— Кодовый замок с какой-то дополнительной защитой, — пробормотал я, пробуя повернуть первый диск. Он не поддался, будто вмерз в сам замок. — Без пароля — не откроем.

Опустился на корточки перед клеткой. Пленник лежал неподвижно, его ребра выпирали под тонкой кожей, как обручи бочонка. В углу клетки валялся опрокинутый деревянный ковш — сухой, с трещинами по краям, где когда-то была вода. Рядом — пустой мешок из грубой холстины, с остатками каких-то крошек на дне.

— Эй! — крикнул я, стараясь разбудить пленника. — Проснись! Мы тебя вызволим!

Я ударил ладонью по прутьям, и металл загудел низким, вибрирующим звуком. Тело пленника дернулось в судороге. Еще несколько ударов — и его веки медленно поползли вверх, открывая мутные, затуманенные глаза, в которых плавала белесая поволока.

— Во…ды… — это было даже не слово, а хриплый выдох.

Я снял с пояса флягу из темной кожи, блестящую от конденсата. Бросил ее через прутья, и она с глухим стуком упала на каменный пол. Мужчина набросился на нее, как зверь, с трудом откручивая крышку пальцами-веточками. Первый глоток вызвал приступ кашля — его тело отвыкло даже от воды.

— Медленнее, — резко сказала Ярана, приседая перед прутьями.

Он закивал, делая крошечные глотки, но глаза его дико блестели от жажды. Когда фляга опустела, он вытер рот грязным рукавом — ткань оставила серый след на его лице.

— Еды… — теперь в его голосе появились слабые нотки надежды. — Ради всех святых…

Ярана расстегнула поясную сумку, достала плоский брикет в вощеной бумаге — стандартный армейский сухпаек. Развернула, и запах вяленого мяса заполнил пространство пещеры.

Она протянула ему еду через прутья. Зря.

— Осторо… — мое предупреждение застряло в горле.

Скелет в грязных лохмотьях преобразился в мгновение ока. Его тело, только что дрожавшее от слабости, теперь двигалось с грацией и скоростью, от которых холодела кровь в жилах. Его пальцы — эти костлявые, дрожащие пальцы — превратились в стальные клещи, впивающиеся в запястье Яраны.

Ярана инстинктивно рванулась назад, но он уже подтянул ее к клетке с силой, заставившей ее сапоги прочертить две полосы по каменному полу. Ее свободная рука метнулась к пистолету, но было поздно — меч уже был выдернут из ножен пленником.

Затем он отпустил Ярану и я едва успел схватить девушку и броситься прочь от клетки. Обернувшись, я успел увидеть, как пленик, вернувшись на центр клетки, совершил один плавный круговой взмах.

Меч взорвался на тысячи осколков, куда мощнее, чем когда я взорвал Энго, чтобы открыть дверь в Руинах Маски. Голубоватая волна энергии вырвалась из обломков меча, сконцентрировавшись в тонкую, как бритва, линию. Точнее, с учетом кругового удара, в диск.

Воздух затрепетал, наполнившись запахом озона. В тех местах, где диск касался прутьев, они даже не ломались, а испарялись с оглушительным шипением.

Спустя секунду верхняя часть клетки была отброшена в сторону, а бывший пленник встал посреди пещеры, пристально глядя на нас. Я приготовился к бою на выживание.

Мои окуляры до сих пор не видели его ману, а значит ее качество было выше ранга Хроники. Победить такого противника можно было лишь поставив на кон жизнь, да и то чудом.

— Никаких резких движений, — прошептал я Яране, чувствуя, как золотая татуировка на груди начинает разогреваться до болезненного жжения. — Если он сделает хоть шаг в нашу сторону, я…

Но бывший пленник внезапно рванул не к нам, а к холодильному артефакту в углу. Его движения были неестественно стремительными — он преодолел расстояние быстрее, чем я успел моргнуть.

Длинные пальцы впились в дверцу, и с хрустом ломающегося льда он разорвал ящик на части, выдернув оттуда куски замороженного мяса и овощей. Его челюсти работали как механизм — зубы перемалывали ледяные продукты с оглушительным хрустом.

