— А что по условиям, зарплата и нормальное общежитие?

— Всё есть, а зарплата — я скажу так, зависит от работы. Оклад по штатному расписанию. Но у нас большие премии по объёму освоения. Сделал объект, получи квартальную премию. Подписал акт приёмки без замечаний — ещё надбавка. Толковые сметчики и технадзор получают у меня в среднем по 230–250 рублей в месяц. Бывает и выше. Неужели ты Максим думаешь, что я для будущего родственника стану предлагать ерунду? Да и с жильём у нас всё прекрасно. ОКС — это государство в государстве. Строим, значит имеет право на жильё из фонда. Так что для вас с Аллочкой вполне светит двухкомнатная ведомственная квартира.

Вот этого я и боялся, мужик говорит с оглядкой. Чувствуется, что он о чём-то недоговаривает. Но то, что он хочет мне в самом деле помочь — это заметно. Вот только его Аллочка мне никто, а он привязывает всё к нашей паре. Поэтому я отделался обещанием всё взвесить и дать ответ.

А добравшись домой стал вспоминать наш разговор. Вернее то, о чём говорил Иноземцев. Я просто вспоминал, о чём мне говорили в прошлой жизни люди, имеющие отношение к строительству. Не раз я слышал о том, что скрытые работы — это настоящее золотое дно для предприимчивых коммунальщиков. Вскрыл траншею, вытащил гнилые трубы, уложил новые и закопал. Никто не знает, насколько качественно это сделано и какие точные объёмы зарыты в землю. На то они и скрытые. Земляные работы всегда были очень дорогие. В середине девяностых я подряжался на возведение коттеджных посёлков и понимаю, что такое коммуникации. Вода, канализация, тепло, вентиляция — вечные вещи и на них подымают нехилые бабки. Так было и будет. Получается, что Иноземцев не зря пару раз намекнул мне на желание пригреть будущего родича. Здесь обоюдовыгодная история. Если я не придумал себе лишнего, дяденька крутит дела и ему нужен свой человек в системе. Я могу и обманываться, но в любом случае мне не светит стать этим самым человеком.

— Максим Юрьевич, — меня отловила невысокая девушка из отдела по технике безопасности.

— Я провела практикантам предварительный инструктаж, но Вам надлежит провести инструктаж на месте под роспись, — девушка с большим журналом требовательно смотрит на меня, а я невольно скосил глаза на стайку молодняка. Это ПТУшники-первокурсники, в основном парни, хотя девчата тоже есть. Им выдали новенькие куртки и теперь они испуганно сбились в кучу, таращась на оборудование в цеху. Опять мне две-три недели с ними крутиться. Первые дни придётся как курице над цыплятами трястись. Вплоть до того, что водить их в сортир и раздевалку. А ещё надо на обеде проталкивать их в очередь. Придётся подключить наших девчонок-автоматчиц. Те всегда успевают занять очередь в столовую одни из первых. Но сначала экскурсия по цеху, дополнительный инструктаж и распределение по наставникам. Тем хоть за наставничество доплачивают копеечку. А мне как мастеру шиш с маслом.

А после работы я вместе тренировки направился на новое место учёбы.

Самое реальное для меня — это поменять место работы и перейти, скажем на большегруз в автоколонну. Там спокойно можно поднять рублей 250. Но всё упирается в отсутствие водительских прав категории «С». И тут мне оказал мощную поддержку Вовик. Не знаю, как он это сделал, но я попал в уже действующую группу будущих водителей. Это настолько удобно для меня, что я даже не знаю, как буду расплачиваться с моим соседом по общаге.

УКК — это учебные курсовые комбинаты при крупных предприятиях, готовивших в том числе водителей самых востребованных категорий. Меня заставили пройти медкомиссию и зарегистрировали моё поступление в ГАИ. Группа около 25 человек, точно не скажу. Дело в том, что пятимесячное обучение проходит без отрыва от производства. То есть я спокойно работаю на заводе в первую смену, после работы плетусь в учебный пункт. А на следующую неделю сижу и изучаю ППД, а также устройство автомобиля, но уже с утра. Таким образом рабочая молодёжь получает новую специальность совмещая с работой. В неделю у нас 8–10 часов ППД, техника безопасности и устройство в теории. Плюс 6–8 часов практики. То есть нас запускали в ангар с раздолбанным ЗИЛ-130. За руль не пускали, но инструктор объяснял тонкости нелёгкого шофёрского дела, заставляя помогать обслуживать машину. Такая форма обучения не позволяет видеть одни и те же лица. Кто-то работает только с утра, некоторые бросают — непросто почти каждый день отсиживать по два-три часа в классе. Особенно семейным. Но я пока держусь, знаю за что страдаю.

