— Ты понимаешь, что нас сейчас могут разорвать на куски? — ее шепот напоминал шипение раскаленного металла. — Если они поймут…

Я не дал ей закончить, жестом подозвав к себе одного из слуг. Отдав ему номерок бабуина, я кратко распорядился, вкладывая в голос все нотки высокомерия, какие только мог изобразить:

— Кейс. И не заставляй нас ждать.

Слуга слегка склонил голову, но его глаза за маской внимательно изучили наши фигуры. Я почувствовал, как Ярана непроизвольно прильнула ко мне, то ли подражая выдре, то ли пытаясь скрыть нервозность.

Когда слуга растворился в толпе, Ярана резко развернулась ко мне:

— Ты вообще представляешь, что будет, если они поймут подмену?

Я лишь усмехнулся.

— Прекрасно представляю. Так что лучше бы тебе успокоиться и не дать им понять.

Слуга вернулся быстрее, чем я ожидал, неся черный кожаный чемодан с серебряными застежками.

— На оплату, — бросил я, ощущая неестественную тяжесть чемодана.

Кабинет клерка аукциона оказался небольшим, освещенным тусклыми матовыми лампами, заставленным ящиками и шкафами с документами.

Сам клерк, такой же голый, как и все, но с поразительной белизной кожи, сидел за столом из темного дерева. Его стальная маска отражала искаженные очертания наших тел.

Я отдал ему аукционную табличку, он быстро сверился со своими записями.

— Общая сумма покупок, — его голос звучал механически, — три миллиона семьдесят три тысячи золотых. Оплата?

О как. Похоже, бабуин купил сегодня что-то кроме пиратского капитана.

Я щелкнул застежками чемодана, и крышка с характерным шипением откинулась, обнажив ряды золотых слитков, уложенных в бархатные ложементы. Каждый слиток размером с ладонь сверкал холодным блеском, его поверхность была покрыта тончайшей паутиной магических рун — защитных чар высшего порядка.

Сорок слитков по сто тысяч. Четыре миллиона. Охренеть, конечно. Куда лучше, конечно было забрать все себе. Но мне бы не позволили уйти, оставив выкупленные бабуином лоты.

— Тридцать один, если мои расчеты верны, — произнес я, начав выкладывать слитки на полированную поверхность стола. Каждый раз, когда металл касался дерева, раздавался мелодичный звон, словно кто-то ударял по хрустальному бокалу.

Клерк за столом специальным артефактом быстро проверял слитки на подлинность.

— Сдачу можете оставить себе, — сказал я, кладя на стол тридцать первый слиток, намеренно сделав голос томным и пресыщенным. — В качестве благодарности за… исключительный сервис.

Я небрежно обнял Ярану за талию, чувствуя, как ее мышцы напряглись под моей ладонью. Ее кожа была влажной от пота, но холодной, как мрамор.

— Раз уж мне посчастливилось найти столь восхитительную спутницу, — продолжил я, целуя ее плечо, — мы бы хотели получить наши покупки и удалиться. Надеюсь, это не проблема?

Клерк улыбнулся, и его губы растянулись неестественно широко, обнажив ряд идеально ровных белых зубов:

— О, конечно же нет, уважаемый господин! — Его голос стал слащавым, как переспелый фрукт. — Ваш кейс будет ждать вас в такси. А машина с… особым грузом… — Он сделал многозначительную паузу, — последует за вами куда угодно.

Его пальцы скользнули по слиткам, собирая их сейф:

— Могу ли я предложить вам эскорт? Наши стражи обеспечат…

— Не стоит, — резко прервал я, чувствуя, как Ярана незаметно прижимается ко мне. — Мы ценим уединение. Особенно в такие… интимные моменты.

Клерк склонил голову, его глаза за маской сверлили меня:

— Как пожелаете.

Спустя несколько минут мы уже вернулись в раздевалку, правда, не ту же самую, через которую заходили. Еще через минуту слуга принес два комплекта одежды, которые обменял на наши номерки.

Бархатный костюм глубокого синего цвета оказался настолько темным, что казался черным при определенном освещении. Серебряные пуговицы были выгравированы миниатюрными львиными головами. Рубашка из шелка скользила между пальцами, как живая.