Я сделал едва заметный жест Яране — два пальца к глазам, затем к выходу. Мы начали отступать, моя рука медленно скользила к «Грюнеру»…

— А-а-а, нет-нет-нет-нет! — бывший пленник внезапно обернулся, его голос звенел как разбитое стекло, многократно усиленное эхом пещеры. Полуразжеванный кусок мяса выпал из его рта, с глухим шлепком упав на пол. — Не уходите!

Он оказался перед нами быстрее, чем я успел до конца выхватить оружие — один момент он был у холодильника, в следующий уже преграждал путь к выходу.

Его ладонь легла мне на грудь — не удар, а почти нежное касание, но от него по всему телу разлилась ледяная слабость.

— Я не питаю желания вредить тем, кто спас меня от медленной смерти в этой железной могиле, — проговорил он скороговоркой. — Но я не могу допустить, чтобы обо мне узнали раньше времени. Так что если вы попытаетесь сбежать… Мне придется убить вас. Прямо сейчас.

— Какие варианты? — спросил я, медленно опуская руку от пояса.

Он ухмыльнулся.

— Вы заходите в клетку. Добровольно. — Он провел пальцем по воздуху, и ледяные кристаллы потянулись за его движением, сверкая в тусклом свете. — Я запечатаю вас, возьму ну из ваших «Прогулок» и исчезну. Выберетесь через несколько дней.

Я обменялся взглядом с Яраной. Ее глаза медленно закрылись в согласии.

— Ладно, — сказал я, делая первый шаг к клетке.

Бывший пленник наблюдал, как мы перебираемся через торчащие до высоты груди прутья.

— «Прогулки», — протянул он руку.

Ярина сняла сапоги, я тоже. Отдал их ему.

Сев прямо на пол, он примерил сначала одни, потом другие.

— Сапоги твоей подруги сидят лучше, — заявил он, кидая мне обратно мою пару.

Ярана не издала ни звука, но я видел, как дрожит ее нижняя губа.

Бывший пленник взмахнул рукой. Верхняя половина клетки поднялась из дальнего угла пещеры и опустилась обратно на то место, откуда отлетела. Затем он подошел к холодильному артефакту и провел ладонью по его поверхности. Лед потянулся за его пальцами, как живой, обволакивая стыки решетки толстым слоем инея.

— Два дня, — сказал он, отряхивая руки. — Может, три.

Затем вернулся к холодильнику и доел его содержимое, а потом просто вылетел прочь из пещеры, оставив нас наедине с постепенно затухающим фонарем.

Я подошел к решетке, протянул руку к налипшему на стык льду. Он был идеально прозрачен, словно стекло, но при этом излучал невероятный холод.

Достав «Энго», я рубанул ей по льду. Тот лишь глухо звякнул. Второй удар — с разворота, со всего размаха. Суставы болезненно отозвались, но на льдине осталась лишь крошечная зарубка.

— Черт возьми! — я встряхнул онемевшей рукой.

Ярана, вроде как ошедшая от шока, сидя в уголке, подняла голову.

— Придется дождаться, когда этот лед растает, — голос ее звучал очень устало и без прежней уверенности.

Осознание того, что пленник, притянув ее к себе и выдернув меч, мог с той же легкостью убить девушку, явно до сих пор на нее давило.

Я сжал зубы, снова ударив, а потом еще и еще. Но после десятого раза тоже сдался. Стало окончательно ясно, что проще было действительно дождаться, когда мана в этих ледышках иссякнет.

— Прости, — вздохнула Ярана. Глаза ее блестели в полумраке. — Это я… это я нас подвела. Надо было держать дистанцию, не подходить так близко, не поддаваться на жалось…

Я махнул рукой, подходя и садясь рядом. Прутья решетки холодно уперлись в спину.

— Главное — живы. А клетки… — я усмехнулся, — мы и не в таких сидели. Спокойствие, только спокойствие.

Однако через секунду мне уже стоило больших усилий сохранять это спокойствие. Золотая татуировка на груди внезапно ожила — не привычное тепло, а резкий, требовательный импульс, будто кто-то дернул за невидимую нить, привязанную к ребрам.

Голод.

Я едва сдержал вздох. Маска давно не проявляла себя так явно. И нужны были ей прутья клетки, на которые я оперся руками. Я сжал веки, мысленно возводя барьер:

Не сейчас. Не перед ней. Спустя секунд пятнадцать Маска отступила.

Ярана тем временем достала свою флягу, сделала крошечный глоток и протянула мне. Вода была теплой, но все равно освежающей.