Отсюда становится ясным, что тренировки в студии бального танца прекратились. И когда я встретил знакомого пацанчика с нашей группы, то с удивлением узнал, что Алла вроде как серьёзно заболела. Типа воспаления лёгких. С удивлением, потому что я сегодня с нею виделся, на встречных курсах разминулись в конце дня по пути в цех. Поэтому я не поленился и на обеде попёрся в профком. Тамошние деятели обедали в директорском зале, но конкретно Алла не обедала, блюла фигуру и ограничивалась парой фруктиков. Застав её одну в кабинете, я плотно прикрыл дверь:

— Ну, Алла Владимировна, колись, почему все наши уверенны, что ты доживаешь последние минуты в больнице? Или меня подводит зрение и ты совершенно здорова?

Алла застыла с надкушенным яблоком в руке. Она явно не ожидала меня увидеть здесь и сейчас.

Вообще Аллочка интересная девчонка. Симпатичная и взрывная, в последнее время она похудела и выглядит вполне пристойно. Но вот не дал ей бог умения выкручиваться в особых ситуациях и правдоподобно врать. Вот и сейчас она вдохновлённо вздохнула, положила фрукт на газету и вдруг её лицо поплыло, как будто мороженное под горячими лучами солнца. Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками.

Дальше мне пришлось обнимать её за трясущиеся от рыданий плечи и пытаться хоть что-то понять. Но это удалось только тогда, когда девушка хоть немного успокоилась.

— Анвар? С Маринкой? Мать, ты крышей поехала? Кто тебе такую чушь сказал? Да твой Анвар ходит за тобой как тот телок за мамкой. Даже смешно порой, он же других девчонок не замечает, — типичная история, когда молодые люди наделяют своих партнёров выдуманными качествами. А потом страдают, сталкиваясь с реальностью. Вот и моя подруга застукала своего Анварчика, горячо тискающего новенькую девчонку, пришедшую к нам осенью. Проблема в том, что это случилось, когда Алла с двумя другими девчонками случайно застали парочку в самый пиковый момент. Подвёл юный темперамент наполовину дагестанца, или азербайджанца, я так и не понял точно его национальность. Ну не смог горячий хлопец пропустить новую юбку. Вот и запустил руку под эту самую деталь одежды. Действо происходило в подъезде дома, где жила подружка Аллы. Оказывается, там же жила эта самая Маринка. Анварчик, выгуляв девчонку, пока Аллочка была занята, и решил, что в теплом подъезде изучать её прелести будет сподручнее. А тут хлопнула наружная дверь и вдруг раздался знакомый голосок, — Анвар, а что это вы тут делаете?

Ну, объяснить это парень внятно не сумел и был бескомпромиссным судьёй удалён с поля.

А теперь на Аллу напал новый приступ рыданий и мне пришлось пододвинуть к ней стул и опять утешать, бормоча всякую банальщину. Ну типа, что нашей красавице мы и лучше найдём. А этому козлу туда и дорога. Вместе с его беспринципной и доступной давалкой Мариночкой.

А когда в кабинет зашли две коллеги Аллы и сурово просмотрели на меня, я вывел девушку в коридор.

— Так ты поэтому решила притвориться больной?

— Ну а что было делать? Видеть его рожу не могу. Да и ребята смеяться будут. Мы же всем растрезвонили о свадьбе.

— Алла, я бросил танцы, приходится учиться вечерами. Но ребята говорят, что Анвар тоже перестал ходить на занятия. Да и твоя конкурентка тоже. Может сыграли по-быстрому свадебку и уехали в его родной кишлак в горах?

— Дурак, он с Баку, — Алла наконец-то улыбнулась и шмыгнула носом.

— Максик, — тон, которым она это сказала мне сразу не понравился. Сейчас меня будут пытаться обмануть, обвести вокруг пальца, объегорить. Одним словом, поиметь в своих интересах.