Бабуин был у́же меня в плечах, но при этом толще, так что идеально костюм не сел, но, придав себе немного неопрятный вид, не удивительный после того места, где мы побывали, я смог добиться достаточной естественности облика.

Выдра явно была куда субтильнее и ниже Яраны, но ее платье оказалось настолько откровенным и открытым, да к тому же обтягивающим, что в любом случае выглядело бы маленьким. На подтянутых мышцах Яраны, по моему субъективному мнению, оно смотрелось даже лучше, чем смотрелось бы на тонкой выдре.

Однако туфли растянуть было невозможно и Ярана не смогла даже вставить в них свои ножки, не то, что нормально ходить.

— Просто не надевай их, — ответил я. — Возьми в руку и сделай вид, что слишком пьяна, чтобы ходить на каблуках.

Ярана кивнула, тяжело вздохнув. Ее рука обвила мою шею, а тело обмякло, будто лишенное костей.

Мы оставили маски внутри, я взял кейс с почти миллионом золотых и мы вышли обратно в зал ресторана, слегка покачиваясь от наигранного опьянения.

Ярана прижималась ко мне всей тяжестью, ее горячее дыхание обжигало шею. Она играла свою роль безупречно — если бы не стальная хватка ее пальцев, впившихся мне в бицепс, я бы и сам поверил в этот спектакль.

Холодный ночной воздух ударил по лицу, освежая и смывая запахи секса, роскоши и вседозволенности. Я сделал глубокий вдох, осмотрел площадку перед рестораном, где стояло несколько десятков одинаковых машин.

На лобовом стекле одной из них заметил изящное стилизованное изображение головы бабуина. Глаза зверя были сделаны из золотой фольги и мерцали в свете уличных фонарей, создавая жутковатую иллюзию, что изображение следит за нами.

— Наш экипаж, — указал я на машину Яране.

Дверь такси открылась с тихим шипением, выпустив волну теплого воздуха. Внутри пахло дорогой кожей и чем-то химическим — слишком сладким освежителем, пытавшимся перебить более темные, животные запахи.

Таксист, коренастый мужчина с бритой налысо головой и шрамом через левую бровь, повернулся к нам. Его пальцы с обкусанными ногтями и татуировкой в виде паука на тыльной стороне правой руки нервно постукивали по рулю.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался он. — Как мне к вам обращаться?

Я вздрогнул. Было очевидно, что он спрашивал не настоящие имена, а пароли, причем те, которых мы не могли знать.

Ответом стал мой кулак, со всей силы врезавшийся таксисту в челюсть. В момент удара я активировал ту же комбинацию из пралича и «Сотни порезов». Тело мужчины задрожало, а затем обмякло, как тряпичная кукла. Тонкая струйка слюны потекла по его подбородку.

— Быстро, — бросил я Яране, стягивая с себя бархатный мундир. — Одевай его.

Ткань шипела, скользя по вспотевшей спине, а серебряные пуговицы с львиными головами звякали, как кандалы.

Я перетащил обмякшее тело таксиста на заднее сиденье. Вместе мы натянули на него мой мундир.

— Ложись головой ему на колени, — отдал я следующую команду, перелезая за руль. — Притворись, что… занята.

Ярана скривила губы в гримасе отвращения, ее нос сморщился, будто она учуяла тухлятину.

— Ты серьезно? — она бросила на меня взгляд, полный немого ужаса и обещания будущей мести.

— Чем реалистичнее и стыднее, тем меньше вопросов, — прошипел я, заводя машину и выруливая к выезду со стоянки, где под навесом маячила коренастая фигура охранника.

Когда мы подъехали, он шагнул навстречу машине, однако не стал именно преграждать нам дорогу и это было его ошибкой.

— Остановитесь для проверки, — донесся глухой голос.

Но я лишь замедлился, открыв свое стекло, а также, протянув руку в щель между водительским сиденьем и боковиной, заднее стекло, открывая вид на якобы старающуюся над таксистом Ярану.

На моем лице, обращенном к охраннику, в этот момент четко читалось: «Ты же понимаешь, что если я сейчас остановлюсь, то мы оба останемся без работы?». Эту гримасу я сопроводил выразительным вздохом.

Охранник замер на секунду, оценивая обстановку в машине, а затем с таким же тяжелым вздохом кивнул и отошел в сторону. Следом за нами с парковки выехал черный грузовик, очевидно, с капитаном Силаром на борту.