — толстые жерди из прочной древесины — гнулись в руках дружинников.

Дреки мчался против ветра, взрезая штевнем крутые пригорки волн, взбираясь на них и обрушиваясь в серо-зеленые ложбины.

Волосы Вратко, как и стоящих рядом Сигурда и Хродгейра, вымокли хоть отжимай.

Но и «Жрущий ветер» не отставал.

Теперь ладьи шли почти рядом друг с другом, но на расстоянии полусотни сажен. Видеть, что делается на чужой палубе, можно, а вот поговорить — вряд ли выйдет.

— Веселее, парни! — подбадривал своих Хродгейр, но лицо его выражало крайнюю озабоченность.

Несмотря на все старания норвежцев, корабль датчан медленно вырывался вперед.

Вратко никак не мог взять в толк, с чего бы это викингам так стараться. Неужели ради глупого соперничества нужно так себя изнурять? Разве очень важно, кто окажется во фьорде первым? Или это решается давний спор между Хродгейром и Лосси?

— Навались! Навались! — кричал Гуннар.

— Неужели я набрал в хирд подростков? — хитро прищурившись, проговорил Черный Скальд. — Я-то думал, на «Слейпнире» все мужчины!

Олаф, уже не оборачиваясь, чтобы не сбиться с ритма, глухо ответил:

— Если отстанем, я не буду пить пива год!

Его услышали. Наверное, клятву здоровяка оценили по достоинству, но никто не ответил — слишком велико было напряжение.

А дреки датчан продвинулся еще немного вперед.

Вход в залив уже хорошо различался. Узкий, очень узкий провал. Два корабля рядом не войдут.

«Ну и что с того? — думал Вратко. — Договорились бы по-хорошему, кому первым входить, если уж не враги»…

Хродгейр сбросил плащ, сунул его в руки Сигурду.

Сказал, кривя губы, будто испытывал страдание:

Скальд махнул рукой и побежал танцующим шагом по проходу. Хлопнул по плечу одного из воинов, заметно уставшего, уселся на его место.

— В заливе Жадного Хевдинга, — горестно проговорил старик, — есть место только для одного корабля. Второй, конечно, поместится и от бури укроется, но выбираться на сушу придется по грудь в воде. Если Лосси выиграет гонку, то о позоре Хродгейра будут говорить все викинги от Гардарики до Англии. — Помолчал и добавил: — А дреки у Точильного Камня лучше. И людей, кажется, побольше. Они чаще сменяются на веслах. Похоже, нам предстоит купание.

Вот оно в чем дело!

Новгородец внимательно посмотрел на «Жрущего ветер». Вроде бы ничего особенного. Никаких отличий от «Слейпнира». Даже драконьи головы на штевне похожи, как братья. Или сестры. А вот поди ты…

Корабли еще больше сблизились. Они оба нацеливались на жадный провал залива. Но уже ясно было, датчане побеждают. Их корабль вырвался вперед на добрый десяток саженей и продолжал уверенно отвоевывать пядь за пядью, вершок за вершком.

Стоящий на носу «Жрущего ветер» викинг — плотный, круглоголовый и лохматый настолько, что даже соленые брызги не смогли уложить растрепанную гриву волос, — приставил ладони к окладистой бороде: